Нина Воронель - Ворон – Воронель

• Название: Ворон – Воронель
• Автор: Нина Воронель
• Жанр: Поэзия

Введите сюда краткую аннотацию

---

Глава вторая

И шесть недель Он ожидал,
Когда наступит час;
Легко ступая по камням,
Шагал Он среди нас,
Но никогда я не встречал
Таких тоскливых глаз.

Нет, не смотрел никто из нас
С такой тоской в глазах
На лоскуток голубизны
В тюремных небесах,
Где проплывают облака
На светлых парусах.

Он в страхе пальцев не ломал
И не рыдал в тоске,
Безумных призрачных надежд
Не строил на песке,
Он просто слушал, как дрожит,
Луч солнца на щеке.

Он рук в надежде не ломал
За каменной стеной,
Он просто пил открытым ртом
Неяркий свет дневной,
Холодный свет последних дней
Он пил, как мед хмельной.

В немом строю погибших душ,
Мы шли друг другу вслед,
И каждый словно позабыл,
Свой грех и свой ответ,
Мы знали только, что Его
Казнить должны чуть свет.

Как странно слышать легкий шаг,
Летящий по камням,
Как странно видеть жадный взгляд,
Скользящий к облакам,
И знать, что Он свой страшный долг
Уплатит палачам.

* * *

Из года в год сирень цветет
И вянет в свой черед,
Но виселица никогда
Плода не принесет,
И лишь когда живой умрет,
Созреет страшный плод.

Все первый ряд занять хотят,
И всех почет влечет,
Но кто б хотел в тугой петле
Взойти на эшафот,
Чтоб из-под локтя палача
Взглянуть на небосвод?

В счастливый день, в счастливый час
Кружимся мы смеясь,
Поет гобой для нас с тобой,
И мир чарует глаз,
Но кто готов на смертный зов
В петле пуститься в пляс?

Нам каждый день казнил сердца
Тревогой ледяной:
В последний раз один из нас
Проходит путь земной,
Как знать, в каком аду пылать
Душе Его больной.

* * *

Но вот однажды не пришел
В тюремный двор мертвец,
И знали мы, что черный суд
Свершился наконец,
Что сердце брата не стучит
Среди живых сердец.

Мы встретились в позорный день,
А не в святую ночь,
Но в бурю гибнущим судам
Друг другу не помочь;
На миг столкнули волны нас
И разбросали прочь.

Мы оба изгнаны людьми
И брошены в тюрьму,
До нас обоих дела нет
И богу самому,
Поймал нас всех в ловушку грех,
Не выйти никому.

Глава третья

В тюрьме крепки в дверях замки
И стены высоки.
За жизнью узника следят
Холодные зрачки,
Чтоб Он не вздумал избежать
Карающей руки.

Здесь каждый отдан день и ночь
Тюремщикам во власть,
Чтоб ни забыться Он не мог,
Ни помолиться всласть;
Чтоб смерть добычу у тюрьмы
Не вздумала украсть.

Здесь смертной казни ритуал
Правительство блюдет.
Здесь врач твердит Ему, что смерть —
Естественный исход,
И дважды на день капеллан
О боге речь ведет.

Курил Он трубку, пиво пил,
Выслушивал врача,
Он стиснул страх в своей душе
И запер без ключа,
И говорил, что даже рад
Увидеть палача.

Чему же все-таки Он рад, —
Никто спросить не мог:
Надевший маску на лицо
И на уста замок,
Тюремный сторож должен быть
Безжалостен и строг.

Но если б кто и захотел,
Сочувствуя, прийти,
Какие мог бы он слова
Для смертника найти,
Чтоб душу брата увести
С тернистого пути?

* * *

Бредет, шатаясь, через двор,
Дурацкий маскарад,
Тяжелых ног и бритых лбов
Изысканный парад, —
Нам всем дана судьба одна,
Нам всем дорога в ад.

Мы чистили сухим песком
Холодный блеск перил,
Мели полы, скребли столы
И драили настил,
Таскали камни через двор
И падали без сил.

Трепали мы сухой канат
До крови на ногтях,
Орали мы весь день псалмы
С мочалками в руках,
Но в сердце каждого из нас
Всегда таился страх.

И в страхе облетали дни,
Как листья в октябре,
Мы забывали, что Его
Повесят на заре,
Пока не увидали вдруг
Могилу во дворе.

Там крови ждал сухой асфальт,
Разинув желтый рот,
И каждый ком кричал о том,
Кто в этот час живет,
Переживет и эту ночь,
А на заре умрет.

И каждый шел, познав душой
Страданье, Смерть и Рок,
И каждый в номерном гробу
Был заперт на замок,
И, крадучись, пронес палач
Зловещий свой мешок.

