Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970 (сокр.вариант)

• Название: Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970 (сокр.вариант)
• Автор: Ярослав Голованов
• Издательство: «Доброе слово»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-89796-004-6

Первый том «Заметок», начинающихся с описания похорон И.В.Сталина, рассказывает о веселых студенческих проделках, начале работы в НИИ и первых шагах в журналистике. Темы первых 50 записных книжек: плавание с рыбаками в тропическую Атлантику, поездка в Венгрию, знакомство с Ю.Гагариным и Г.Титовым, путешествия по Памиру и Тянь-Шаню, Париж, Петр Капица и Лев Ландау, «снежный человек», озорные путешествия по реке Пинеге, космодром Байконур, приключения в Грузии, начало работы над главной книгой – «Королёв. Факты и мифы»  и сотни других самых разнообразных и неожиданных заметок, фактов, наблюдений, цитат.

---

В домике космонавтов три комнаты – для мужчин, одна – для женщин. В мужских поставили итальянские кондиционеры, а в женской пока нет.

Накануне полёта Б.В.Раушенбах22 и К.П.Феоктистов23 часа три сидели с Терешковой и объясняли ей, что ничего страшного не произойдёт. Когда Б.В. спросили: «А что, она боялась?», он ответил с улыбкой: «Да нет, мы боялись...»

Сидя в корабле, Терешкова очень волновалась, резко подскочил пульс, но перегрузки на активном участке полёта ракеты она перенесла лучше всех мужчин, без умолку тараторила, все очень удивлялись. И в первые сутки полёта она была очень оживлена, потом притомилась, неохотно отвечала на вопросы.

На одном из витков Быковский доложил: «Был космический стул». Слово «стул» услышали как «стук», и все очень переполошились. Когда корабль ушёл из зоны радиовидимости, все специалисты бросились искать причину стука, а когда Быковский снова вошёл в зону, передали на борт:«Постарайтесь по возможности выяснить причину стука». Теперь уже Быковский ничего не понял. Земля и «Ястреб» долго выясняли отношения, пока Быковский не назвал всё с ним случившееся, не прибегая к медицинской терминологии.24

Терешкова садилась в грозу при низкой облачности. Подбежавших к ней мужчин просила помочь снять с неё скафандр. Те робели: им казалось, что под скафандром она голая. Когда Быковскому сообщили, что Терешкова благополучно приземлилась, он был вне себя от радости, громко кричал «ура!»

Полёт Валерия был рассчитан на 4-10 суток, но корабль недобрал высоты и, чиркая об атмосферу, тормозился, внося свои коррективы в сроки полёта. Физически Быковский чувствовал себя хорошо. В Кремле на длительном полёте не настаивали, давая понять, что разрыв в сроках приземления должен быть минимальный, чтобы вместе отпраздновать победный финиш. Ведь для Хрущёва вся эта космическая медицина и её проблемы были как китайская грамота, главное – фанфары на весь мир!

После приземления Быковского долго искали. Генерал, ответственный за поиски, услышав доклад «вижу два тёмных предмета», переданный с поискового вертолёта, кричал: «Мне не предметы нужны, а космонавт!» Первый человек, увидевший его после приземления, испугался и убежал. Потом к нему прыгнули два парашютиста, наладилась радиосвязь. На вопрос о самочувствии Валерий отвечал: «Моё-то отличное, а вот один парашютист зацепился за дерево и висит. Сейчас пойдём его выручать...»

Во время рапорта Хрущёву во Внуково Терешкова запнулась. Пауза была очень долгой, мне её стало жалко, захотелось помочь. Но она овладело собой и доложила всё до конца без запинки.

Москва, 22 июня 1963 года Торжественная встреча Валерия Быковского и Валентины Терешковой

Пропагандистский полёт Терешковой («Первая в мире женщина-космонавт – наша, советская!») я бы не назвал удачным. Вся предстартовая энергия Валентины Владимировны быстро испарилась, она стала апатична и инертна, просила оставить её в покое, сдвигала выполнение программы на более поздние сроки. Ни одна её попытка сориентировать корабль не удалась. «Карапь не слушается...», — так дразнил Терешкову потом Герман Титов, вспоминая её доклады с орбиты. Когда почти всё «рабочее тело» – газ, необходимый для ориентации, – было израсходовано, Королёв вынужден был отказаться от дальнейших попыток сориентировать корабль вручную и решил посадить «Восток-6». Во время приземления по оплошности Терешковой металлический срез скафандра оцарапал её лицо. Королёв был крайне раздражён результатами полёта Терешковой, и дома в сердцах сказал жене: «Бабам в космосе делать нечего!»

Если Валерий Фёдорович Быковский и после своего второго космического полёта в сентябре 1976 года, и после третьего – в августе-сентябре 1978 года оставался неизменно приветливым и дружески расположенным к нам, журналистам, человеком, то Валентина Владимировна, заняв высокие посты в партии (член ЦК КПСС!), став председателем Комитета советских женщин, вице-президентом Международной демократической федерации женщин, председателем Президиума Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, а в последние годы – руководителем Российского центра международного и культурного сотрудничества, от обилия столь высоких и одновременно столь мало ответственных должностей совсем было уверовала в свою уникальность. Среди всех наших космонавтов она отличалась капризностью, нетерпимостью и надменностью, граничащей с грубостью. Я всегда говорил, что насколько нам повезло с первым мужчиной в космосе, настолько с первой женщиной не повезло...

