Антонио Ларетта - Кто убил герцогиню Альба, или Волаверунт

• Название: Кто убил герцогиню Альба, или Волаверунт
• Автор: Антонио Ларетта
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00707-3

Захватывающий роман классика современной латиноамериканской литературы, посвященный таинственной смерти знаменитой герцогини Альба и попыткам разгадать эту тайну. В числе действующих лиц – живописец Гойя и всемогущий Мануэль Годой, премьер-министр и фаворит королевы…

В 1999 г. по этому роману был снят фильм с Пенелопой Крус в главной роли.

---

Мануэлита де Сильва-и-Вальдстейн, вышедшая замуж за графа де Аро, когда ей еще не исполнилось четырнадцати лет, год спустя после свадьбы была изображена Гойей (подробнее об этом будет рассказано ниже), а в 1805 году она умерла. По отцовской линии она приходилась близкой родственницей герцогине, которая также принадлежала к роду Сильва-и-Альварес де Толедо.

78

Сорт нюхательного табака.

79

Годой здесь впервые открыто признает то, что до сего дня было лишь предметом противоречивых спекуляций, основанных на слухах, зафиксированных бытописцами той эпохи, а также на знаменитом «ревнивом» письме королевы и на некоторых других косвенных свидетельствах.

80

Либо графиня-герцогиня отказалась впоследствии от этого проекта, либо Гойя, который уже за пятнадцать лет до этого разговора писал народные сцены для Аламеды, а пять лет назад – свои не менее известные сцены с колдунами, на этот раз не пожелал браться за третью серию подобных картин. Не забудем, что после смерти герцогини Гойя, как он рассказывает сам, долгое время вообще ничего не писал.

81

Новое предположение о возможном убийце. Теперь мы по крайней мере знаем, что, по мнению Годоя, убийцей был один из сотрапезников на том праздничном ужине.

82

Для тех, кого поражает, что герцогиня, если верить Гойе, имела в своем распоряжении целую армию слуг, поясним, что после ее смерти их насчитали триста с лишним душ.

83

Весьма неосторожный (или, наоборот, хорошо обдуманный – все зависит от того, как посмотреть) намек герцогини на мрачную славу неаполитанского двора в связи с принятым там слишком свободным обращением с ядами. Не будем забывать, что – как можно видеть из «Мемуаров» Годоя, а также из его переписки с Наполеоном и даже с самой Марией-Луизой – три года, прошедшие после свадьбы Фернандо до смерти его жены принцессы Марии-Антонии Неаполитанской, ознаменовались целой чередой покушений на королеву, которая опасалась, что в любой момент ее могут отравить люди, подосланные неаполитанским королем. Не исключалось также, что отравителем могла стать и ее собственная невестка. По иронии судьбы обстоятельства смерти принцессы, которая скончалась от туберкулеза, но при жизни боялась взять в рот хоть что-нибудь, что не прошло строжайший контроль (о ее «пристрастии к салату, чистому уксусу и блинчикам с моццареллой и острым перцем» упоминает сама королева в одном из своих писем), породили подозрения, павшие как раз на ее свекровь. Годой старался развеять их. Вся эта история достойна того, чтобы изобразить ее «неаполитанской желтой».

84

Герцог де Альба умер молодым в 1795 году, вскоре после того, как Гойя написал его прекрасный портрет, на котором он показан листающим партитуру Гайдна.

85

Гойя написал несколько портретов Луиса и Марии Тересы де Бурбон-и-Вальябрига. Он, как мы уже говорили, изобразил их в возрасте шести и трех лет соответственно на общем семейном портрете, а потом по отдельности на двух портретах, образующих диптих, как Гойя обычно писал супружеские пары благородного сословия или буржуа, да они, в общем, и были такой парой; портреты Луиса уже как кардинала и Марии Тересы, уже обрученной с Годоем, Гойя закончил в 1797 году; в последний же раз он писал их в 1800 году: это его самый знаменитый портрет беременной в то время Марии Тересы и портрет Луиса в одеянии кардинала-архиепископа. Что касается «новых портретов», о которых говорит кардинал, Гойе уже не довелось написать их: 1800 год оказался последним для этой пары.

86

Возможно, это та самая донья Тадеа Ариас де Энрикес, портрет которой Гойя писал восемью годами раньше.

87

Документы той эпохи засвидетельствовали этот порыв герцогини, грозящей поджечь свечой свой собственный дом. Небольшое различие состоит лишь в том, что ей приписывались иные слова: «Я своими руками сделаю то, что не удалось сделать другим!»

88

Каталина Барахас – камеристка герцогини и, как мы уже знаем, одна из шести ее наследников.

89

Не следует упускать из виду, что смерть от яда была самым обычным делом в Европе той эпохи. Чтобы не ходить за примерами слишком далеко и не углубляться в мрачные истории семейства Борджиа, среди которых был даже один Папа-отравитель, напомним только о деле Парацельса, или о нашумевшем «affaire de poisons» – «деле о ядах», потрясшем в 1679 году Францию, так как в нем оказалась замешана сама любовница Людовика XIV мадам де Монтеспан, или о том, что именно при испанском дворе конца XVIII – начала XIX века имели место по крайней мере четыре случая, вызвавших сильнейшее подозрение в отравлении, – покушение на Ховельяноса (1797), смерть герцогини Альба (1802), ужасное состояние, в котором, как мы уже видели, несколько лет (с 1802 по 1805 годы) пребывала королева Мария-Луиза, страдавшая от страха, что ее отравит подстрекаемая родственниками невестка Мария-Антония Неаполитанская, и, наконец, смерть той же Марии-Антонии (1805), в которой молва обвиняла ее свекровь, решившую таким образом освободиться от постоянно мучившего ее страха. И примерно в те же годы (1792) не кто иной, как Моцарт, умирал в Вене, охваченный ужасным подозрением, что его отравили, впоследствии это предположение – что его убийцей был маэстро императорской капеллы Сальери – укрепилось еще более. В те времена при австрийском дворе смерть от яда называли не иначе как «итальянской болезнью».

90

Согласно некоторым письменным свидетельствам, подозрения в отравлении герцогини коснулись и шести ее наследников, которые якобы на некой сходке решили устранить завещательницу. Гойя либо не знал об этих слухах, либо уже не помнил о них в 1825 году. По-видимому, он был непоколебимо уверен в том, что все подозрения падали лишь на королеву и Годоя; это, собственно, и объясняет его более позднюю исповедь.

91

Действительно, в завещании, составленном герцогиней, фигурирует и сын художника Хавьер. Он объявляется там наследником, которому причитается указанное в пункте 16, а в этом пункте говорится, что остальным ее наследникам надлежит выплачивать «сыну художника Франсиско де Гойи десять реалов в день пожизненно».

92

Существует письмо Марианито – внука Гойи, сына Хавьера и Гумерсинды Гойкоэчеа, адресованное Кардераре, которому он иногда продавал кое-какой антиквариат, что позволяло ему выжить. В письме говорится: «Уважаемый сеньор! Будучи лишен средств к существованию и зная Вашу приверженность к антикварным вещам, посылаю Вам бакал, тот самый, который всегда брала с собой в путишествия герцогиня и которым она пользовалась, когда жила загородом. Это герцогиня де Альба. Да. Ma. Tepeca де Сильва. Она аставила этот бакал моему деду чтоб тот хранил его как память о ней». Как можно догадаться, Гойя в семейном кругу объяснял появление у него венецианского бокала обстоятельствами, которые на самом деле относились к другому стакану.

93

Дон Мануэль, присвоивший многие самые дорогие драгоценности герцогини, разумеется, мог легко представить себе эту картину. Возможно ли, чтобы Гойя забыл об этом?

94

Стенная роспись исчезла со своего первоначального места – гробницы герцогини в церкви Отцов Миссионеров Спасителя, известной как церковь Послушника. Сохранился только один набросок, возможно, именно его Гойя делал в тот момент, когда появился Пиньятелли и сказал ему о бокале.

95

Эскиз к портрету графини де Аро полностью подтверждает слова Гойи: хотя юная модель, безусловно, выглядит на нем привлекательной, в повороте ее головы и в глазах можно уловить это напряжение и страх.

96

Действительно, и графиня, и доктор Керальто, написанные Гойей предположительно в начале 1803 года, в самый разгар зимы, умерли в 1805 году, и с их смертью исчезли двое из трех свидетелей, которые могли сказать что-то о бокале с ядом. Не исключено, что это было убийство…

97

Хотя Годой лишь бегло касается этой темы, уместно напомнить, что после смерти герцогини де Альба он с разрешения королей добился того, что аюнтамьенто (муниципалитет) Мадрида сам приобрел для него дворец Буэнависта, и Годой, не страдая от избытка щепетильности, устроился там, где при трагических обстоятельствах умерла его бывшая подруга и любовница. И так же, как королева использовала свое положение, чтобы купить по дешевке драгоценности герцогини – после того как ей не удалось попросту присвоить их по королевскому указу, – Годой сумел завладеть большей частью принадлежавших Каэтане произведений искусства, среди них, в частности, «Венерой с зеркалом» Веласкеса, «Школой любви» Корреджо, одной из мадонн Рафаэля и даже, как свидетельствуют документы эпохи, ее слугами.