Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств — следите за руками! — превращается… превращается… превращается…

---

— Я — царь, — гордо прозвучало в ответ из-под подоконника.

— Какой царь?

— А сколько их у тебя?

— Прошу извинить, ваше величество… Не признал… Не ожидал увидеть при таких обстоятельствах, так сказать… Застигнут в полный расплох.

Царь смягчился.

— Ладно, чего там… Это ты нам побег устроить хотел?

— И я тоже. А звать меня Митроха, я истопник ваш… — донеслось уже откуда-то из-за шкафа.

— А куда это ты…

— Я где-то тут днем спички видел и свечку…

Как в подтверждение его слов ослепительной точкой на черном фоне вспыхнул огонек спички, поджегший фитилек свечи.

Истопник зашаркал к государю неровной ковыляющей походкой, нервно поводя кругом свечой, но, несмотря на его (и не только его) страхи, колдун ниоткуда не выпрыгивал, и на помощь не призывал.

Симеон быстро, но осторожно попробовал выпрямиться, пока его подданные не застали его в таком виде, но охнул сквозь зубы и отказался от этой авантюры.

— Посвети-ка сюда, истопник Митроха… — его не менее величественное от неудобного положения величество ткнуло мечом[28] себе под ноги. — Тут, кажется, плохо кому-то.

Граненыч послушно подошел поближе к указанному объекту и наклонился над ним.

— А, по-моему, ему не плохо… — после непродолжительного осмотра проговорил он и выпрямился. — По-моему, ему уже хорошо.

— То есть, как? — не понял царь.

— То есть, никак, — разъяснил истопник. — Помер он. Холодеет, вон, уже.

— А кто это…

— Так это он и есть. Колдун наш. Покойный.

— А что с ним…

— Так, сдается мне, ваше величество, это вы его своей собственной рукой… или ногой — чем вы там в него заехали, когда в окошко влетели — уходили. Насмерть.

— А ты уверен, Митроха?.. — тут, оставив на минуту все еще бесчувственную царицу, повернулся к ним Дионисий.

— Сам посмотри.

— М-да… Похоже, что узурпатор действительно скончался самым бесславным образом… — покачал головой библиотечный и надвинул на лоб берет. — Что теперь делать будем?

— Во-первых, надо подать сигнал Ефросиньюшке и Симе, чтобы они перебирались сюда, — твердо заявил царь.

— А, кстати, ваше величество, как же вы сюда попали? — впервые задался вопросом Митроха. — Люлька-то ведь здесь осталась?..

— Связал рукава какой-то шубы, — явно гордый своей смекалкой, ухмыльнулся в всклокоченную седую бороду царь. — Там этого добра — завались. Вот тебе и люлька. Сегодня вечером без предупреждения этот разбойник явился к нам и стал по комнате расхаживать. Ходит и молчит. Ну, и мы молчим. А потом вдруг прилетела ваша стрела с запиской. Он обрадовался — как будто полцарства в наследство получил… Кхм… Даже нам ее вслух зачитал. Над каждым словом издевался. Ух-х-х… Мерзавец… — Симеона передернуло. — Так и хотелось плюнуть и раздавить его, как таракана помойного… Потом, когда наизгалялся всласть, вытянул веревку, сел в люльку, похихикал на прощанье, и поехал сюда. Ну, я оставаться там не мог, подумал — помирать — так с музыкой, связали мы с моими женчинами шубу рукавами, и — к вам… Она парчой крытая, скользкая, вот так сам стрелой сюда и влетел… Спасибо вам, мужички, что придумали все это. Век не забуду. Царской милостью своею не обойду. Сразу, как только супостата прогоним… Кстати, я, кажется, тут на барышню какую наступил нечаянно?.. С вами она была, что ли? Помощница ваша? Чего ей надобно — всё получит девка.

— Это я была, ваше величество… — донесся из-за спины Дионисия слабый, но уже спокойный голос.

— Я?.. Кто — "я"?.. Не может быть… Елена… Доченька наша… Елена… — царь распереживался и захлопал себя по бокам как нервная курица перед полетом. — Не может быть!.. Ты жива!!!.. А мы-то уж тебя… Не может быть!.. Прости дураков…А что с ребеночком? Все хорошо? А уж мы-то боялись, мы-то боялись… Ой, дела… Вот дела…

Объятьям и слезам не было бы конца, если бы не прибытие "меховым экспрессом" не дождавшихся ни сигнала, ни новостей царицы Ефросиньи, и Серафимы за ней, с остатками крышки ларя в судорожно сжатых кулаках.

И все началось по новой.

— Милости всех прошу в мою скромную обитель, — отвесил изящный поклон и распахнул дверце шкафа, маскирующего вход в его жилище Дионисий, когда женщины, наконец, всласть наобнимались, наплакались и насмеялись. — Места здесь немного, но над этим можно поработать. Дам попрошу пригнуться — притолока низкая.

Корешки книг растворились в воздухе, и новые постояльцы увидели маленькую, уютную прихожую.

