Татьяна Каменская - Эртэ

• Название: Эртэ
• Автор: Татьяна Каменская
• Жанр: Фэнтези

---

— К вам сегодня молодая женщина поступала? Очень красивая…

Подозрительно оглядев Сергея Викторовича с головы до ног, медсестра не спеша поправила на носу маленькие круглые очки, и презрительно поджав тонкие бледные губы, отрывисто отчеканила:

— В течении дня, ни одного серьёзного поступления!

— А несерьёзного? — с надеждой на обратный ответ спросил Сергей Викторович. — Может, это был мальчик, или сразу двое, мальчик и женщина лет сорока?

— Мужчина, вы что же думаете, я тут просто так, для модели сижу? — взвились вверх густые брови женщины, и Сергей Викторович почувствовал себя вдруг школьником, нерадивым и бестолковым, перед суровой учительницей. Он, обессилено поднялся со стула, и, кое-как передвигая ставшие свинцовыми ноги, поплёлся к выходу. И когда он уже взялся за ручку входной двери, санитарка, мывшая тут-же полы, боязливо оглянувшись вокруг, чуть слышно прошептала осипшим голосом:

— Я видела её?

Сергей Викторович замер. Увидев, ещё не отошедшее от многодневной пьянки, и постоянного похмелья припухшее лицо женщины, её взгляд, жаждущий и страдающий, он торопливо полез в карман куртки и достал несколько мятых десяток.

Женщина ловким движением выхватила деньги из его рук и торопливо зашептала:

— В пять часов вечера сюда привозили женщину и мальчика…

— У обоих светлые волосы, голубые глаза? — с надеждой произнёс Сергей Викторович, схватив женщину за рукав застиранного, некогда белого халата…

Но та, судорожно дернувшись, освободила свою руку и боязливо покосившись на пустой огромный холл вестибюля опять зашептала осипшим голосом:

— Не знаю, какие у них волосы, а тем более глаза. Женщина была почти в обмороке, а мальчишка сильно кричал и плакал…

— Плакал? — не поверил Сергей Викторович. — Почему плакал…Он ведь большой?

— Откуда я знаю. Большой или маленький, всё одно, больной он и есть больной!. - пожала плечами женщина. — Наверное, по мамке плакал…

— Они в здании? — склонил голову мужчина, пытаясь скрыть смятение.

— Нет! Их увезли черным ходом туда… в Валон… — махнула рукой женщина.

— Куда? — изумился доктор.

— Ну, я слышала Валон…Кажется так. А может Вавилон… — закатила вверх глаза санитарка. — Если не ошибаюсь…

— Может Вилон? — подсказал Сергей Викторович первое, что пришло ему на ум.

— Ну да, Вилон! — согласилась санитарка, опять подозрительно покосившись на пустой холл за спиной. — Там реки какие-то текут…

Сергей Викторович не стал уточнять, какие именно реки. Итак, всё ясно!

— Кто были те люди, что доставили женщину?

— Трое. Двое мужчин и женщина. Мужчины похожи друг на друга как близнецы. — ясно и четко отвечала женщина, видимо вдруг почувствовав свою значимость, но тут-же кокетливо повела глазами. — Один мужчина как ущипнёт меня за одно место, охальник…

Женщина довольно хихикнула, но новый вопрос прекратил её веселье.

— А женщина?

— Та, что с ними была? — опухшее лицо санитарки перекосилось, словно она сьела что-то очень кислое. — Стерва! Хоть и молодая. Лицо я её не запомнила, какое-то оно расплывчатое, непонятное, аж двоится, или она с большой гулянки, или я недопила…

— Клава ты где, Клавдия? — раздался громкий голос строгой медсестры из приёмного покоя. — Да где же ты…

— Туточки я, тута… — ласково пропела санитарка, повернувшись к холлу. — Бегу-у-у…

Она почти вытолкала Сергея Викторовича из вестибюля и захлопнула за ним входную дверь. Щёлкнул замок, послышались удаляющиеся шаги, затем всё стихло. Сергей Викторович остался один на один с природой, которая именно здесь ощущалась как нечто осязаемое, потому-что любое проявление человеческого участия осталось там, за бронированной дверью этого нового больничного комплекса, похожего как ни странно на какой-то неприступный замок-дворец из детской книжки-раскраски.

Сергей Викторович брёл по засыпанной снегом дороге, поминутно чертыхаясь про себя:

— Какому идиоту пришла в голову идея выстроить на окраине города жизненно важный объект, не снабдив его ни хорошей дорогой, ни транспортом. Да здесь, в чистом поле, недолго и заблудиться. Всю дорогу снегом укрыло, даже кюветы замело. И хоть бы где огонёк! Неужели все эти дорогостоящие коттеджи по обочинам дорог мертвы и безжизненны? Когда вселится сюда народ, может и будет, повеселей район, а сейчас наоборот, мёртвые оскалы недостроенных домов наводят непонятную тоску и даже страх…

— Ну, вот ещё! — встряхнул головой Сергей Викторович. — Было бы чего бояться, тишины да бездорожья! С первым у нас в стране как всегда напряжёнка, а ко второму уже пора привыкнуть. Главное здесь, надо чувствовать всё время у себя под ногами твёрдую почву. Хотя это и нелегко, всё время приходится уворачиваться от сильных порывов ветра…

Кажется, после временного январского затишья февраль решил показать себя во всей своей красе. Вьюги да метели метут почти каждый день. Вот и сейчас непогода разыгралась не на шутку, словно стараясь нарочно поиздеваться над бедным одиноким путником.

