Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств – следите за руками! – превращается… превращается… превращается…

---

– Самый простой вариант для осаждающих – ворота. Один раз помучаться, выбить – и свободный доступ в город открыт. Я бы на их месте начал с ворот, – отстраненно-задумчиво, словно анализируя чужую шахматную партию, проговорил Граненыч. – Может, даже с наших. Они ничем не хуже других трех. В тактическом смысле, имею в виду. А так… эта сторожевая башня самая старая из всех, и местами кладка начинает сыпаться… чуть-чуть… И еще одна особенность, если ты приметил: в отличие от остальных башен, у этой, старой, ворота не защищены аркой-тоннелем с бойницами в своде, а сделаны, как бы это выразиться… заподлицо с фасадом. И если бы у меня был выбор, с каких ворот начать, то я бы даже не думал – начал с этих.

– И это радует… – упавшим голосом пробормотал чародей.

– Это хорошо, – неожиданно похвалил его Митроха. – Рвешься в бой, показать свою выучку волшебную? Молодец. Мне Семен Соловьев вчера вечером рассказывал, как вы тут где-то горшки с горючей смесью зарыли. Вот сюрприз-то неприятелю будет! Места-то отметили, орлы?

– Чтобы и они их заприметили и раньше времени чего заподозрили? – покосился на главкома маг. – Так запомнили.

– Ну, ты это, со смесью-то молодец, – одобрительно пробасил Граненыч и похлопал волшебника по плечу. – Кузнецы-то без тебя эвон сколько с ней возились, полгорода едва не пожгли, а всё без толку. Не хочет взрываться – и хоть ты плачь. А ты прилетел, раз-два – и всё на мази. Мне соловьи-разбойники про вчера-то в подробностях рассказали, не скромничай…

– Ну… э-э-э… чего там особенного… – сконфуженно хмыкнул маг и принялся заинтересованно разглядывать соринку на своем рукаве. – Мы, волшебники, знаем взрывающиеся смеси как свои два пальца… шутка… А серьезно если, то нам это сделать – раз плюнуть… У нас в школе недели не проходит, чтоб ученики чего-нибудь не взорвали во время занятий… или не подпалили[150]… Издержки высшего образования…

– Хорошее у вас, видать, образование, – пришел к нагло напрашивающемуся выводу князь и снова тронул за плечо своего покрасневшего[151] зама, увлекшегося теперь сковыриванием засохшей грязи с носка одного сапога при помощи каблука другого: – Вон, я же говорил… как раз по бывшей дороге путь пробивают… и не руками, гляди-ка… Наверное, их магов тоже учат не как попало…

– Где?!..

Если бы Агафон не ухватился за Граненыча, он бы упал.

Один.

А так они рухнули на крышу башни под изумленными взглядами дружинников и ополченцев как два куля.

– Ты чего?.. – недоуменно уставился на чародея Граненыч, поднимаясь и потирая зашибленный бок.

– С-стреляли… – пробормотал Агафон, и его окраска плавно перешла из красного в инфракрасный спектр.

– А-а… – всё еще непонимающе покачал головой князь. – А я-то что-то не приметил…

– М-мимо, – пробубнил специалист по волшебным наукам, тоже поднимаясь на ноги и поспешно, с преувеличенной заинтересованностью, высунул голову за зубцы. – Так г-где?..

– Вон там, – услужливо ткнул тонким пальцем вдаль Митроха, и чародей, даже не особенно приглядываясь, смог теперь увидеть всё сам.

Вооруженные до оскаленных и очень острых сами по себе зубов зверолюди отступили, образовав полукруг, и вперед вышел едва различимый на их фоне невысокий субтильный человечек, одетый во всё черное.

На груди у него сияла ярко-алая точка, и по сравнению с этим неестественным колдовским цветом все вокруг казалось блеклым, будто облитым тусклой серой краской.

Человечек сделал рукой резкий жест, и четыре бревна, ближайшие к нему, стали, кряхтя, медленно раскачиваться: вправо-влево, взад-вперед… Через несколько секунд они полезли из земли, словно решили тряхнуть стариной и ударились в рост, и с влажным смачным шмяком, слышным даже на стенах, шлепнулись в грязь, обдав почтительно замерших в ожидании зверолюдей веером мутных брызг.

После этого настало время следующей четверки…

– Это один из их колдунов? – изучая в медную подзорную трубу маленького сосредоточенного мага, методично воюющего с бывшими деревьями стратегически не важных пород, хмуро полюбопытствовал Митроха, словно не мог и предположить, какой получит ответ.

– Это их царь, – мрачно сообщил Агафон.

Митроха действительно не мог предположить, какой ответ он получит.

– Царь?!.. Это… этот… эта… – ихний царь?!..

