Татьяна Каменская - Эртэ

• Название: Эртэ
• Автор: Татьяна Каменская
• Жанр: Фэнтези

---

Но если иссякнет солёная вода в ручье, это может кое-кого насторожить, и операция по спасению Кави провалится. А может все эти рассуждения очередная глупость? Или трусость? Едва ли! Трусом быть невыгодно! Как и подлецом! Уж лучше быть никем, хотя это тоже не выход. Но надо же, наконец, определяться, Рыцарь синей повески! Пора! Итак, идём дальше в своих рассуждениях!

Последняя принцесса древнего рода выплакала море слёз, но они не иссякают, эти слёзы. Всё это кажется ненормальным, но так кем-то задумано. хотя быть может всё именно так и должно быть, и слёзы Кави, и белый конь, которого просто необходимо найти, и даже голубые незабудки вокруг ручья, от которых веет спокойствием и прохладой, и вдалике мрачный синий лес, всё это кому-то необходимо. Нет, Кави пока опасно забирать с собой. Она остаётся… И на эту тему рассуждать больше нечего, потому-что в таких рассуждениях можно зайти в тупик, или так далеко, что порой можно потерять нить… или тропинку…

Ну, вот и пожалуйста! Ответ не заставил себя долго ждать! Тонкая как нить, чуть приметная тропинка в густой траве явно протоптана не только животными, если таковые здесь обитают, но и особью более цивилизованной. Вот рядом след на песке в очень странной обуви, вот примята синяя трава, потому-что здесь кто-то повернулся, вслушиваясь в тишину диковинного леса. А уж тишина в таком лесу и впрямь обманчива. И хотя не слышно шороха опадающих листьев с деревьев, не слышно пения и криков птиц, и стука дятла, тревога не покидает доктора, доктору кажется, что тропинка завела их в тупик. И лес пошел совсем дремучий, и ручей куда подевался, и тревога за принцессу Кави не покидает голову, и Далв смотрит на него с осуждением и какой-то тайной надеждой в глазах, что поневоле хочется хлопнуть мальчонку по плечу, и одобрительно улыбнуться:

— Всё будет хорошо!

— Хорошо-то хорошо, да не всё хорошо, а если для кого и хорошо, для других совсем плохо, да хоть и не плохо, но и не хорошо, а скорее всего, и ни так, и ни сяк, а впрочем, ни-как…

Вот-вот, как обманчива тишина этого леса. Странного, синего, неживого! Под огромной голубой елью с огромными золотистыми шишками на мохнатых лапах, расположился маленький, и словно игрушечный синий домик. Едва ли его сразу заметишь, пока не приглядишься более внимательно. А приглядевшись, да поразившись чему-то первоначально, потом и попривыкнешь к странному пейзажу с синим домиком, с синим крылечком, с синей трубой, с синим забором, часть которого свалилась в синий огород. Синяя скамеечка у синих берёз тоже поломана, и заросла синей травой, но синяя урна, что стоит у крылечка и дымит синим дымом уже не оставляет никаких сомнений, что здесь есть кто-то живой. И что хозяин, а вернее хозяйка монолога, прозвучавшего минуту назад, находится совсем рядом. А вот и она!

Распахивается дверь домика, и с русской печи, разрисованной синими колокольчиками и незабудками, живенько так, спрыгивает сухонькая сгорбленная старушка в джинсовых лохмотьях, и синей джинсовой бандане, их под которой во все стороны торчат седые нечесаные космы. И нос у неё крючком, и глаза-буравчики так и впиваются в вас как пиявки, да и вообще, вид у старушки довольно жутковатый, хотя и знакомый. Если бы не страдальческий вид старушки, можно смело утверждать, что перед доктором и Далвом, который спрятался за спину доктора, предстала собственной персоной страшная и ужасная баба Яга. Обычный персонаж русских сказок, как страшный, так и забавный…

— Враки и очередной наговор! Я сама доброта! Милейшее создание, если меня не злить!

— Или я схожу с ума, или просто впадаю в детство! — обреченно подумал доктор. — Нет, это чушь, чушь собачья, по пути ещё и в гости к бабе Яге заглянуть! Скажи кому…

Но тут его мысли прервал протяжный страдальческий стон и уже знакомым скрипучим голосом старушка заверещала:

— Ох, это ты дохтор! Это ж я тебя вызывала. Гляжу, бродишь как неприкаянный, по лесам да болотам, а тут женщина больная совсем погибает, в самом расцвете сил и лет. Помоги, милай, озолочу, а тебя малыш, в ступе своей бесплатно покатаю, вжик туда, вжик обратно, ничего не потребую-ю-ю…Ну помоги же. Силушек моих уже нетути-и-и…

— Я…я и рад бы помочь, да вот осмотреть вас надо… — охрипшим голосом доктор Апрель старается не вызвать ощущения, что он как-то растерялся, если не испугался… слегка! Всё же с детства персонаж знаком своим злодейством…

— Раздевайтесь! Я осмотрю вас!

— Ишо чего? Смотреть на меня муш-щинам не дозволено, особливо когда я в неглиже! — возмутилась старушка, но тут-же кокетливо захлопала маленькими глазками и подправив скрюченными пальцами свои нечесаные космы, тут-же прикрыла лицо кончиком банданы:- Стесняюсь я! Девица, так сказать со многолетним стажем…

Но тут-же глазки её хитро заблестели, и хихикнув, баба Яга предложила:

— Ты бы вот Кощеюшку оглядел бы с ног до головы. Ну, сущий шкелет! Сдается мне, болен старик жуткой болезнею. Всё спит и спит. Как младенец. Говорит, так и болезня его называется. Одноимённо! Хотя хитрит ведь! Куда ему болеть, костлявому. И было бы, на какое место срамоту наводить! Вот недавно я всё и услыхала, когда за мухоморами тут в лес одна парочка молодая явилась. Я за ними и ну подглядывать, да подслушивать…

— Нехорошо подслушивать! — пробормотал Далв, на что старушка радостно заявила:-Ну да, нехорошо! Но страсть ведь как хочется с людьми нормальными пообщаться. А тут, я вижу, ну совсем молодёжь безграмотная пошла… Я за ними…

— Может при ребёнке не следует…

— Отчего же не следует? — удивилась старушка. — Пусть слышит, что баба Яга лучше всех в грибочках разбирается! А тут молодёжь, ну такая, понимаешь, безграмотная пошла… Так вот, набрали они полный кузовок ядовитости, да ещё и радуются. Ну, я за ними и шла так долго по лесу, всё слушала, как они радовались грибам, да горевали о дружке, что всё спит да спит от той болезни, где много какой-то "беспорядочности". Это так парень сказал! А у них с девицей, кажись, порядок был! В счёте я не сильна, до трёх считать хорошо умею, а дальше путаюсь. Толи девяносто пять была циферка порядочности у паренька, толи все двести у девушки! Точно не помню! Память, просто никудышная! Хотя, не хвалюсь, а мне моей порядочности уже поболе будет, чем у вашей молодёжи. Веков эдак пять, или все десять! И ничего, энергии хоть отбавляй, сплю урывками, работаю по очистке леса от валежника, ступу свою совсем загоняла… А впрочем я не хвалюсь, но ведь думаю, не всегда я плохой могу быть. Ну и вот тогда жалко мне стало молодёжь. Ведь думаю, тоже заснут, как их друг, да наш Кощеюшка.

Ну и напугала я ту молодёжь. Как завыла, заохала, похлеще Лешего. Летели они так, что и грибы ядовитые по всему лесу растеряли. Теперь думаю, их сюда, в лес и калачом не заманишь…

А вот Кощеюшка тоже не от хорошей жизни стал грибочками да травками увлекаться. Талию соблюдает, а оттого костями пуще прежнего гремит, да спит на ходу.

Оказывается, он всё по моде делает. Поветрие пошло! Мол, все сейчас худеют, да стараются на Кощеюшку походить видом своим, вот он и возгордился этим. Шкелет — то наш сказочный! Но ведь жалко смотреть на него. Об чём люди — то думают! Моду им подавай на скелетность, а то что загонит она в гроб Кощеюшку без всякой на то иголочки, никто о том и не подумал. А без Кощея и лес не лес, и сказка не сказка, а так, одно недоразумение! А ведь когда-то и он орёл был, грудь колесом, волос на голове торчком, а сейчас единственный волосок повис как плеть, да и тот не сегодня — завтра отпадет, за что корона царская держаться будет. И аппетита нет ни к чему, говорит! Питается одними грибочками, а вместе с грибочками ест колёса. С телег каких-то. И что он в них нашёл, и где столько телег откопал? Тьфу, гадость! Хоть бы тогда больше солидолом такую сухомятку смазывал, как- никак там машинное масло. А то в голове его, чувствую, шурупы как у телег, уже совсем отвинтились. Спросишь чего, а он, ась? Скрип да скрип, ась. Смазки нет, какой ум? Одно безобразие! А может у него бактерия в животе сидит, а дохтор? Говорят, такая бактерия может передаваться воздушным путём, и кажись… грибами. Так и называется бактерия птичьим грибом. Но на грибы я не грешу, ядовитости Кощею не занимать, едва ли эти грибочки ядовитые его поборют. А коль птичьим зовется, значит и заразили его, толи птицы, толи Змей Горыныч, что всё за огоньком иной раз к Кощею залетал. Мы с котом уже всех птиц тут поразогнали. Тишина в лесу стоит гробовая, ещё бы мне до Змея Горыныча добраться, да почуял же паразит, что облава на пернатых готовиться, залёг поди в гнездо своё родовое, как медведь в берлогу, и носа оттуда не кажет…

Я уже патрулировать воздушные просторы устала. Ступа моя остывать не успевает. А я и про избушку свою уже забыла. Всё в дороге, всё начеку… вернее на чеке…А впрочем не важно где. А тут беда новая приключилась. Говорят, на свиней энта бактерия перекинулась. Я и кабанов уже из наших лесов выгнала, не отстреливать же несчастных… Их итак мало! Сижу в засаде, а сама переживаю, вдруг границу нарушат, свиньи они и есть свиньи! Животные наивные, бесшабашные. У неё ведь одно на уме, как-бы побольше корешков каких сьесть, жиру нагулять, а там и на мясо отправиться! Глупое животное, ей-ей. И ведь совсем не думает, что ему год всего гулять, а нам жить тут до скончания веков. И жить — то достойно хочется! Я вот девица на выданье, у меня так сказать весь мой период женский ещё впереди! А чего ты ухмыльняешься, малец. Ты не смотри, что я в морщинах погрязла. Соберу их в кулак, да узелками за ушами завяжу, и от молодухи меня не отличишь. И колдовства тут никакого нет, и зелья молодящегося ни капли. А что, одень меня в короткую юбчонку, туфеля на каблуке повыше, и айда вензеля крутить… Я ещё та красотка! Хоть под венец иди! Тебя бы охомутала дохтор в пять секунд, да времени у меня нет, и силушки… Я тут, с энтими бактериями погрязла в омут борьбы, не на жизнь, а на смерть. Ну никакой с ними жизни. Пока летала, отбивалась от кабанов да пернатых, зуб застудила. Болит, силушек моих нетути-и-и! Выдерни его…прошу дохтур, выдерни-и-и-и…