Елена Грушковская - Великий Магистр

• Название: Великий Магистр
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Продолжение «Багровой зари» История хищников уходит корнями в далёкое прошлое — на многие тысячи лет, к погибшей высокоразвитой цивилизации, от которой остались только мегалитические постройки, выполненные по той же технологии, что и Великие Пирамиды в Гизе. Кто и когда создал хищников? Что погубило древнюю расу крылатых? И не стоят ли их потомки, современные хищники, также на пороге гибели? — Их 177. У них четыре крыла, но они не ангелы. Они выглядят как люди, но ими не являются. Их предназначение — защищать и сохранять жизнь. Они могут читать прошлое, настоящее и будущее в Паутине — всеобщем энергоинформационном поле, пронизывающем мир. И не только читать… Но и изменить этот мир. Когда-то они были хищниками. Теперь их имя — Достойные.

---

Раздался тихий стук в дверь, и я с беспокойством глянула на Юлю: не разбудило ли её это? Нет, она по-прежнему спала.

— Войдите, — ответила я вполголоса.

Вошла Карина. Подойдя, она сразу обняла меня.

— Мам, я рада, что ты вернулась… Я беспокоилась.

Чмокнув её в нос, я сказала:

— Ещё не хватало тебе за меня беспокоиться… У тебя и без меня есть за кого.

Карина посмотрела на меня укоризненно. Что тут скажешь… Покуда я жива, она будет за меня переживать.

Она между тем с любопытством взглянула в сторону кровати.

— Это Юля? Я её не узнала, — прошептала она. — Ты забрала её из центра?

— Да. Её бы там залечили.

— В смысле?

— Альварес приставил к ней не врача, а какого-то живодёра. Мой старый знакомый, кстати… Бывший тюремный доктор. Доктор Каннибал… тьфу, то есть, Ганнибал Электра.

— Ничего себе… И что теперь?

— Пока не знаю. Буду пытаться привести её в себя. Там ей нельзя было оставаться.

Карина робко подошла и всмотрелась в лицо спящей Юли.

— Бедная… Знаешь, несмотря на все её выходки, мне её жалко. А ты, мама… Ты, наверно, святая.

— Да брось… Тоже мне, святую нашла, — хмыкнула я. — Я стольких убила… И людей, и собратьев.

— Ты воин, мама, — сказала Карина серьёзно. — А воинам время от времени приходится убивать. Но воины тоже бывают святыми.

— Хищник не может быть святым, это однозначно, — заключила я, обнимая её.

Огонь в камине разгорелся, весело треща. Устала я что-то, сильно устала… Надо где-то взять надувную кровать, пусть уж Юля спит на моей.

12.11. Рассвет

Юля чихнула и проснулась. Приподнявшись на локте и сев, она тёрла слипающиеся глаза, и её нога в белом носке высунулась из-под одеяла. Потом она принялась чесать всклокоченную голову, широко зевая, а я, сидя на своей надувной кровати, с улыбкой наблюдала. Она была по-детски непосредственна — не заботилась ни о том, как она выглядит, ни что о ней подумают другие. Ей хотелось зевать, и она зевала во весь рот.

Потом она обвела недоуменным взглядом комнату: это была явно не палата. А увидев меня, она радостно закричала и чуть не сшибла меня на пол, с наскоку стиснув в объятиях.

— Маа… ма… — гортанно и чуть гнусаво протянула она.

Я гладила и ворошила её волосы, а она уткнулась мне в шею и урчала.

— Да, малыш, мама с тобой… Ты дома.

Она снова обвела комнату взглядом.

— До… до-мА? — повторила она с ударением почему-то на втором слоге.

— Дома, Юленька, дома.

— До-ма…

Радовалась она тоже с детской непосредственностью, глядя вокруг широко распахнутыми, удивлённо сияющими глазами. Её восхищало всё: серенькое осеннее утро за окном, широкая кровать с резным изголовьем, мечи на подставке…

— Ай!

Схватив меч и достав его из ножен, она порезалась. Отбирая у неё оружие, я сказала строго:

— Юля, это нельзя трогать! Острый! Больно!

Она уже поняла это. Потешно приподняв брови домиком, она сосала порезанный палец, и я чуть не рассмеялась над ней. Порезалась, маленькая…

— Дай пальчик, фокус покажу.

Она доверчиво протянула мне руку. Я провела пальцем по порезу, а потом дунула. Ранка тут же затянулась, вызвав у Юли крик изумления. Смотреть на неё было одновременно и забавно, и жутковато — такое вот странное сочетание чувств. Жутковато было оттого, что она, взрослая, вела себя как несмышлёное дитя, ничуть при этом не притворяясь: она чувствовала себя ребёнком и мыслила, как ребёнок.

Однако, надо было решать, что делать с моим взрослым ребёнком. По утрам я проводила тренировки с достойными в деревне — с девяти до часу, потом был отдых и обед, с двух до восьми я занималась различными другими делами Ордена, с восьми до одиннадцати — тренировка со старшей группой достойных. Тех, что жили в деревне, я условно называла младшими. И лишь с одиннадцати было моё личное время, которое я могла потратить на познание себя и мира посредством паутины. Спать я шла в час — в два, но иногда паутина затягивала и до трёх… А иногда и до утра. Как в таком расписании найти время для Юли? Прямо сейчас мне было пора отправляться в деревню, но на кого оставить её? Видимо, придётся брать её с собой. Но как она поведёт себя там? Не придётся ли её ежеминутно успокаивать? В общем… Для начала её нужно было одеть.