– Ну, да, – нервно повел плечами чародей. – Если мы, конечно, об одном и том же человеке говорим.

– На вон, посмотри, – протянул ему Граненыч подзорную трубу, и он жадно прильнул к окуляру.

Когда маг вернул трубу хозяину, в грязи валялись еще восемь бревен, а на застывшей в гримасе вселенской скорби физиономии чародея блуждала, явно не понимая, как она здесь оказалась и что делает, призрачная улыбка.

– И чего там смешного показывают? – нахмурился Граненыч.

– Ничего, – покачал головой Агафон и улыбнулся еще шире. – Но, если я все правильно понял, то раньше Костей справился бы с этими бревнами за пять секунд, а сейчас он возится с ними уже минуты три.

– Кроме того, что мы выиграли две минуты и пятьдесят пять секунд, чем еще можешь порадовать? – кисло усмехнулся Митроха, снова прильнув к не успевшему остыть окуляру.

– Во-вторых, по словам царевны Серафимы, свежезаряженный Камень обычно цвета… цвета… – глаза чародея лихорадочно забегали по туалетам присутствующих, и быстро остановились на темно-малиновой шапке ополченца с огромным луком справа от Митрохи. – Вот такого цвета. Она сама мне показала этот цвет на какой-то ягоде, стреляющей колючками, в лесу, когда мы встретились, так что я не придумываю, я запомнил. А сейчас Камень, как ты можешь созерцать, алый. И это значит, что Костей использует его уже довольно долго, и силы в нем осталось где-то вполовину от изначального.

– Хм… – неопределенно пробурчал Митроха, не прекращая процесса, который был окрещен Агафоном "созерцанием".

– А, в-третьих, то, что он делает это сам, а не его жалкие фокусники, отчего-то именующие себя колдунами[152], указывает на то, что они этого сделать НЕ МОГУТ.

– Да?.. – нахмурил брови Граненыч и подобие кривой улыбки, озираясь, вползло и на его озабоченное лицо. – А вот это хорошую новость ты сказал. И означает она, что у других ворот такие проходы пока не проделываются. Ну, разве если только руками… Но мне бы уже доложили.

– Ваш светлость Митрофан Гране… граврилыч! – к Митрохе подскочил небритый, не выспавшийся, но радостно-возбужденный Семен Соловьев, с горящими от нетерпения глазами и шальной ухмылкой. – Дозволь по супостату из "аленушки" шмальнуть, а? Мы энто направление позавчера пристреляли: хоть на излете, да достает туда, родимая. А то вытаращились, гады ползучие, через кочергу их да в коромысло, зубы скалють… Разреши, а?..

– Ты погоди, Семен, погоди, впереди телеги-то не беги, – слегка остудил его пыл Митроха. – На излете интересу мало. А вот когда они яму первую заделают и снова бревнами займутся, тогда попробуй. А то ишь – выстроились, как на смотру… Посмотрели, и будет. И соседям своим передай, самострельщикам и катапультщикам, чтоб как до второй полосы неприятель дошел, так и они за дело бы принимались.

Довольный кузнец убежал сообщать товарищам по оружию массового поражения тактику на ближайшее время, а Граненыч снова прилип к окуляру, и, пожевывая обветренными губами, то и дело бормотал, отвечая каким-то своим, невысказанным мыслям:

– Ничего… Мы еще повоюем… Мы еще посмотрим, кто кого…

Мужики при котлах со смолой – котловые – переглянулись, кивнули друг другу и стали разводить под огромными закопченными посудинами огонь.

День обещал выдаться жаркий.

Под непрекращающимся обстрелом бревнами, камнями, стеновыми блоками, кусками старой кирпичной кладки[153] и прочим строительным мусором Костею пришлось трудиться над прокладкой прохода в линии Граненыча почти час. Причем последние несколько десятков метров он продвигался вперед исключительно под прикрытием поспешно собранного домика-тарана.

Чем ближе подходил он к валу, оставляя за собой относительно ровное пространство шириной в пять метров, не доросшее еще до почетного звания дороги[154], но уже не щетинившееся кольями и бревнами, тем больше предметов – тяжелых и колючих – сыпалось на его защитное укрытие.

Домик не дополз до вала метров пятнадцать и остановился, и тут же в мокрые мешки с песком, составляющие его броню, впились десятки стрел с горящей паклей.

– Не-а… Ничего его, гада, не берет… – разочарованно сплюнул мужик в малиновой шапке, опуская лук. – Обложился мешками как подушками… Каменюкой его бы сейчас хорошей припечатать: небось, только так бы его избушка крякнула…

– Слишком близко подобрался, – с сожалением поморщился Граненыч, выглядывая из-за зубца и наблюдая, как вал начинает медленно, но неуклонно сам по себе осыпаться в ров, словно разравниваемый невидимой лопатой.