— Матушка Ефросинья, Серафима! — не успев переступить порога тесного мирка Дионисия, ставшего теперь убежищем еще для трех человек, самым заговорщицким из заговорщицких тонов произнесла Елена. И по голосу и виду ее было ясно, что сейчас она скажет им такое, что распирало, буквально разрывало ее уже много бесконечных дней, и от чего они ахнут и восхитятся. — А попробуйте угадать, с кем я познакомилась, пока пряталась здесь?..

Пока женщины обменивались свежей порцией восторгов и восклицаний — откуда только брать успевали! — Симеон, наученный горьким опытом, больше не пытаясь распрямиться, подковылял к Граненычу, перерезавшему веревку, тянущейся к месту их недавнего заточения, и брезгливо ткнул пальцем в мертвого колдуна у окна:

— А с этим что будем делать? Если его найдут его головорезы, ты представляешь, что тут начнется?

Истопник честно поразмышлял с полминуты и покачал головой:

— Нет, не представляю.

— Я знаю, что нужно делать, — библиотечный проводил дам в дом и тут же вернулся. — Граненыч, ты знаешь во дворце какое-нибудь укромное место, где его еще сто лет не догадаются искать?

Митроха пожал щупленькими птичьими плечиками:

— Да полно таких мест во дворце. Подвалы. Кладовые. Дровяники. Выгребные ямы, наконец…

— Нет, только не это, — моментально отрезал Дионисий.

— Почему? — удивился царь. — По-моему, там ему, мерзавцу, самое место.

— Потому что мой план заключается в том, чтобы Граненыч отнес в такое тихое место книгу из моей библиотеки, а потом мы Путем Книги перетащили туда колдуна и спрятали, а я не потерплю, чтобы моя книга оказалась…

— Чем-чем перетащили? — наморщил вопросительно лоб царь.

— Путем Книги, — нетерпеливо объяснил Дионисий. — В пределах дворца я могу попасть невидимой дорогой в любое место, где лежит моя книга и провести с собой еще кого-нибудь.

— Книги… книги… книги… — Симеон захлопал глазами, начиная кое-что вспоминать и понимать. — Книги… Так эта книга в тесте… тогда… это была ваша затея?..

— Наша, — сухо кивнул библиотечный, все еще не в состоянии примириться с потерей одной из своих питомиц.

— То есть, вы хотели вывести нас…

— Да.

— Ох, не догадались мы… — виновато всплеснул руками царь. — Так кто ж мог знать… Вы б хоть записку положили…

— А записка там у нас была, — вмешался Митроха. — Между страницами вложена.

— Так ведь мы ее не раскрывали — страницы-то все слиплись, — развел руками Симеон. — Кирпич-кирпичом. Но все равно — спасибо вам, братцы. Просите у меня за свою помощь чего душе угодно.

— Да ничего нам не надо, — отмахнулся скромно истопник.

— Хорошо, я подумаю, — задумчиво согласился библиотечный.

— Только потом, — поправил его Граненыч. — А пока, любезный, лучше подумай, какую книгу ты мне отдашь, чтобы унести, — оторвал он от приятных размышлений Митроху.

— А чего тут долго думать, — глаза Дионисия прищурились и вспыхнули огнем застарелой мести. — Шапкин-Невидимкин тебе подойдет?

— Замечательная книга, — согласно кивнул Митроха. — Для этих целей. Только поторопись. За ночь мы должны успеть с этим фруктом управиться. Утром, чует сердце мое, начнется тут такое…

Предчувствие его не обмануло.

Утром, нервно прождав два часа у покоев бывшего царя, а теперь — кабинете-лаборатории-спальне его ужасного величества Чернослова, лейтенант Ништяк выдохнул резко, как будто собирался нырнуть в холодную воду, и вопросительно постучал в дверь.

Как уже догадался читатель, и как начинал подозревать командир Черной Сотни, никто не отозвался ни на этот стук, ни на следующий, ни на еще три. И тогда, презрев строжайший наказ царя не беспокоить его во время работы, лейтенант еще раз вздохнул и осторожно, как шпион, приоткрыл дверь на несколько миллиметров.

Открывшееся поле обзора не проясняло ничего, и поэтому через полминуты дверь была приоткрыта еще на несколько миллиметров, и еще, и еще, пока в образовавшуюся щель не смогла просунуться и повертеться по сторонам голова замирающего от страха и любопытства Ништяка.

В комнате было пусто. Кровать стояла не расправленной, свечи — не зажженными, ужин — не съеденным.

Колдуна не было.

Через десять минут дворец напоминал растревоженный муравейник, если бы в мире существовал муравейник с муравьями-зомби, бестолково шарахающимися из конца в конец своего обиталища, сталкиваясь друг с другом, роняя вещи, непонятно как и зачем оказавшиеся у них в руках, налетая на косяки и стены и не замечая этого, поглощенные одним стремлением — зачем-то найти какого-то Чернослова.