Размер у нас с ней был почти одинаковый, а значит, моя одежда должна была ей подойти. Я открыла шкаф и окинула содержимое взглядом. Так уж получилось, что в моём гардеробе не было ни одной юбки и ни одного платья. Но это так — мимоходом. Юля же в свою бытность у руля «Авроры» носила и юбки, и платья, одеваясь элегантно и со вкусом, но на данный момент я могла предложить ей камуфляжные брюки, серую футболку, куртку и армейские ботинки.

— Юленька, пойдём гулять, — сказала я. — Давай оденемся.

С моей помощью она сумела одеться, а вот с завязыванием шнурков возникла проблема: они Юлю не слушались, не хотели завязываться. Это так расстроило её, что она чуть не заплакала.

— Ничего, Юля, скоро ты снова научишься их завязывать, — вздохнула я. — А сейчас мама тебе поможет… Смотри, как это делается.

Когда со шнурками было покончено, я причесала её взлохмаченные волосы, отметив про себя, что ей уже пора бы помыть голову. Взяв её за руку, я сказала:

— Ну, пойдём.

Теперь в замке было поменьше народу: детей было решено временно отпустить по домам, но всё равно в коридорах нам кто-нибудь да встречался, и от каждого «доброе утро, Аврора» Юля вздрагивала и сжималась.

— Юля, ты что? Не надо никого бояться. Тебя здесь никто не обидит, — сказала я, заметив её нервозность. — Привет, Вика.

— Аврора, я хотела… — начала та, но, увидев со мной Юлю, озадаченно умолкла.

Юля же явно пыталась спрятаться за моей спиной и выказывала признаки беспокойства. Я сказала:

— Попозже, Вика, ладно? Я сейчас в деревню.

Когда мы вышли на замковый двор, обнаружилась ещё одна проблема: у Юли не получалось воспользоваться крыльями. Перенеся её через стену, я положила руки ей на плечи и слегка размяла их.

— Юленька, вспоминай давай. Это же просто, как ходить.

Но оказалось — не так просто. Впрочем, после шнурков я не удивлялась. Солнце поднималось в туманной дымке, багровое, но не греющее, а ветер носил по лугу, ещё хранившему следы штурма, сырую зябкость. Это место показалось Юле смутно знакомым… Она с болезненным стоном уткнулась мне в куртку.

— Что? Что такое?

Юля только мычала, мотая головой, а потом бросилась бежать. Бежала она неуклюже, спотыкаясь и едва не падая. Я быстро настигла её, обняла и погладила, а потом игриво предложила:

— А ну-ка, догони! Догони маму!

И я побежала в направлении деревни. На крыльях на максимальной скорости от замка до неё было минут пять, так я обычно туда и добиралась, но сегодня из-за Юли пришлось использовать ноги. Оглядываясь на неё, я постепенно прибавляла скорость: Юля бежала всё увереннее, больше не спотыкаясь, и ей это явно нравилось. Скорость была уже километров шестьдесят в час.

Багровое солнце уже встало в холодной серой дымке и ослепительно горело на новенькой светлой жести недавно перекрытых крыш, когда мы вбежали на луг, где обычно проходили занятия с достойными. Все были уже в сборе. Согнувшись и опираясь на колени, я проговорила, отдуваясь:

— Простите, ребята, за задержку… У меня сегодня была незапланированная утренняя пробежка! Фу…

Юля, тоже время от времени хватая ртом воздух — при физических нагрузках потребность в дыхании возрастала, — уселась прямо на пожухшую влажную траву. Я сказала:

— Юленька, не сиди прямо на земле, она сырая! Попку намочишь. — Сбросив куртку, я постелила её на землю. — Вот сюда пересядь.

Юля перебралась на куртку, а достойные приблизились и обступили нас.

— Госпожа президент?

Юле явно стало не по себе от стольких устремлённых на неё взглядов, и она занервничала, закрывая лицо руками и сжимаясь. Присев возле неё на корточки, я успокоительно погладила её по голове и обняла за плечи.

— Нет, такие слова мы ещё не выговариваем. Так что, пожалуйста, просто Юля — прошу любить и жаловать. Юленька, не бойся, никто тебя не обидит.

Она вела себя беспокойно: вскакивала, начинала расхаживать, подвывая, а иногда опускалась на четвереньки и ползала. Мне несколько раз пришлось отвлекаться на неё, и достойные поглядывали на неё с недоумением.

— Что с президентом? — спрашивали они.

— Она немного не в себе, ребята, — сказала я. — Я забрала её из медицинского центра. Там новый руководитель. И у него явно задание от Альвареса сжить Юлю со света.

Юля между тем нервничала всё сильнее. Ей хотелось куда-то бежать. Что делать? И я придумала.

— Ребята, как насчёт пробежки вокруг деревни?

Это было забавно: колонна достойных бежала трусцой, а я — сбоку, как инструктор по физподготовке, да ещё и с песней! Пела я по принципу «что вижу — то пою», всё, что придёт в голову, а колонна весело подтягивала. Сначала Юля наблюдала с напряжённым любопытством, а потом вскочила и побежала рядом со мной, как умея, подхватывая слова «песни». Потом я скомандовала: