Татьяна Каменская - Эртэ

• Название: Эртэ
• Автор: Татьяна Каменская
• Жанр: Фэнтези

---

И словно послушавшись, мысль перепрыгивает через несколько строчек, и замирает, но тут-же вновь выдаёт заунывно…

"— Она чувствовала, она знала, он идёт к ней… Идёт! Что-бы воссоединившись, стать её плотью, что-бы быть её телом…"

— Нет… — в мозгу бьётся другая мысль, но её не слышно, потому-что, невидимый голос всё так-же продолжает бубнить:

— …что-бы быть её Гостем, что-бы стать её болью…

— Нет! — мысль яростная и злая трепещет и бьётся о подкорку мозга. — Не бывать этому…

Как хочется заглушить тот голос, который не унимается, а с наслаждением продолжает завывать где-то внутри его мозга:

— Страдаешь? Ну же, страдай, страдай! И ты думаешь, всё это ради неё? Нет! Ты идешь, через года и века, по заданному кругу, презрев муки рая и ада, умирая и вновь воскресая, проливая кровавые слёзы страданий, всё ради него…Вилона! Всё ради его, одного! О, Вилон…

— О, Вилон приди! Приди Вилон! Возьми её, возьми… Она твоя! Твоя навеки…-

кричала вокруг доктора толпа обезумевших монстров. — Возьми её! Она твоя! Возьми…

И он шёл к ней… Шёл, медленно и неотвратимо, и все чувствовали это приближение…

— Нет! О, нет! Он не должен придти, не должен… — острой болью бьётся мысль в голове, где шумит целое море страстей и чувств…

Ах, нет! Это шумит кровь. Она бьётся толчками в сердце, и стремится сюда, обратно в голову, тяжелую и неповоротливую… Работай мысль, работай…Ну же!

Как тяжело подниматься, когда тебя штормит, словно ты на корабле выдерживаешь десятибалльный шторм. Но ты не имеешь права падать, никакого морального на то права…Ты должен стоять…

— Стойте! Стойте монстры! Вилон не придёт к нарушившим закон…

Если первые слова доктор произнёс шепотом, то уже последующие были всеми услышаны. Во всяком случае, монстры и химеры словно поперхнулись и замерли как по команде, вглядываясь в того, кто не побоявшись, нарушил процесс воссоединения…

— Кто это? — жеманно спрашивает одна химера у другой, и та пожимая плечами, удивлённо вглядывается в доктора круглыми глазами, словно видит его впервые. — Не знаю!

— Ты всё ещё не успокоился Влад? Или ты думаешь, что власть вождей спасёт тебя? Она закончилась, с последним ударом колокола Времени… Ты хочешь море крови в день свадьбы твоей бывшей жены? Тогда иди сюда, ненормальный! Иди, и ты узнаешь силу Любви… Вилона! Силу, его кровавых объятий! — Маг восседает на верхней площадке постамента, как король на троне.

Его голос преднамеренно спокоен и доброжелателен, в отличие от его слов, но тем сильнее чувствуется их страшный смысл. Влад это знает. Но ещё он знает, что в запасе у него остались лишь несколько минут власти, и той силы, что была дана ему древними богами, и подтверждена вождями его земли…

— Ты нарушил кодекс чести вождей! Ты не получишь силу власти до тех пор, пока ею владеет старший твой брат… — Владу с трудом даются эти слова.

— Ты не мой брат! Ты мой враг… — взвизгнув, уносится под купол огромного зала тонкий нервный крик, и тем спокойнее звучит ответ Влада:

— Ты мой брат, ибо ты человек! И навсегда им останешься. И твой Вилон тебе не поможет обрести эту силу, пока ею владею я… Но я хочу отказаться от этой власти, и признать своё поражение… официально!

— Что ты сказал? — недоверчивый вопрос Мага подхвачен сотнями голосов монстров и химер, и по залу волной несётся этот вопрос до самых стен огромного зала, переваливается через высокие окна и катится туда, далеко к самому горизонту, где медленно, очень медленно начинает розоветь кромка у самой земли. Это рассвет. Наступает новое утро, новый день, который должен стать новой эпохой, новой эрой…эрой Вилона!

Новый день вольётся в эти окна вместе с первым лучом яркого солнца, и тогда поблёкнут и исчезнут все эти химеры и монстры, а Маг останется, и его власть над слугами Тьмы возрастёт… А свою силу он должен изъять у Влада, пока не взошло солнце.

— Ну, что же ты медлишь? Поторопись! Я жду… — Маг ведёт себя как гостеприимный хозяин, но едва ли кто знает, как ему удаётся сдерживать в себе ту лавину обуревающих его чувств, что волной накатывают, и тут-же, словно схлынув, оставляют в его душе уродливые черные камни, похожие на обгорелые головешки древнего дерева, обмытые водой.

Но внешне Маг спокоен. Нельзя показывать монстрам и химерам свою растерянность и несостоятельность. Это тупые создания, но они чувствуют на расстоянии, как работает твоё сердце, что перекачивается твоя кровь, а она интересует их больше всего.