Сильный порыв ветра налетел неожиданно, сбил с ног мужчину, заставив его упасть на колени. С трудом Сергей Викторович поднялся, плотнее запахнул пуховик. Ветер продувает даже через тройной синтепон. Жаль, что не взял с собой шапку. Но с детства он привык обходиться без головного убора, вопреки уговорам своей матери. Он поддерживался советам старого деда Евсея " держи голову в холоде, а ноги в тепле".

Странно, почему тот маленький мальчик из далёкого детства был так привязан к старому и почти слепому старику? Наверное потому, что старик умел рассказывать диковинные истории из своей жизни, больше похожей на сказку, где всё переплелось, и добро и зло, красивое и уродливое, весёлое и страшное. И хоть по рассказам деда много было зла в его жизни, да добро всегда побеждало! Потому-что с кулаками было…

— Дед, не забивай ребёнку мозги своими сказками. — кричала на деда Евсея его дочь, мать Серёжи, взмыленная прибегая на обед с работы на ферме. — Пусть он лучше таблицу умножения учит, да заодно помидоры польёт. Картошка бурьяном поросла…

— Это он всё сделает. — миролюбиво соглашался дед Евсей, незрячими глазами глядя в голубое небо. — Таблицу он выучит, помидоры польёт. А вот сказку в своё время познать надо, да указать ребёнку где добро, а где зло. Потом сказка былью обрастёт, и вот тогда добро и зло своё истинное лицо покажут. И, поди ж ты, разберись, как с тем и другим в жизни сладить…

— Многому ты сам разобрался в жизни. Вон, слепой сидишь… — кипятилась мать, словно не замечая как мрачнел её отец, опустив седую косматую голову себе на грудь.

Но проходила минута-другая, старик поднимал голову, и дрожащим, от напряжения голосом отвечал:

— Глаза я на фронте оставил, за тебя Маняшка воевал. Да, много зла я видел, но и добро успел разглядеть. Если бы не друг — однополчанин не сидел бы я тут с вами, да сказки бы внучку не рассказывал. А ты Манька, была бы сиротой, а сиротой быть не сахар, кто ж того не знает. А фашист пёр как та саранча, чего ж о глазах моих печалится, когда все мои товарищи костьми положились от вражьих пуль…Эгоистка ты Манька, ох, эгоистка… Мало я порол тебя в детстве, ох мало…

Мать умолкала на этот аргумент деда, молча, доедала свой суп, и вновь бежала на работу, погладив сына по вихрастой русой голове и улыбнувшись ему грустными глазами. Жили они втроём. Бабушка умерла очень давно, а слепой Евсей кому кроме дочери да маленького Серёжи был нужен. Отца своего Серёжа не знал. Слышал он как-то слова соседок о том, что в " подоле его Манька принесла". И решил маленький Сережа, что мать принесла его с огорода в подоле платья вместе с капустой. Ведь детей всегда в капусте находили! Про то ему мальчишки старшие говорили.

Святая детсткая наивность! Это потом он узнал, что его отец был студентом мединститута, и был послан с другими студентами на картошку в их деревню, на колхозные поля. По вечерам городские парни захаживали в местный клуб на танцы. Вот там, в клубе, он и повстречал деревенскую красавицу, хохотушку Маришку…

Нет, обиды на отца нет никакой! Наоборот, спасибо ему. А за что, разве это так важно. Может быть даже за то, что в своё время не пришел на встречу с сыном. Ну, как-же, светило медицинских наук, и какой-то непонятный сын из " капусты". Это вначале была обида, да и то незначительная, потом она ушла. Может назло ему он тоже стал врачом. Да и дед Евсей многому научил своего внука. Выживать в этой жизни, а не только жить, и руки свои не опускать в случае неудачи. А видел дед многое, хоть и слепой был! Даже те же огурцы на грядках, " что повисли на плетях от жары".

— Да ты же их не видишь, деда! — удивлялся маленький Серёжа прозорливости слепого Евсея.

— Я всё вижу! — кивал тот косматой белой головой. — Даже когда ты на жаре у речки перегреешься, или переохладишься, и то я увижу. Вот тогда я как встану, да ка-ак гаркну своим командирским голосом " Сер-рё-га, подъём!", пусть ты меня не слышал, как ты уверяешь, а гляжу, летишь, аж пыль из под пяток завьюживает…