Елена Грушковская - Багровая заря

• Название: Багровая заря
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Время действия — примерно наши дни. Имя героини — Аврора. Что ей удалось? Став одной из крылатых хищников, при этом остаться человеком. Став главой их сообщества, остаться кошкой, гуляющей сама по себе. Не имея детей, удостоиться звания «мама». Став узницей, не утратить свободы внутри себя. Подняв меч, не разить им невинных. Найти себя… Может, ей это удастся. «Вы спрашиваете, кто я? Всё началось с того, что я увидела существо на дереве. Её звали Эйне, она была хищником. Я почувствовала вкус крови и больше не могла есть человеческую пищу. Меня сочли наркоманкой. Меня арестовали за убийство, которого я не совершала. Мне было некуда идти. Дорогу обратно к людям мне — живой! — закрыла моя собственная могила и свидетельство о смерти. Моя природа необратимо изменилась. Я не боюсь солнца, распятия, чеснока, святой воды, серебра. Мне доводилось убивать себе подобных. И они тоже пытались убить меня. Война, предательство, насилие, боль. Ярость, одиночество, отчаяние. Единственное существо на свете, которое я люблю — моя младшая сестрёнка, которая называет меня мамой. Она человек, а я хищник. Когда на старом каирском кладбище меня пригвоздили к телу Эйне, по железной пуповине от неё ко мне перешло что-то. Она заразила своим вечным поиском. Она сказала: «Может, тебе это удастся». Что? Я не знаю. Здесь нет гламура и глянца. Я далека от этого. Драконов, ведьм, единорогов, эльфов тоже нет. Я ничего не приукрасила, но и не скрыла. Если местами получилось жёстко — значит, так оно и было. А если местами ком в горле — значит, так было тоже. Я — Аврора Магнус, и вы, скорее всего, побоялись бы сблизиться со мной и стать мне другом. Вы спрашиваете, кто я? Я — хищник, а вы — человек».

---

Незнакомка положила руку ему на плечо и сказала тихо, заглядывая Вадиму Дмитриевичу в глаза:

— А вот вашей жене ваша борода не нравится. Она считает, что вам так не идёт, борода вас старит, да и колючая. Я думаю, она будет меньше на вас сердиться за ваши приключения, если вы ей угодите.

— Откуда вы знаете? — пробормотал Вадим Дмитриевич. — Она сама вам так сказала?

— Делайте, как я говорю, — сказала незнакомка. — Не тратьте время на пререкания. Чем скорее вы побреетесь, тем скорее будете дома. К тому же, кто знает, сколько будет длиться психоз у дежурного?

Всё это было очень странно, но Вадим Дмитриевич чувствовал, что незнакомка была права — непонятно, каким образом, но права.

— Сделайте жене такой подарок на Новый год, — сказала она.

Вадим Дмитриевич в последний раз пощипал бороду.

— А, чёрт, ладно! Прощай, моя борода!

Густо намазавшись гелем, он уже занёс бритву, но замешкался и робко спросил:

— А может, хотя бы усы можно оставить?

Незнакомка покачала головой.

— Нет. Брейтесь полностью.

Вадим Дмитриевич вздохнул и начал соскребать с лица растительность.

11.15. Под фонарями

Через десять минут, трогая непривычно гладкий подбородок, он вышел из туалета следом за своим странным адвокатом. Дежурный съел уже полжурнала, и незнакомка сказала ему:

— Ну всё, хватит. А то живот заболит.

Дежурный икнул и перестал жевать бумагу. С не прожёванным клочком во рту он сидел с ошарашенным видом, пытаясь понять, что происходит, а незнакомка в это время, схватив Вадима Дмитриевича за руку, шепнула:

— Быстрее, пока он не очнулся!

Они оказались на улице. Морозец сразу защипал выбритые щёки Вадима Дмитриевича, и он поднял воротник куртки, поёживаясь.

— Сколько сейчас времени, не скажете? — спросил он у незнакомки в красном шарфе.