Книжка 25 Ноябрь 1963 г. – март 1964 г.

Ленинград – Москва – Валдай – Новгород – Таллин – Москва – Обнинск – Москва 

1964 год

Напечатал в журнале «Юность» повесть «Кузнецы грома»25. Вся построена на реалиях моего недавнего ракетного прошлого, но, чтобы притупить внимание цензуры, космонавты в повести летят аж на Марс. Цензура спохватилась, когда на «Правде» уже пошёл тираж. Остановили машины. Ночью мне позвонил Борис Полевой26 и умолял что-нибудь предпринять. Наутро я позвонил помощнику К27, Юрию Николаевичу Орешкину, купил две бутылки коньяка и поехал к нему. Он обещал решить вопрос у К. Как рассказал мне Орешкин, он передал вёрстку журнала К вечером, а наутро тот, не раздеваясь, зашёл к нему в кабинет и, не здороваясь, спросил:

— Кто этот парень? Откуда он всё знает?

Орешкин объяснил и спросил, можно ли это печатать?

— Можно, — сказал К и ушёл.

Орешкин вернул мне вёрстку. На ней я не нашёл ни единой пометки, ни ручкой, ни карандашом. Как прошла команда в цензуру, я не знаю, но машины на «Правде» заработали...

Книжка 28 Июнь – октябрь 1964 г.

Москва – Мозжинка – Весьегонск – Орёл – Москва – Рига – Оренбург 

В «Правде» 16 июня большая статья Бориса Полевого. И про меня написал:

«Ярослав Голованов, автор повести «Кузнецы грома», впервые рассказал о тех молодых людях, что под руководством великих наших ученых и инженеров создают космические корабли.

Человек, которого в сообщениях ТАСС именуют «Главный Конструктор», при всей своей занятости прочёл эту повесть за одну ночь, нашёл время дать автору советы. Эту повесть печатают молодёжные газеты стран народной демократии. Её срочно издаёт солидное буржуазное издательство. А наши критические «орудия» молчат, и автор может пока судить о том, удалась ли эта вещь, лишь по читательским письмам. Разве это правильно? Почему наша критика разучилась радоваться новым литературным явлениям, приветствовать новые литературные имена?» Во как!

Полевой кое-что напутал. Королёв «прочёл эту повесть за одну ночь» только потому, что самого Полевого прищучила цензура, а я лишь помог ему выпутаться (см. записную книжку №25). «Нашёл время дать автору советы» (и очень дельные советы!) Сергей Павлович гораздо позднее, когда повесть вышла летом 1964 года в издательстве «Советская Россия» отдельной книжкой. В странах народной демократии какие-то газеты что-то переводили и печатали, но ни о каком «солидном буржуазном издательстве» мне неизвестно. После такого «укора» в «Правде», равносильного тогда приказу, начали спешно «радоваться» и «приветствовать» меня «Известия», «Литературка», «Сов.культура», журнал «Вопросы литературы» (в просторечии – «Вопли») и даже «сам» журнал «Коммунист». Потом меня с ходу приняли в Союз писателей. На «Мосфильме» затеяли снимать кино по этой повести, но это отдельная история... 

Книжка 29 Октябрь 1964 г. – май 1965 г.

Москва – Ленинград – Москва 

Юра Гагарин рассказывал, что профессор Мелькумов28 гонял его по всему материалу по ракетным двигателям, а не только по билету, безо всяких скидок. «Очень строгий генерал!» На экзаменах по политэкономии требовали ссылаться на собственные впечатления о тех странах, где он был. А какие у него впечатления, кроме митингов?.. Они с Валеркой Быковским в Швеции и Норвегии выступали по 8-9 раз на дню. Национальную выставку в Стокгольме за две недели посетило 20 тысяч человек. А когда туда приехали Юра с Валерой, пришло 12 тысяч. Гагарин давал автографы на окурках сигарет «Лайка».

* * *

Я включен в состав негласной комиссии по подготовке празднования 50-летия Б.В.Раушенбаха. Раушенбах предупредил, что после первой же нормально-юбилейной фразы в свой адрес он уйдёт сразу, и категорически потребовал, чтобы юбилей был весёлый. В комиссию входят: Марк Лазаревич Галлай29, который в юные годы учился с БВ в Ленинграде, и ребята из его отдела в КБ: Спаржин, Иванов, Скотников, Пациора и другие. Мне поручено сверстать газетную полосу «Раушенбах в космосе», сочинить «Сообщение ТАСС» и уговорить Юрия Левитана30 записать это сообщение на плёнку. Спаржин и Скотников делают видеофильм «Страницы великой жизни», Галлай готовит тосты и т.д. Юбилей будем праздновать 20 января в ресторане «Звёздный» в Останкино.