Марджори Эллингем - Смерть призрака

• Название: Смерть призрака
• Автор: Марджори Эллингем
• Издательство: АСТ-Пресс
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-88196-130-7

Английская писательница Марджори Эллингем и ее герой частный детектив Алберт Кэмпион доселе не были широко известны русскому читателю. Мистер Кэмпион сильно отличается от своих американских коллег, например Майкла Шейна из романов Б. Холлидея. Молодой детектив умён и благороден, как настоящий английский джентльмен, в то же время ему свойственны лукавство и способность в любой среде — будь то аристократическая гостиная или бандитский притон — чувствовать себя уверенно и свободно.

Книги Марджори Эллингем не относятся к детективам, называемым «крутыми». Расследования и преступления описаны в стиле романов о доброй старой Англии, что является их несомненным достоинством.

---

Леди дю Валлон вовсе не показалась Кэмпиону неумной, и теперь, когда она с распростертыми объятиями двинулась навстречу Максу, он вряд ли стал бы менять о ней мнение. Принимать мистера Фастиена всерьез могли лишь неплохо информированные люди.

— Как прекрасно, как прекрасно, что вы пришли! — воскликнула она, протягивая ему руку для поцелуя.

— Ну что вы, милая моя Эрика! — изящно отмахнулся он от ее благодарности и добавил с видом человека, делающего сюрприз: — Я прочел вашу книгу!

Леди ответила взглядом, выражающим одновременно смирение, страх и насмешку.

— В самом деле? О мистер Фастиен, как это мило с вашей стороны! Я, право же, на это не рассчитывала. Я надеюсь, она вас не слишком разочаровала?

— Напротив! — Напевность тона Макса была почти естественной. — Я нашел ее весьма достойной. Более того — благородной! Я вас поздравляю! Вы вполне сможете со временем стать вторым Вазари. Мне кажется, я имею все основания это высказать.

— Вазари?.. Историк искусства?.. Вы так полагаете?

На мгновение в серых глазах леди дю Валлон блеснули искорки вежливого недоумения.

— Да, я так полагаю, — важно ответил Макс.

Самомнение этого человека никогда так явно не проявлялось, и кто-то, посчитав его поведение нарочито шаржированным, громко рассмеялся. Однако насмешник тут же почувствовал себя пристыженным, поскольку никто из остальных даже не улыбнулся.

Леди дю Валлон, прекрасно отдающая себе отчет в том, что ею написан в монографии о златокузнечном ремесле всего лишь текст, поясняющий содержание пятидесяти или шестидесяти ксилографии, являющихся основанием книги, почувствовала как бы легкий приступ морской болезни. Но она была храброй женщиной и быстро оправилась.

— Я в этой роли всегда представляла только вас, мистер Фастиен, — парировала она, возвращая «мячик». — В роли Вазари, как вы понимаете!

— Меня? — снисходительно улыбнулся Макс. — О нет, дорогая леди. Только не Вазари!

Кэмпион подумал, что в своем клетчатом жилете он определенно смахивает на обезьянку шарманщика.

— Я вижу себя скорее в качестве покровителя искусств, скажем, в роли Медичи. Лоренцо ди Медичи Великолепного!..

Он рассмеялся, и несколько ошарашенная аудитория почла за благо поскорее отвернуться от него и заняться обсуждением гораздо более свойственных ей житейских тем…

— А ведь какие-нибудь кретины разнесут это повсюду! — проронил старый сэр Файви на ухо Кэмпиону, проходя мимо. — Не могу его понять! Что-то во всем этом есть подозрительное!

Макс все еще продолжал болтать с хозяйкой вечера, оживленно жестикулируя, но произнося слова уже потише и не на публику.

К ним подошел Уркхарт, ксилограф, с которым Макс, по-видимому, давно поддерживал деловые отношения.

А Кэмпион все изучал этого экзотического человечка и размышлял о нем. Тот был тщедушен, забавно разодет, нестерпимо и до смешного самонадеян, и все же в этой битком набитой гостиной едва ли сыскалась бы душа, которая питала к нему искреннюю неприязнь. Более того, в течение последних трех месяцев он убил двух человек — одного импульсивно, в приступе бешеной ненависти, а другую хладнокровно, после тщательных приготовлений. И вот он здесь, абсолютно непричастный ни к одному из их преступлений… Глядя на него, всякий заключил бы, о такое невозможно… Мистер Кэмпион задумался о том, что же такое убийство?

Основным препятствием к уничтожению человека в частной жизни, возможно, является пронизывающий сознание общества предрассудок, а также страх перед ответственностью за пресечение чьей-то жизни. Но для субъекта, наделенного таким чрезмерным самомнением, какое отличает Макса, общепринятый запрет на убийство, то есть предрассудок, может быть с легкостью отринут, если в таком убийстве возникнет необходимость.

Опять же, это самомнение и уверенность в собственной не могут сделать человека нечувствительным к страху перед наказанием как к сдерживающему началу. Третьей трудностью для убийцы является практическая сторона дела. Что касается убийства Дакра, то Кэмпион склонялся к мысли, что поразительная удача, сопутствующая убийце, дала результаты, идущие гораздо дальше, чем он сам мог предположить. И коль скоро начинающий преступник Макс был в такой степени ими ободрен, то он, конечно же, не удовольствовался только этим. Удар, нанесенный в темноте под влиянием импульса, был осуществлен с невероятной легкостью, а последующие допросы и следствие в целом не сумели и малой тени бросить на убийцу.