— Автобусы ещё не ходят, — ответила она. — Придётся идти пешком. Ничего, вам это пойдёт на пользу: проветритесь и разомнётесь.

Они шли вдвоём по пустой улице под фонарями, каблуки незнакомки звонко скрипели по снежному накату.

— А откуда Лена вас знает? — спросил Вадим Дмитриевич.

— Я здесь живу неподалёку, мы ходим в один магазин за продуктами, — ответила незнакомка.

Поскольку Вадим Дмитриевич сам за продуктами не ходил, доверяя это дело жене и дочери, то ему пришлось поверить ей на слово. Он, однако, поинтересовался:

— А можно узнать, как вас зовут?

— Аврора, — ответила та.

— Гм, запоминающееся имя, — заметил Вадим Дмитриевич. — Аврора… и всё?

— Большего вам знать не нужно, — сказала Аврора. И так убедительно она это сказала, что Вадиму Дмитриевичу больше не хотелось спрашивать ни о чём. Ему лишь хотелось поскорее добраться домой.

Они шли по безлюдной улице под фонарями.

11.16. Ё-моё!

Первым, что дежурный увидел, придя в себя, был журнал, из которого была выдрана половина страниц, а во рту у него был противный вкус бумаги. Лейтенант, вытаращив на него глаза, сказал:

— Серёга, ты чё сделал-то? Ты зачем журнал сожрал?

Дежурный не мог ничего толком сказать в своё оправдание, он и сам был потрясен этим фактом.

— Так дедуля сказал, что он вкусный, — пробормотал он и сам содрогнулся от чуши, которую он только что произнёс.

— Какой, на хрен, дедуля, ты чё? — воскликнул лейтенант. — Мужик от нас только что вышел, адвокат!

— Нет, сначала была какая-то бабка, — припомнил дежурный. — Вот только что ей было надо, я не помню. Шапка на ней была красная.

— Да какая, на фиг, шапка? Безо всякой шапки он был, волосы такие седые, зачёсанные, и с портфельчиком! — стоял на своём лейтенант.

— Был какой-то мужик, только лысый, — вспомнилось дежурному. — Пальто коричневое, кашне в крапинку… Улыбчивый такой!

— Какие лысые мужики, перекрестись! — не соглашался лейтенант. — Седой такой, представительный, вежливый! С портфелем кожаным.

— Да не было никакого седого! — рассердился дежурный. — Лысый был, старуха была, ещё дедок в кепке. Он мне ещё протокол подсунул пожевать… — Дежурный осёкся и в ужасе умолк.

Лейтенант вытаращился на него:

— Ты чё, и протокол сожрал?

Дежурный схватился за голову:

— Ё… Чё ж я сделал-то?! А ты… Ты кого-то из камеры выпустил?

— Ну да, выпустил парнишку, — признал лейтенант. — По ошибке его загребли, не того взяли. Чего он у нас место занимать будет?

— Какой парнишка, ты чё городишь? — вскричал дежурный. — Дядька был, лет пятьдесят! И фамилия такая, на «Г». Глебов, что ли?

— Гуляев, — припомнил лейтенант. — Или Гулькин… Лет девятнадцать, со страха чуть не обделался!

— У меня ж было записано, — хватился дежурный.

А журнал-то был съеден! И в компьютере ничего не было…

— Ё-моё, — протянул он, вцепившись себе в волосы.

11.17. Возвращение блудного папы

Пообещав найти папу, Аврора выскользнула через балкон, как обычно, а Лена стала ждать, не смыкая глаз. Усталая мама спала в кресле, по телевизору шла скучная дребедень: какой-то певец, сидя на табуретке, пел в микрофон и тренькал на гитаре. Лена ждала, прислушиваясь к каждому шороху.

В ожидании прошло два часа. В шесть утра Лена услышала на лестнице шаги и нутром почувствовала, что это папа. Мама крепко уснула и не слышала, как Лена прокралась в прихожую и открыла дверь. Это в самом деле был папа — в той же самой одежде, в которой он уходил, только почему-то без бороды.

