Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств – следите за руками! – превращается… превращается… превращается…

---

После уничтожения Камня силы всё, что было порождено его магией, вернулось на круги своя.

Умруны обрели долгожданный покой.

Двухметровые зверолюди превратились в того, кем они были до поступления на службу к Костею и поспешили разбежаться. На их отлов были брошены все пять лесогорских тысяч да еще лукоморцы: аннексий и контрибуций с них не получишь, так хоть отработать заставим, решил обком. Разрушенный обстрелами из баллист и катапульт и налетами Змеи город нуждался в хозяйской руке строителя. Боярин Никодим за свой счет и руками неудавшихся завоевателей собрался перестроить скомпрометировавшие себя участки городской стены, а боярин Демьян на радостях взялся вымостить все четыре дороги аж километров на сто.

Гигантская невидимая боевая машина, на которую вчера наткнулся экипаж Марфы Покрышкиной и Пашки, превратилась во вполне видимую груду железа, на которую тут же стали точить зуб (а также зубила и ножовки по металлу) все городские и окрестные кузнецы.

Обериха прислала к Дионисию Кракова и попросила забрать из ее царства мертвого мужика в одном сапоге – весной весь воздух испортит. Она рассказала, что ворвался он к ней как к себе домой вчера, посреди ночи, засел за ее домом и затих. А сегодня к вечеру как заорет вдруг, ровно оглашенный, как за горло схватится, будто кто душит его, и пал замертво. Поглядела она – а на шее у него след, словно удавкой его давили, а удавки-то и нет, только пепел черный вокруг шеи. Но если бы он стал так каждый день вопить, честных лешачих пугать, то она, велела передать, его бы сама удавила.

С разрешения Оберихи в войска Василия и Дмитрия был послан Краков с сообщением о полной и безоговорочной победе дома. Впрочем, без Костеева колдовства братья и сами скоро вернутся домой, решили все.

– …Ну, а теперь, Серафимушка, твоя очередь рассказывать, как ты с хрустальным сундуком сладила, – ласково улыбаясь невестке, попросил царь Симеон.

Все – глава семьи и государства с супругой, их сын и две невестки – Елена и Серафима, пятеро братьев Серафимы, прибывшие во главе ограниченного лесогорского контингента, главком обороны, царский курьер, библиотечный Дионисий в парадном костюме и умопомрачительной шляпе со страусовым пером[238] и, конечно, Агафон рядом с дедушкой – придвинули кресла поближе к огню. На широкой каминной полке лежал, блаженствуя, Масдай. Вечер был холодный, а топи – не топи, если три окна открыты настежь, всю улицу не обогреешь.

Даже если эти окна почти полностью заткнуты громадными змеиными головами.

– Да, в общем-то, не слишком сложно это и оказалось… – скромно пожала она плечами, начиная свой рассказ[239], и положила на колени перевязанные, словно в белых перчатках, руки, чтобы никто ненароком такого свидетельства не просмотрел.

– …и я пришла в себя оттого, что меня с трех сторон одновременно пытались поджечь, – преодолев заново вместе с восхищенными слушателями все препятствия и препоны, подошла она к концу истории. – Я разлепила глаза и увидела перед собой точную копию нашей Ланы, только совсем крошечную, не больше пяти метров вместе с хвостиком. Она – вернее, он – тыкался в меня как в коврижку и пытался отгрызть кусочек.

– У него еще нет зубов, – нежно уточнила из окошка Змиулания.

– Вот и я говорю – пытался, – невозмутимо продолжила Серафима. – А иначе бы я просто не проснулась. Оказалось, что когда я сломала сундук, заклинание, сдерживающее вылупление… или проклевывание?.. Короче, появление Размика на свет пропало…

– Мы его Эразмием назвали, – снова проворковала Змея.

– Ага, – кивнула царевна и расплылась в улыбке: в милашку Змейчика, глазастого, неуклюжего и обаятельного, словно детская игрушка, влюбилась с первого взгляда не одна Змиулания. – И то, что я яйцо уронила… вернее, оно само упало… еще ускорило процесс. Благо, высота там до пола была не больше метра. А когда мы с Эразмием вышли на улицу, то оказалось, что власть в замке переменилась, что умруны наши больше не умруны а Иванова гвардия, и что его мамочка сидит под дверью Проклятой башни и разве что не прожигает ее взглядом.

– Потому что ничем другим ее прожечь было нельзя, – вздохнула она.

– И тогда мы оставили командовать в замке Ваниных гвардейцев, Находку – присматривать за малышом и раненым Кондратом, а сами, что было крыльев, полетели сюда. Остальное вы знаете.

– Да-а-а… Досталось нам всем, конечно… но досталось и им, – глубокомысленно заметил Граненыч. – Это хорошо, что мы все встретились. Каждый на своем месте оказался и вовремя. А теперь, когда всё позади, расставаться даже жалко будет…

– Расставаться? – разочаровано вскинула брови Елена.

