Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств — следите за руками! — превращается… превращается… превращается…

---

Убедившись, что коридор опустел, и лишь тройка зверского вида солдат осталась стоять у дверей на часах, Чернослов решил, что пришла пора перейти к третьей части своего плана.

Из глубин своего серо-зеленого балахона он бережно извлек заморскую выдумку в виде книжицы, отнятую им по дороге в Лукоморье у какого-то купца. Была она обтянута лакированной крокодильей кожей, с золотыми уголками и таким же золотым обрезом. Все страницы книжицы были чистыми, белее снега, лишь разлинованы простым карандашом на колонки, подписанные емкими заголовками: "Что сделать", "Когда сделать", "Зачем сделать", "Можно ли не делать", "Именины" и "Адрес голубиной почты". В верхней части каждой страницы золотыми буквами витиеватым шрифтом было начертано изречение дня. Сегодняшнее гласило: "Лучше записать и не забыть, чем не записать и забыть". К книжице прилагалось покрытое позолотой перо, золотая же чернильница-непроливайка и миниатюрное, но увесистое пресс-папье, естественно, тоже из золота.

Называлась такая штучка непонятно, но солидно: устроитель.

Сейчас первые страницы этого устроителя были исписаны красивым ровным почерком колдуна (вот прослезился бы его школьный учитель чистописания, убивший на исправление скачущих каракулей своего ученика большую часть своей жизни и нервных клеток).

Чернослов с почти осязаемым удовольствием открепил от корешка золотое перо, отвинтил колпачок непроливайки, аккуратно обмакнул острие в чернила, полученные из вымирающего вида океанской каракатицы, как гласила надпись на сосуде, и ровной линией зачеркнул верхнюю строку: "2 октября. 18:00. Развязать кровавый террор".

На очереди было: "2 октября. 18:30. Обеспечить верность дворцовой прислуги".

— Эй, Надысь, — повернулся он к одному из оставшихся солдат. — Кольца у тебя?

— Так точно! — указал тот на черный мешок в углу.

— Будь готов.

— Всегда готов!..

Как все было просто… Хорошо, что он не послушал царя Костея и не взял с собой тысячу, как тот настаивал. Сотня хорошо обученных солдат и полмешка золота — всё, что потребовалось, чтобы пройти насквозь и подчинить эту непонятную, нелепую страну. Меньше затрат, меньше сил — больше чести. Царь обещал учесть его искусство и изобретательность при раздаче завоеванных провинций. Надо будет придумать, что ему выбрать — Шантонь и Лотранию, или Сулейманию. А, может, Вамаяси?..

Ладно, приятные планы оставим на потом. Сейчас надо еще немного поработать.

Не удержавшись от искушения, он еще раз обмакнул кончик пера в чернила и, едва дыша от усердия, помогая себе языком, вычеркнул и вторую строчку в устроителе.

Ведь обеспечить верность — раз плюнуть. Все равно, что уже сделано. А как приятно смотреть и оставлять пометки на белой рисовой бумаге!..

Тщательно промокнув черную линию пресс-папье, он убрал весь роскошный комплект обратно и вернулся в окружающую его действительность.

Верность, верность… Никуда от тебя не денешься…

Из обломков мебели он развел на каменном полу костер. Из заплечного мешка достал с десяток полотняных мешочков с порошками и травами, затем — небольшой закопченный котелок. Не без труда отыскав в груде павшей посуды все еще целый и вертикальный кувшин с водой, колдун наполнил из него котелок и, дождавшись, пока вода закипит, сел перед ним, скрестив ноги по-сулеймански и стал по очереди высыпать в нее содержимое мешочков, читая нараспев монотонное заклинание.

Когда фиолетовые опилки, покрытые желтой плесенью из последнего мешочка оказались в кипятке, из котелка шершавыми клубами повалил серовато-белесый пар, и в нос ударил запах гнили и сырости.

— Готово, — самодовольно ухмыльнулся узурпатор, кряхтя, поднялся на ноги и стал размахивать руками, выгоняя послушные мерзкие испарения в коридор, потом в разбитые окна, не прекращая читать заклятье.

Прошло две минуты, три, пять, десять — а мутные клубы продолжали валить из котелка, который по всем законам физики должен был уже давно выкипеть и расплавиться. Казалось, они заполнили собой весь зал, коридор, комнаты, комнатки и просто чуланы и продолжали выливаться по лестницам в подвалы и во двор, заполоняя погреба, конюшни, амбары, кухню, сараи и даже собачьи будки. Через двадцать минут во всем дворце не осталось и клочка чистого, не отравленного зловонием воздуха, и тогда миазмы на мгновение остановились, повисли, а затем развернулись и заструились обратно туда, откуда вышли, сделав свое дело.

