Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №8 от 12.10.2010

• Название: Газета "Своими Именами" №8 от 12.10.2010
• Автор: Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)
• Жанр: Политика
• Год: 2010

«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).

Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. Еркимбаев

Первый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года. До этой даты коллектив редакции выпускал газету «Аль-Кодс» (учредитель — Шаабан Хафез Шаабан). Главную цель новой газеты издатели газеты изложили в программной статье «Учимся Думать»[1].

В 2007 году Замоскворецкий районный суд города Москвы принял незаконное решение [2] об отзыве свидетельства о регистрации газеты. Решение вступило в силу в мае 2009 года, печать газеты прекращена. Коллектив редакции, не пропустив ни одного номера, продолжил выпуск новой газеты «К барьеру!», продолжающей традиции закрытой газеты «Дуэль».

[1] См.Статью «Учимся Думать» http://www.duel.ru/199601/?1_1_1

[2] Кремлевский режим и лобби одного маленького государства в России руками лоббистов этого маленького государства в судах России ..." http://www.kbarieru.info/200901/?01_1_1

---

Арестован Солженицын был 9 февраля 1945 г. за клеветнические высказывания в письме против Сталина и правительства. Все письма с фронта просматривались военной цензурой, и это всем было известно. Мои упомянутые родственники письма с фронта писали не часто и очень краткие, главным образом открытки (писать часто длинные послания, как Солженицын, ни у кого не было времени). На всех из них есть штамп «Просмотрено военной цензурой». Многие из этих писем и открыток сегодня хранятся у меня. Во всех письмах с фронта выразилась уверенность в победе над злейшим врагом, но все писали об огромной усталости.

И Бушин, и другие авторы объясняют историю с письмом не храбростью Солженицына (ее-то у него никогда и не было), а тем, что он боялся, что война затянется, что после разгрома Германии, возможно, будет война с западными союзниками, да страшила и возможность перевода из беспушечной батареи в более опасное место. Надеялся он и на то, что после войны будет амнистия и он освободится.

В заключении Солженицын опять удачно устроился, он не валил лес и не добывал руду, а был до 1947 г. помощником паркетчика на строительстве жилого дома в Москве на Ленинском проспекте, затем бригадиром на разгрузкодров, нормировщиком, опять бригадиром. В 1947-1950 гг. «трудился» на канцелярской должности в спецтюрьме «Марфино», откуда при инвентаризации был переведен в лагерь, так как не имел ученой степени и не представлял никакого интереса для науки. В лагере ему опять предоставили непыльную должность - библиотекаря. И в тюрьме, и в лагерях Солженицын неоднократно имел свидания с женой. В лагере же он перенес удачно сделанную онкологическую операцию, которая по статистике редко бывает удачной. Солженицын же после нее прожил больше полусотни лет.

Насчет его героев-зэков могу рассказать, что я в 1958 г., будучи студентом 2 курса политехнического института, вместе с однокурсниками по комсомольской путевке был на целине, в совхозе «Красная поляна» Карагандинской области, отделение «Пикет», который незадолго до этого был лагерем - так называемый Карлаг, упоминаемый у Солженицына. Контингент, в основном, бандеровцы и власовцы. Они были амнистированы, но без права выезда. В лагере они использовались на сельхозработах и, по нашим сведениям, работали неплохо. Будучи «на воле», они трудовым энтузиазмом не горели, зато многие из них горели большим желанием украсть стог сена, бревно, доску (с лесом в Казахстане плохо) – продать, пропить. Широко гнали бражку, в том числе настоенную на махорке. На Советскую власть они плевали, у них были свои начальники. 99% из них сидели абсолютно правильно, допускаю, что 1% был случайно попавшим. Ни одного солженицынского «борца за свободу» я там не видел.

Вскоре после ареста Солженицын был завербован в осведомители под кличкой «Ветров» и, находясь в заключении, писал доносы на своих друзей. В книге Бушина приведена его расписка и имена тех, кого он «заложил». В частности, на школьного товарища, будущего профессора-хирурга Симоняна Солженицын в 1952 году накатал донос аж на 52 страницах.

Из лагеря наш «герой» был выпущен досрочно, работал в школе и плакался писателям и критикам, что получает зарплату 60 рублей. Писатели и критики ахали, глядя на «бедствующего учителя». Простите, а кто мешал получать ему больше? Хорошие учителя физики и математики с красным университетским дипломом ценились всегда, как и репетиторы по физике и математике, которые готовили абитуриентов в вузы. Было бы желание работать. Я сам, инженер-электрик, много лет работал по совместительству преподавателем техникума и других учебных заведений, являюсь автором 8 учебно-методических пособий для техникума и редактором трех и знаю, о чем говорю. А Солженицын сидел на шее у жены, которую бросил, когда у него появилось в кармане побольше денег.

Многие фронтовики, прочитав даже первые «произведения» Солженицына, расстроились так, как его появление в литературе было восторженно встречено писателями и критиками. Среди писателей, которые до небес превозносили новоявленного «гуманиста», были даже такой патриот, как Шолохов, а также Твардовский, Антокольский, Солоухин, Чуковский и его дочь Лидия Чуковская и другие.