Второй эксперимент Фастиена, то есть убийство миссис Поттер, было с изумительной изобретательностью разработано до деталей и успешно осуществлено. Но дело в том, что все эти детали и тщательность разработки были всегда свойственны сотням тонких деловых свершений Макса. Он ведь был мастером своего дела!

Кэмпион нахмурился. Он считал себя вполне возможной третьей жертвой и в этом качестве находил тему своих рассуждений исключительно интересной.

И как раз в этот момент он обнаружил, что Макс отошел от леди дю Валлон. Он направлялся прямо к Кэмпиону.

Фастиен приветствовал его с преувеличенной сердечностью.

— Дорогой мой друг, — промурлыкал он, — дорогой мой, ну что за невозможная здесь толчея! Ни крохотного местечка для того, чтобы подышать и потолковать! И зачем мы только оказались в этом стаде безмозглых существ?!

Он произнес это любезным тоном и достаточно громко, чтобы быть услышанным ближайшим окружением, которое не замедлило ответить ему обиженными или негодующими взглядами в зависимости от присущего каждому из них качества юмора.

Макс тем временем энергично протискивался через людскую массу. Мистер Кэмпион получил еще один коктейль, в то время как сам Макс потребовал черри и после каких-то поисков и затруднений все же был им снабжен.

Он находился в весьма приподнятом состоянии духа, обменивался репликами со всяким знакомым и незнакомым. У мистера Кэмпиона начала складываться уверенность, что он личность, абсолютно лишенная обаяния. Его аффектация доходила уже почти до фарса, и вокруг стали обнаруживаться люди, которые открыто смеялись над ним.

Он стоял с бокалом в руке и запрокинутой назад головой, разглядывая публику и комментируя присутствующих, как будто они находились у него под микроскопом.

В этот момент к ним начала проталкиваться Би Берч, весьма воинственная особа, художница, портретирующая спортсменов. Она приближалась к ним с горящими глазами, держа в руке свернутый в трубку журнал.

Она и сама была достаточно живописной фигурой в своем красно-коричневом платье кустарной выделки и вызывающей соломенной шляпке, плоско лежащей на ее мягких серых волосах. О ее воинственности и баталиях рассказывали многое, а ее привычка вслух высказывать все, что приходит ей в голову, наводила ужас на хозяек тех домов, где она появлялась.

Мисс Бёрч неслась на Макса как распаленная кавалерийская лошадь и, добравшись до него, сунула ему под нос раскрытый журнал.

— Фастиен, вы накарябали эту гнусную статейку об истощении снобизма! Зачем?! — завопила она.

Кэмпион, стиснутый между стойкой бара и самим Максом, сумел разглядеть, что это был журнал «Жизнь и литература», а статья называлась «Огрубление живописи. Автор Макс Фастиен». Более того, статье была предпослана фотография автора, весьма контрастная и драматичная.

Казалось, назревает неотвратимый скандал, но Макс оставался совершенно невозмутимым.

— Милая, милая мисс Берч, — протянул он. — Вы желаете получить мой автограф? Ну разумеется, я это сделаю с удовольствием!

И тут он, прежде чем кто-нибудь успел разобраться в происходящем, отставил бокал, вынул из кармана своего мерзкого жилета огромный золотой карандаш, надписал фотографию лихим росчерком и вернул журнал с легким намеком на поклон.

Полностью потеряв дар речи от негодования, мисс Бёрч еще пребывала в столбняке, а Макс, подхватил Кэмпиона под руку, быстро и целенаправленно увлек его к выходу.

— Мы должны обсудить наши дела за ужином. Я настаиваю, — сказал он, когда они спускались по лестнице. — Разве в этом питейном заведении поговоришь? Я все эти дни не могу выпить и рюмки черри без того, чтобы вокруг меня не роилась толпа народу!

Кэмпион метнул на него острый взгляд, но Макс казался абсолютно серьезным.

— Мы должны сперва заехать ко мне домой, — объявил он. — Между нами говоря, я хотел бы сменить жилет. После этого мы отправимся к Саварини. Я заказал там столик.

Мистер Кэмпион не стал возражать. Он прикидывал, каким же образом Макс собирается его убить? Заведение Саварини в этом смысле звучало довольно безобидно.

Квартира на Бэйкер Стрит оказалась одним из роскошных апартаментов на верхнем этаже огромного дома. Комната, в которую завел его Макс с извинениями по поводу отсутствия слуги и вялыми рассуждениями о проблеме прислуги вообще, несла отпечаток той же аскетичной элегантности, который был присущ его галерее на Бонд Стрит. Она была почти пуста. На стенах, почти сплошь обшитых искусно обработанными сосновыми панелями, не висело ничего, за исключением единственного украшения комнаты — картины Матисса над камином. Бледно-зеленый ковер на полу перекликался с тонко тонированным ему под цвет слегка сводчатым потолком.