Он должен выждать! Идут последние минуты, последние мгновения, когда его сила возрастёт во сто крат, и он станет единственным и всемогущим…после Вилона, которому он отдаст, наконец, то, что охранял, берёг, лелеял весь этот год от… самого себя!

Ему ничего не нужно, ничего…кроме власти! А будет власть, будет Всё! Всё! Пусть идёт Влад! Пусть! Он не потревожит того процесса, что уже почти произошёл, свершился, как сам факт… Иди же смертник, иди! Подходи ближе Влад!

О, ты увидишь, как будет корчиться в муках любви, боли и страха твоя жена. Тебе это и не снилось! Ты увидишь агонию Любви, потому-что она умрёт раз и навсегда именно в этот момент. И ты это увидишь, Влад, но ничего не сделаешь во вред процессу. Любовь исчезнет на земном шаре, и никогда больше здесь она не появится, все забудут это слово, обозначающую наивысшую слабость человечества.

Так иди же Влад! Иди навстречу своему унижению, своей ненависти, своей гордыни, ибо только она одна в состоянии разрушить все данные прелести…как и саму Любовь!

Ты уже слаб. Ну, что ты ещё можешь дать…

— Лишь прелесть страстного поцелуя!

Что? Это возмутительная, немыслимая наглость Влада быть первым… даже в том поцелуе, в который он вложил все последние крохи своих жалких жизненных сил, целуя спящую Марину. Но как долго длится этот поцелуй, и как завывает ветер, беснуясь вокруг постамента. Этот вой, свист нарастает, когда сквозь этот гул прорывается нестерпимо скрипучий и громкий голос, что дрожит от ярости и гнева.

— Как он посмел первым поцеловать мою собственность? Мою, и только мою! Как ты посмел, мой неверный раб, даже мысленно упоминать то слово, что я запретил, раз и навсегда упоминать без моей надобности… Ты предал меня, Маг, позволив кому-то забрать моё, тем самым ослабив меня! И ты ответишь мне за это-о-о-о-о-о… П-пшо-ол в-в-вон-н-н-н…!

Страшный ураган промчался по огромному залу, разметав монстров и химер в разные стороны. С визгом они летели к стенам замка и, ударившись, расплющивались о стены, висели там несколько секунд, а затем сползали вниз, на пол, откуда уже расползались в разные стороны зала с тихим повизгиванием и подвыванием. Страшный грохот падающей со стен штукатурки, и тонких колонн, звон лопающихся стекол в окнах, качающиеся люстры на потолке, развевающиеся занавески на окнах, тихое и монотонное дребезжание хрустальных фужеров на праздничном столе, пляшущие вилки и ложки на пустых блюдах, где словно белые флаги машут призывно салфетки для гостей, всё это приведёт в замешательство кого угодно, но только не доктора. Да и обратил ли он вообще внимание на всё это? Его упоительный поцелуй длится так долго, что кажется проходит целая вечность, в течении которой он чувствует, как жизнь, вместе с теплом возвращается в некогда холодные губы его жены…

Две колонны у постамента, поддерживающие балдахин из прозрачных занавесей, вдруг зашатались и рухнули, едва не задев доктора. Другие две колонны угрожающе накренились, но доктор, подхватив свою жену, стал стремительно спускаться по ступеням высокой лестнице вниз, в зал…

— Стой! — взревел Маг, который только сейчас пришёл в себя от изумления, которое испытал, впервые услышав голос самого Вилона.

Но Влад? Этот проклятый докторишко, видимо, совсем не испытывал никакого благоговения, страха и ужаса перед всесильным божеством, от имени и голоса которого дрожат поджилки у каждого монстра или химеры, не говоря уже о простом смертном человеке…

Как странно устроен человек. Он может быть трусом и подлецом на сто процентов, и таким же храбрецом, отметающим от себя весь страх и ужас надвигающейся смерти, только ведь и храбрость бывает как проклятие…

— Стой! Ну стой-же… Вла-ад-д-д… — хрипит Маг, словно изнемогая от огромной тяжести, что навалилась вдруг на него. Он протягивает руку к убегающему по ступенькам человеку, словно умоляя его остановиться…

О, как тяжелы объятия Вилона, что уже пришёл и ждёт своей положенной жертвы. Как страшны его глаза, в которых собрано сосредоточие тех сил, что нашли своё постоянное пристанище в этой грубой оболочке странного тела, толи ужасной химеры, толи монстра багрово- красного цвета, с длинным извивающимся хоботом испачканным запекшейся кровью, с острым жалом, что вонзается поминутно в маленькую черную бархотку, выползающую из под нижней складки бугристой шее монстра. Многочисленные руки Вилона, длинные и загребущие, из них непросто вырваться, они держат тебя мертвой хваткой. Откровенно жаль того, кто окажется на пути этого страшного монстра, в глазах которого, огромных и лупоглазых, не видно ничего, кроме вожделения крови…