* * *

В ту ночь во тьме по всей тюрьме
Бродил и бредил страх,
Терялся зов и гул шагов
На каменных полах,
И в окнах пятна бледных лиц
Маячили впотьмах.

Но, словно путник у реки,
Уснул под утро Он,
И долго стражу удивлял
Его спокойный сон
В тот час, когда пришел палач
И жертвы ждет закон.

А к нам, мерзавцам и ворам,
Не приходил покой,
А нас, рыдавших в первый раз
И над чужой судьбой,
Сквозь ночь гнала чужая боль
Безжалостной рукой.

* * *

Тяжелым грузом грех чужой
Ложится на сердца,
И кем-то пролитая кровь
Жжет каплями свинца,
И меч вины, калеча сны,
Касается лица.

Скользила стража вдоль дверей
И уходила прочь,
И, распростершись на полу,
Чтоб ужас превозмочь,
Молились богу в первый раз
Безбожники в ту ночь.

Молились богу в первый раз
Проклятые уста,
Могильным саваном в окне
Шуршала темнота,
И обжигала, как вино,
Раскаянья тщета.

Свет звезд потух, пропел петух,
Но полночь не ушла;
Над головой во тьме ночной
Сходились духи зла,
Да ужас, разевая пасть,
Смеялся из угла.

Минуя нас, они, клубясь,
Скользили на полу,
Цепляясь щупальцами рук,
Струились по стеклу,
То в лунный круг вплывали вдруг,
То прятались во мглу.

Следили мы, как духи тьмы
Вились невдалеке:
В тягучем ритме сарабанд,
Кружась на потолке,
Бесплотный хор чертил узор,
Как ветер на песке.

Нас мрак не спас от их гримас,
А день не приходил,
Их стон, как похоронный звон,
Под сводами бродил,
На зов их души мертвецов
Вставали из могил:

«О, мир богат! — они вопят. —
Да ноги в кандалах!
Разок-другой рискни игрой, —
И жизнь в твоих руках!
Но смерть ждет тех, кто ставит грех
На карту второпях!»

Тем, кто закован в кандалы,
Чей мир и дом — тюрьма,
Толпой людей, а не теней
Полна казалась тьма.
О кровь Христова! Их возня
Сводила нас с ума.

Вились вокруг, сплетая круг
Бесплотных рук и глаз,
Жеманным шагом потаскух
Скользили, зло смеясь,
И на полу, склонясь в углу,
Молясь, дразнили нас.

Заплакал ветер на заре,
А ночь осталась тут,
Зажав в тиски кудель тоски,
Сучила нить минут.
Мы в страхе ждали, что к утру
Свершится Страшный суд.

Рыдая, ветер проходил
Дозором над тюрьмой,
Пока развязку торопил
Бег времени слепой.
О, ветра стон! Доколе он
Приставлен к нам судьбой?

Но вот настиг решетки свет,
По стенам их гоня,
Вцепились прутья в потолок
Над койкой у меня:
Опять зажег жестокий бог
Над миром пламя дня.

* * *

К шести успели подмести,
И стихла в семь тюрьма,
Но в трепете могучих крыл
Еще таилась тьма:
То нас дыханьем ледяным
Касалась Смерть сама.

Не в саване явилась Смерть
На лунном скакуне —
Палач с мешком прошел тайком
В зловещей тишине:
Ему веревки и доски
Достаточно вполне.

* * *

Как тот, кто, падая, бредет
По зыбким топям зла,
Мы шли, молитвы позабыв,
Сквозь муки без числа.
И в сердце каждого из нас
Надежда умерла.

Но правосудие, как Смерть,
Идет своим путем,
Для всех времен людской закон
С пощадой незнаком:
Всех — слабых, сильных — топчет он
Тяжелым сапогом.

Поток минут часы сомнут
На гибель и позор,
Восьмой удар как страшный дар,
Как смертный приговор:
Не избежит своей судьбы
Ни праведник, ни вор.

И оставалось только ждать,
Что знак нам будет дан,
Мы смолкли, словно берега,
Одетые в туман,
Но в каждом сердце глухо бил
Безумец в барабан.

* * *

Внезапно тишину прервал
Протяжный мерный бой,
И в тот же миг бессильный крик
Пронесся над тюрьмой,
Как заунывный стон болот,
Как прокаженных вой.

Порой фантазия в тюрьме
Рождает смертный страх:
Уже намылена петля
У палача в руках,
И обрывает хриплый стон'
Молитву на устах.

Мне так знаком предсмертный хрип,
На части рвущий рот,
Знаком у горла вставший ком,
Знаком кровавый пот:
Кто много жизней получил,
Тот много раз умрет.

Глава четвертая