— Папа, где ты был? — шёпотом спросила Лена. — Мы с мамой так беспокоились!

Папа ничего не сказал, только присел и прижал Лену к себе.

— Прости, зайчонок… — прошептал он спустя пару секунд. — Папа нашёл себе приключений на одно место. Если бы не эта твоя Аврора, не знаю, когда бы я вернулся. Она сказала, вы с ней познакомились в магазине.

Лена улыбнулась: Аврора сдержала слово.

— Да, — ответила она. — Я её частенько там вижу. Она очень хорошая. Папа, а почему ты без бороды?

— Надоела, вот и сбрил, — ответил папа, прижимая Лену к себе крепче. — В ней жарко, и она меня старит. Как мама? Сильно на меня сердится?

— Она очень переживала и беспокоилась, — сказала Лена. — Сейчас она уснула.

Папа вошёл в комнату и склонился над спящей мамой. Мама, что-то почувствовав, открыла глаза и увидела папу. Она не начала ругаться и кричать, просто устремила на него такой взгляд, что папа тут же присел на корточки, виновато склонив голову, и чмокнул маму в колено.

— Солнышко, прости, — сказал он. — Меня менты загребли… Не волнуйся, всё уже в порядке. Разобрались и отпустили.

Мама испустила длинный, очень длинный вздох и закрыла лицо руками. Папа, отнимая её руки от лица, спросил:

— Натуля, ты ничего не замечаешь?

Мама погладила его по бритой щеке. По её лицу было непонятно, то ли она собиралась засмеяться, то ли заплакать; погладив папу сначала по щеке, потом по подбородку, она вдруг фыркнула, и Лена с облегчением увидела, что она улыбается.

— Наконец-то ты сбрил эту дурацкую бороду… Без неё ты на десять лет моложе.

Лене почудилось, что на перилах балкона кто-то сидел, но едва она посмотрела в эту сторону, как фигура исчезла. Но Лена знала, кто это был.

11.18. Не человек и не ангел

Аврора сидела на своём излюбленном месте — подоконнике, поставив на него ноги в высоких сапогах из змеиной кожи и обхватив колени руками: она почему-то редко сидела на стульях и в кресле, предпочитая куда-нибудь взгромоздиться. Лена тоже взобралась на подоконник и уселась напротив неё в такой же позе — места едва хватило. В молчании прошла минута.

— Ну, и что ты на меня так смотришь? — усмехнулась Аврора.

Лена заговорила не сразу. Пока она формулировала ответ, Аврора смотрела ей в глаза, а потом вдруг сама озвучила то, что Лена хотела сказать.

— Ты всё ещё задаёшься вопросом, кто я, не так ли? Всё-таки усомнилась в том, что я ангел?

У Лены пробежала по спине волна неприятных холодных мурашек. Аврора прочла её мысли? Нет, это было не так уж странно, учитывая то, каким необычным существом она была. Но её взгляд, обычно ласковый, сейчас был жутковатым — гипнотизирующим, что ли. В светлых глазах Авроры открылась чёрная бездна, и Лена провалилась в её холодные глубины. Это внезапное погружение было не из приятных. При этом Лена чувствовала, как будто её мозг покрывается изморозью, и одновременно было ощущение присутствия внутри её мыслей чужого, очень внимательного взгляда, читавшего их, как книгу. Оцепенев, Лена тонула в этом чёрном холоде, пока Аврора не отвела взгляд.

— Это не может так продолжаться, — глухо прозвучал её голос, возвращая Лену к реальности.

Аврора спустилась с подоконника, прошлась по комнате. Лена неотрывно следила за ней взглядом.

— Кем ты меня считаешь, малыш? — спросила Аврора, остановившись у стола и снова вскинув на Лену взгляд, но уже не такой пронизывающий и страшный.