– Да, – развел руками Митроха. – Ведь Агафону надо в школе своей восстанавливаться… Деду Зимарю… или деду Морозу?.. когда Змиулания поправится, возвращаться к Макмыр…

– Да, кстати, как вас теперь называть? – спохватился и царь.

– Я к "Агафону" привык, – пожал плечами маг. – А "Светозар" пусть моим вторым именем будет.

– А я буду дедом Морозом разве что под Новый Год, – рассмеялся старик. – А так мне "Зимарь" тоже по нраву.

– А еще меня интерес разбирает, как ты, орел, такие чудеса сегодня творил, что ни в сказке сказать, – не унимался с расспросами Граненыч, – ежели раньше у тебя… э-э-э… похуже чуть получалось? А тут, как гром среди зимы, понимаешь, такое из тебя поперло, аж сам Костей последний глаз выпучил…

Агафон смущенно улыбнулся.

– А раньше я то сыном мельника был, то как гром среди ясного неба внуком Костея стал… А тут вдруг у меня такой дед, как этот, объявился. И тут я понял, что теперь я горы свернуть могу, не то, что Костея какого-то вверх ногами закрутить!

Старик, сияя от распирающей его гордости и счастья, погладил внука по патлатой голове и прошептал едва слышно, только для него: "Зайчонок мой…"

Чародей зарделся и, неожиданно для всех, в том числе и для самого себя, неуклюже и смущенно клюнул его в небритую щеку.

– Только ты, дедушка, пожалуйста, бороду и волосы снова отрасти, – чтобы скрыть неловкость, пробормотал он. – А то победа – победой, а на такую твою личность я без содрогания смотреть не скоро смогу…

– Обещаю, – улыбнулся старый знахарь. – Вот приедешь к нам с Макмыр на каникулы – и не узнаешь меня!

– Нет, постарайся уж лучше, чтоб узнал!

Все заулыбались вместе с ними, и Митроха продолжил, отыскав глазами среди улыбающихся счастливых лиц Сайка:

– А теперь я хочу задать вопрос еще одному нашему герою. Можно?

– Конечно, можно, дядя Митрофан Гаврилыч, – с готовностью кивнул мальчик.

– А спросить я хочу такую вещь. Как я знаю, у тебя в царстве Костей не осталось никого из родных.

Саёк помрачнел и снова кивнул, но на это раз не так энергично.

– Так что, если у тебя других планов на жизнь нет, я хочу спросить тебя… – Митроха замялся, откашлялся ненатурально и ненужно громко, и продолжил – как в реку с моста прыгнул: – не пойдешь ли ты, Саёк, ко мне в сыновья? А что, ты подумай сначала, сразу-то не отказывай. Я, во-первых, вдовец…

Но не успел Митроха привести полностью и одного довода, почему мальчишка должен сразу не отказывать, как тот с радостным визгом: "Я согласен, дядя… батя!" вскочил и бросился ему на шею.

Но тут же покраснел, как солнышко закатное, в смущении отскочил, встал по стойке "смирно", чинно склонил набок голову и степенно, ровно купец первой гильдии на оптовой ярмарке, произнес:

– Спасибо за предложение, дядя Митрофан Гаврилыч. Я тут подумал-подумал… всё взвесил… сопоставил, то бишь… и я согласен!..

Теперь у него вырваться так быстро из объятий Митрохи не было никаких шансов.

– Батя, – прошептал он ему на ушко, когда первая волна счастья схлынула, освобождая место второй, третьей и всем последующим. – А… читать ты меня научишь?..

– Если хочешь, Саёк, читать тебя я научу, – снял огромные очки и взволновано протер их сидевший рядышком Дионисий. – Придешь ко мне в библиотеку?

– Разумеется! – восторженно воскликнул мальчик. – А можно?..

– Конечно, можно! – близоруко прищурился на Сайка Митрофаныча довольный библиотечный. – Я даже знаю, по какой книжке мы будем учиться читать!

– По какой? – глаза Сайка загорелись.

– У меня есть замечательное издание "Приключений лукоморских витязей" – великолепная бумага, крупный шрифт, цветные гравюры…

Иванушка и Серафима переглянулись и отчего-то заулыбались.

Через два дня, когда новый черный балахон, приличествующий каждому уважающему себя ученику ВыШиМыШи был готов, мешок с подарками и продуктами собран, рекомендательное письмо[240] от лукоморской короны за подписью и личной печатью Симеона готово, а старые и новые друзья и дедушка пожелали ему счастливого пути и успехов в учебе, Агафон в сопровождении Ивана погрузился на Масдая и отбыл по месту прохождения осенней практики – к усадьбе Ярославны.