Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном

• Название: Лучшее, что может случиться с круассаном
• Автор: Пабло Туссет
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-557-0

Эта загадочная история, приключившаяся с тридцатилетним лоботрясом, сыном богатых родителей, прожигающим жизнь в пьянстве и в то же время с увлечением занимающимся современной метафизикой, – первый роман молодого испанского писателя Пабло Туссета (р. 1965).

Фильмы Луиса Бунюэля и фантасмагоричные полотна Сальвадора Дали – вот какие ассоциации вызывают образы, возникающие на страницах романа, где Интернет прекрасно уживается со средневековыми английскими трактатами, а весьма откровенные описания сексуальных утех соседствуют с метафизическими философствованиями и картинами современной Барселоны.

---

Чтобы покончить с сомнениями, я решил посмотреть, нет ли какой боковой вмятины на кузове упавшего автомобиля, и поверх стальной стенки заглянул в котлован. Глубина была страшная – все равно что смотреть с высоты четырех– или пятиэтажного дома, – и поднять машину со дна, наверное, было нелегко, но машины там уже не было. Единственная линия расследования, возможная при данных обстоятельствах, заключалась в том, чтобы проверить тормозной след и попытаться установить, где началась погоня, если таковая была. Редкое движение на этом отрезке позволило мне углубиться на Жауме Гильямет. Я шел по проезжей части и внимательно смотрел на асфальт. Метрах в пятидесяти от дома номер пятнадцать (прямехонько рядом с ремонтной мастерской) я наткнулся еще на один след покрышек, несомненно свидетельствовавший о том, что стоявшая здесь машина сорвалась с места на полной скорости. Именно это я и искал, но мне не хотелось надолго задерживаться, и я прошел дальше. Тогда-то мне и пришла в голову мысль выдать себя за журналиста и попробовать вытянуть какую-нибудь информацию у одного из тех соседей, про которых упоминалось в «Эль Периодико». Однако при виде многочисленных зданий, откуда можно было что-то разглядеть, я понял, насколько трудно будет установить личность этих свидетелей. Одновременно я понял, насколько нелепо приниматься за расследование гибели детектива, которого я нанял как раз для того, чтобы он вел расследование для меня. Нелепо и едва ли не опасно.

За то время, которое прошло, пока мимо проехало первое свободное такси, я успел выкурить целую сигарету. Я остановил его и попросил шофера отвезти меня к главному входу в больницу. Прежде чем забрать Багиру, я вполне мог разнюхать что-нибудь там, это было всего лишь в паре кварталов от гаража на Вильяроэль, где я ее припарковал.

– Скажите, пожалуйста, тело Франсеска Робельядеса все еще у вас или его отправили в другой морг? Он погиб сегодня ночью в результате несчастного случая, – сказал я в больнице сидевшей в справочном бюро очень предупредительной девице. Она сверилась с загадочным экраном компьютера, повернутого ко мне задом.

– Труп вывезли из Института судебной медицины. Должно быть, его вот-вот отправят в Санчо де Авила.

– Могу ли я поговорить с врачом, который знаком с этим случаем?

Девица сказала что-то о приемных часах врачей, но обескуражила меня, предупредив, что обычно они разговаривают только с ближайшими родственниками. Я знаю, что Сэм Спейд прямо направился бы к главному входу нужного отделения, обошел бы все коридоры, выдавая себя за нейрохирурга, и даже добился бы того, чтобы увидеть труп собственными глазами. Я уж не говорю, чего добилась бы госпожа Флетчер. Но мне становилось дурно при одной мысли о том, чтобы отправиться разглядывать трупы погибших в несчастных случаях с целью найти тот, который меня интересует. Оставалось только ретироваться.

Я уже поблагодарил девушку из справочного, когда у меня мелькнула мысль.

– Вы не знаете, сюда поступал некто Херардо Беррокаль?

Одиннадцатая лестница, второй этаж, травматология, палата тринадцать – Берри был там.

– Вы не могли бы узнать, в каком он состоянии?

Девушка сверилась с компьютером: сотрясение мозга, открытый перелом большой берцовой кости и травма запястья. Приятного мало, но на мотоцикле он еще покатается.

Я дошел пешком до стоянки на Вильяроэль, взял Багиру и потихоньку поехал к дому. По дороге я вскочил о своих ангелах-хранителях и поискал в зеркале заднего обзора белый «опель-кадет». Ангелы были на месте, но не одни: я понял, что им помогает огромная «хонда», которая так и сновала то впереди, то позади меня. Не менее семисот пятидесяти кубических сантиметров находились в подчинении типчика, затянутого в кожу, с гоночным шлемом на голове. Достаточно, чтобы не потерять «лотус» на автостраде.

Я остановился у подъезда The First. Оставив Багиру с мигающими фарами в двойном ряду машин, я вошел в надежде, что мне разрешат подняться за удостоверением Lady First.