Как известно, причин развала СССР много, и немаловажную роль в этом, кроме предательства правящей верхушки, сыграло поведение большой части интеллигенции. Как тут не вспомнить меткое определение «гнилая интеллигенция»!

Но Бушин цитирует и высказывания других писателей - Сергея Михалкова, Михаила Алексеева, Чингиза Айтматова, Давида Кугультинова, Героев Советского Союза Карпова и Бондаренко, а также многих других известных людей. Приведу только три из них.

Чингиз Айтматов: «Если мы хотим по-настоящему выступать на мировой арене, то давайте следовать пути Горького и Маяковского, а не Пастернака и Солженицына».

Митрополит Крутицкий и Коломенский Серафим: «Солженицын печально известен своими действиями в поддержку кругов, враждебных нашей Родине, нашему народу».

Герой Советского Союза Владимир Карпов: «Да, были предатели на войне. Их толкали на черное дело трусость, ничтожность душонки. Но есть предатели - и в мирное время - это вы, Сахаров и Солженицын! Сегодня вы стреляете в спину соотечественникам».

Это и многое другое читатель найдет в книге «Неизвестный Солженицын». В заключение статьи хочется поблагодарить фронтовика-писателя Бушина за хорошую книгу о Солженицыне - диссиденте, стукаче, лжеце, яром антисоветчике и русофобе.

С.Г. КРЮКОВ, «Панорама», №1-2, 2010, г. Саров

  Р.S. Появилась книга о Солженицыне, вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей». Она больше по объему книг из этой серии «Лев Толстой», «Чехов» и «Достоевский» вместе взятых. Но не издаются книги о подлинных героях СССР и России, таких, как трижды и дважды Герои Социалистического Труда академики Ю.Б. Харитон, Я.Н. Зельдович, К.И. Щелкин, конструкторы Н.Л. Духов, С.В. Ильюшин и другие.

Вероятно, это и имел в виду Аллен Даллес, говоря сразу после войны, что для того, чтобы развалить СССР, надо подменить понятия: жуликов превратить в героев, а героев - в негодяев.

ТСС!... РОМА СПИТ...

Президент Медведев недавно сказал, что очень любит Чехова. У него, говорит, никаких идей, никаких проблем – красота! Читаешь и радуешься. Кроме того, я думаю, Медведеву очень по душе милый чеховский персонаж Ипполит Ипполитович, учитель истории. Он говорил только о том, что все хорошо знают. Например: «Теперь май, скоро будет лето. А лето не то, что зима. Зимой холодно и надо топить печи, а летом тепло и без печей». Или: «Женитьба  - шаг серьёзный. Благоразумие никогда не мешает. Женившись, мужчина перестаёт быть холостым». Ну а это все помнят: «Без пищи люди не могут существовать. Лошади кушают овёс. Волга впадает в Каспийское море». Как такого не полюбить человеку, который на сообщение о пожарах по всей стране говорит: «Пожары очень опасное дело. Они могут сжечь и леса, поля, и жилище. Самое главное в этом вопросе – потушить пожары!»

И патриарх Кирилл назвал Чехова своим любимым писателем. Какое радостное  и многозначительное совпадение! Однако причину своей любви патриарх почему-то не раскрыл. Может быть, счёл, что за него это сделал уже президент.

Возможно, что на того и другого оказал влияние недавний юбилей писателя и международный драматургический фестиваль по пьесам Чехова, проходивший в Москве.

Так случилось, что когда патриарх говорил по телевидению о своей любви к писателю, я читал рассказ Чехова «Маска». Рассказ замечательный, абсолютно безыдейный, прелесть. Наверняка он по душе и президенту, и патриарху да, конечно, и главе правительства.  И мне пришла в голову мысль несколько модернизировать его. Ведь сейчас кругом модернизация – и в политике, и в экономике, и в искусстве. Вот и против НАТО нашли модерновое средство - НАНО. Правда, с пьесами Чехова сейчас вытворяют такую модернизацию, что, думаю, Антон Павлович при всей мягкости характера перестрелял бы всех этих режиссеров, которые, например, из трех сестёр сделали лесбиянок, доктора Астрова заставляют ходить по сцене голым и т.п. Для меня это, разумеется, отвратительно, и я в рассказе «Маска», создающем образ интеллигенции, всего лишь заменил несколько слов, отчего его чудесная безыдейность не только не пострадала, но, по-моему, стала более ясной и впечатляющей. И вот как теперь выглядит рассказ.

«В Х-ом общественном клубе с благотворительной целью давали бал-маскарад. Было двенадцать часов ночи. Не танцующие интеллигенты без масок – их было пять душ – сидели в читальне за большим столом и, уткнув носы в газеты, дремали, так сказать, мыслили.

Из общей залы доносились звуки кадрили. Мимо двери, звеня посудой, то и дело пробегали лакеи. В самой же читальне царила тишина.

- Здесь, кажется, удобнее будет! - вдруг послышался приглушенный голос, который, казалось, выходил из печки.