С собой они приносили всех обитателей дворца, не посаженных еще под замок и не зачарованных колдуном по прибытию.

Один за другим, бледные, с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, тыча в спины и наступая на ноги себе подобным и тихо подвывая загробным голосом в ритм своих шагов, в зале пиров стали появляться слуги.

Магический, никак не догоравший костерок на полу нашел свою смерть под ногами ничего не ощущающих и не понимающих людей.

Был растоптан и раздавлен никак не ожидавший такого вот конца котелок.

Оставшиеся на посту солдаты были притиснуты к стенке и могли сопротивляться не более, чем черепахи под катком.

Чернослов залез на стул, потом на стол, с него — на подоконник, и уже перебирал уме два варианта — перепрыгнуть ему на головы вошедших, или сразу выскочить в окно, а горничные, кухарки, конюхи, шорники, кузнецы, плотники, садовники, лудильщики, бондари и прочий рабочий люд дворца все прибывал и прибывал…

Наконец, когда колдуну стало казаться, что он переборщил с дозировкой ингредиентов, и теперь в крошечном зале пиров царского дворца пытается собраться вся столица Лукоморья, толпа перестала расти, остановилась и стала меланхолично раскачиваться в такт одним им слышимой музыке.

— Все ли собрались? — подпрыгивая и пытаясь разглядеть, где кончается толпа, выкрикнул Чернослов.

Толпа перестала раскачиваться и насторожилась. Неподвижные лица открыли пустые глаза и повернулись в его сторону.

— Все, — удовлетворенно кивнул он. — А теперь слушайте меня и запоминайте…

***

Елена Прекрасная тихонько застонала, пошевелилась, открыла глаза, и первое, что она увидела перед собой — чьи-то огромные круглые выпуклые очи, неотрывно следящие за ее пробуждением.

— ОЙ!!!

— Тс-с-с-с!!!

В поле ее испуганного зрения появился маленький морщинистый палец и обнаружились бледные губы за ним.

— Тс-с-с-с!!! — повторили губы для вящей убедительности, а громадные глаза два раза моргнули. — Быстрее вставай, время не ждет!

— ВставайТЕ, ты имел в виду, — строго предположила Елена. — Кто бы ты ни был, ты разговариваешь с царицей Лукоморья.

Она быстро села, тут же вызвав вокруг себя книгопад средних размеров, и подозрительно оглядела стоящего рядом с ней человечка.

На то, что это был именно человечек, прозрачно намекал его рост — едва ли полметра с беретом. Огромные глаза при ближайшем рассмотрении оказались вполне нормальными голубыми глазами за самыми толстыми стеклами самых большущих из когда-либо ей виденных очков. Светлые спутанные волнистые волосы спускались ему до самых плеч и странно контрастировали с черными завитыми усами и бородкой клинышком.

— Нет, ты ошибаешься, царица, — покачал головой человечек. — Я имел в виду, что ты должна быстрее встать и следовать за мной без разговоров. Заклинаю тебя — последуй моему совету как можно скорее!

— Следовать куда? — оставила на время уроки придворного этикета царица. — Почему я вообще должна куда-то за тобой следовать? Кто ты? Я сейчас позову Матрену, слуг…

— Позвать ты их, безусловно, сможешь, — сухо кивнул головой человек, — но они не явятся на твой зов. Глас вопиющего в пустыне привлечет больше внимания, чем твой призыв.

— Почему? Что случилось? — видя, как смертельно серьезен незнакомец, Елене стало не по себе.

— Вставай же, царица Елена, и иди за мной, пока не поздно, — угрюмо нахмурившись, человечек протянул ей руку.

— Я, между прочим, нахожусь в своем собственном дворце, если не ошибаюсь, и я никуда не собираюсь…

— Увы и ах, но ты ошибаешься, царица Елена. Дворец уже не твой. Его захватил злой колдун, и он убьет тебя, если найдет, или продаст в рабство. Я же хочу помочь тебе — спрятать тебя от этого негодяя и его жестоких солдат, способных на любое зверство. Пойдем скорей же, царица, пока они не обнаружили тебя, — торжественным тоном чтеца-декламатора со стажем проговорил человечек и выжидающе взглянул на Елену.

— Колдун? Солдаты? Захватили дворец? Это… шутка?..

— Никогда не думал, что на самом деле это все так сложно, — воздев очи горе, пробормотал человечек, помолчал, и вслух задал себе вопрос: — А, может, это потому, что я не представился?

— Да, хорошая мысль, ты все-таки кто? — опираясь на руины табуретки, Елена, наконец, встала.