В холле кроме консьержа – уже не того, который был раньше, – присутствовал явный громила. Не знаю, как папеньке удалось добиться того, чтобы жильцы согласились на присутствие подобного типа в холле приличного дома, но он этого добился. Он без труда узнал меня по описанию Lady First, я заметил это по тому, что он лишь мельком взглянул на меня, отвернулся и поднес к уху руку с маленьким микрофоном, который прятал где-то в пиджаке. Я поздоровался. Мне ответили. Тогда я прошел прямо к почтовым ящикам, поискал спрятанную сверху табличку и водворил ее на место. Мне никто не помешал, но когда я направился к лифтам, агент, исполнявший роль консьержа, преградил мне путь.

– Пабло Миральес?

– Да. Я к своей невестке.

– Она решила немного вздремнуть. Попросила меня передать вам это.

Это было удостоверение: Глория Гаррига Миранда. Что ж, сэкономлю время, не придется подниматься наверх. Я вернулся к Багире. У меня болезненно сжались яйца.

На почте выстроилась скромная очередь, при этом скромность ее компенсировалась адски медленным продвижением, которое могло вывести из себя кого угодно. Небольшая вывеска категорически запрещала курить. Какой-то мальчонка, явно прогуливавший школу, невозбранно слонялся по отделению под покровительственным взглядом своей чертовой матери. Собака, напротив, была вынуждена ждать в дверях, пока хозяин слюнявил лежавший перед ним ворох марок. Пес хранил благоразумное спокойствие, но представители рода человеческого всегда грешили нетерпеливостью. Моя очередь к окошку подошла как раз в тот самый момент, когда я уже приготовился обездвижить мальчонку прямым ударом в солнечное сплетение. Его спас служащий в очках, который глядел на меня, словно желая сказать: «А ты за каким хером сюда приперся?»

– Я разыскиваю письмо.

– У вас есть квитанция?

– Нет, но дело в том, что…

Все, что я сказал дальше, не возымело совершенно никакого воздействия. Выслушав все мои объяснения, тип в окошке повторил тот же самый вопрос, хотя на сей раз в его интонациях сквозило бесконечное терпение по отношению к банде тупиц, которые каждое утро заявляются сюда, чтобы ему досаждать. Я попробовал было начать все с начала, но теперь он даже не смотрел на меня, казалось целиком сосредоточенный на одном из своих ногтей.

– Без квитанции я не могу выдать вам никакого письма.

Но, с моей точки зрения, дело уже перешло на стадию «Б».

– Очень хорошо. Я хочу поговорить с заведующим вашей почтой. Не-мед-лен-но.

– К сожалению, это невозможно.

– Невозможно? Так вот, если вы немедленно не позовете заведующего, я поставлю этот стул на середину зала, встану на него, спущу брюки, потом трусы, и если к этому моменту вы не позовете заведующего, начну дрочить прямо здесь, перед всей этой публикой, включая сеньор, детей и собак. Кроме того, я постараюсь извергнуть свое семя как можно дальше, а это достаточно далеко, предупреждаю вас. Вам понравится.

– Послушайте, я же сказал, что заведующий выйти не может. А если вы будете продолжать скандалить, то мне придется вызвать жандармерию.

– Выполняйте свой долг, но предупредите их, чтобы они прихватили пару губок, потому что тогда они смогут открыть муниципальный банк семени, начав с того, что я выплесну на эту стену. Я коплю материал уже две недели, приятель.

– Меня это не касается. Следующий, пожалуйста.

Тип, видимо, считал себя очень крутым, но не знал, на кого нарвался. Полуобернувшись, я схватил вышеуказанный стул, с грохотом поставил посреди зала и встал на него, что далось с некоторым трудом, учитывая мою комплекцию, мало подходящую для восхождений. Затем, стоя на этой вышке, которая послужила превосходным постаментом моей крупной фигуре, я сделал несколько фокуснических пассов, дабы убедиться, что все на меня смотрят, и только после этого стал медленно расстегивать рубашку.

– Жил-был у ба-а-буш-ки се-е-рень-кий козлик…

Напевая, я дирижировал правой рукой, сопровождая свой напев характерным набором хореографических па. Когда левой руке осталось расстегнуть всего две пуговицы, я увидел, как тип из окошка шмыгнул в дверь, которая вела в незримые недра почты. Я тут же слез со стула, поставил его на место, застегнулся и, когда типчик появился в сопровождении своего шефа, уже выглядел вполне нормальной личностью, ожидающей своей очереди у прилавка. Предполагаемый шеф оказался дамой лет за сорок в сером форменном пиджаке и со значком почтового ведомства, приколотым к лацкану: воплощенная исполнительность. Я объяснил ей, что из-за ремонтных работ в доме моей невестки табличка на ее почтовом ящике отсутствовала несколько дней и т. д. После некоторых колебаний она все же вручила мне пакет, заставив расписаться в длиннющей бумаге и кроме удостоверения Lady First предъявить мое собственное. К счастью, она не обратила внимания, что оно просрочено.

Я вернулся к Бестии и припарковался на тротуаре, чтобы спокойно исследовать содержимое пакета.