Наталья Егорова - Обочина

• Название: Обочина
• Автор: Наталья Егорова
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

– Будьте любезны...

Бармен поворачивает к нему круглое щекастое лицо, имеющее смутное сходство с лицом жабочеловека. На лице написано явное недовольство.

– Ну? - произносит он тоном человека, которого какой-то болтун отрывает от важного дела.

– Ч-чаю, пожалуйста... горячего, - с запинкой говорит Андрей.

– Нету, - равнодушно бросает бармен и снова утыкается в нутро кассы. Жестяной скрежет, и на стойку вываливается какая-то деталь.

Андрея задевает подобная грубость. Конечно, он внутренне ждет неприятностей на каждом шагу, но это уже чересчур. Нарастающее раздражение прорывается в голосе, и он говорит резко:

– Тогда пива.

Бармен неохотно распрямляется, швыряет отвертку куда-то под стойку - раздается железный лязг. На бармене светлая рубаха, вся в пятнах разной интенсивности, галстук-бабочка перекосился на сторону, одна из пуговиц оторвана с мясом - торчат обрывки ниток. Он молча ставит на стойку высокий стакан, на котором в свете красной лампы становятся видны пятна от грязных пальцев. Не спрашивая о сорте, бармен срывает крышу с бутылки об край стойки и выливает все ее содержимое в стакан. Пена ползет на стойку с тихим шипением.

– Тридцать пять рублей, - бросает он.

Андрей секундно колеблется: пиво дороговато, да и бармен ведет себя хамски. Но взгляд бармена столь вызывающ, что он привычно тушуется, суетливо лезет в карман, не сразу вытаскивает застрявший кошелек, роется в нем, роняет мелочь на стойку...

Бармен сует деньги в ящик кассы и, выудив отвертку, проверяет большим пальцем ее остроту. Андрей со стаканом идет к столикам.

Толстяки перекидываются шариком, не сходя с места, как будто он подвешен между ракетками на нитке. За одним из столиков обнаруживается не замеченный раньше посетитель. Он, видимо, пьян и дремлет, развалившись на стуле, запрокинув голову. Андрей видит надвинутую на лицо шляпу, торчащий из-под нее длинный подбородок, голую шею с выступающим кадыком. В тот момент, когда он смотрит пьянице в лицо, прямо из-под шляпы, жужжа, вылетает крупная муха. Это отвратительно, Андрея передергивает, он чуть не расплескивает пиво.

Андрей оборачивается и видит, как бармен слизывает лужу со стойки длинным языком. Потом невозмутимо возвращается к раскурочиванию кассы. Абсурдность его действий выглядит совершенно естественной.

Ноги спящего торчат поперек прохода, и Андрей осторожно обходит его. Выбирает относительно чистый столик, садится лицом к стойке. И толстяки, и пьяница оказываются сбоку. Андрей делает глоток, задумывается, отхлебывает еще.

Звуки отдаляются, делаются глуше и глубже. Андрей согревается, полурасстегивает куртку, разматывает шарф.

В соседний стул попадает отскочивший от стола шарик. Андрей ловит его после нескольких неловких попыток, пока тот подпрыгивает на столе, на полу. Поворачивается бросить обратно играющим, но те уже щелкают по другому мячику, и Андрей, после некоторых колебаний, оставляет прилетевший у себя на столе.

Он отхлебывает еще пива, ему уже почти уютно. Взгляд размывается, окружающее подергивается пеленой.

Внезапно в столешницу упираются расставленные костистые пальцы. Андрей вздрагивает, поднимает глаза. Над ним нависает давешний пьяница: длинное узкое лицо, тонкие губы кривятся в болезненной гримасе, черная шляпа сдвинута на затылок. Он весь одет в черное, пальто расстегнуто, на шее тонкое кашне, рукава кажутся коротковатыми.

Мутно глядя в пространство над головой Андрея, он будто продолжает прерванный разговор:

– Работу не нашел, а впрочем, какая нужда, - бормочет он, и в голосе чудится нотка сумасшествия, - Жена... ведь главное, чтоб все, как у людей... Они приходят на все готовенькое, а весь твой опыт, оказывается, никому не нужен... Тебя спихнули, старик, просто на обочину, понимаешь?

Последняя фраза звучит неожиданно внятно, пересекаясь с недавними андреевскими мыслями. Черный человек с размаху опускается на стул напротив Андрея, нетрезво чокается с его стаканом так, что едва не смахивает его со стола - Андрей еле успевает подхватить. Наклоняется к собеседнику и доверительно сообщает:

– Все серь.

Андрей отшатывается в легкой панике. Он не знает, как вести себя с этим пьяным и, вероятно, ненормальным человеком. То, о чем бормочет Черный человек, созвучно его собственным мыслям, но сама его личность пугающа. Впрочем, с сумасшедшими нужно просто соглашаться.

– Кому оно нужно - высшее образование, если потом столько лет торчать, как приклеенный, за одним столом... - пьяница говорит будто сам с собой, голос набирает силу, Андрею здорово не по себе. - Никому она не нужна, эта работа... По телевизору одно и то же, одно и то же каждый день...

Его взгляд упирается в лицо Андрея, и оказывается, что в баре уже некоторое время царит полная тишина, нарушаемая только голосом Черного человека.

– Согласен? - спрашивает он с неожиданным спокойствием.

– Что, извините? - растерянно переспрашивает Андрей.

Черный человек перегибается через стол и внятно сообщает.

– Все в этой жизни только серь.

Его лицо застывает маской одержимости, глаза в неярком свете кажутся черными провалами.

– Согласен? - с нажимом повторяет он, вцепляясь костлявыми пальцами Андрею в плечо и щерясь кривыми зубами. Тот робко и безуспешно пытается высвободиться.

– Д-да, конечно, - в ужасе бормочет он.

Черный человек откидывается на стуле так, что две ножки повисают в воздухе. На его лице написано не столько удовлетворение, сколько легкое удивление.

– Согла-асен? - протягивает он.

Андрей порывается вскочить, но длинная нога Черного человека перегораживает проход, а пальцы все еще впиваются в рукав его куртки. Пока он дергается, Черный человек нарочито медленно берет со стола шарик и с хрустом давит его в пальцах. Смятый кусочек целлулоида плюхается в стакан Андрея с недопитым пивом, на мгновение приковывая к себе взгляд.

Это последняя капля абсурда, которая заставляет Андрея вскочить и броситься к выходу. Однако на повороте он машинально опирается рукой о соседний стол и впопыхах попадает рукой прямо в тарелку с остатками какого-то соуса. С невнятным восклицанием он подносит к глазам руку, всю в липкой жиже. Склонившись над кассовым аппаратом, бармен искоса наблюдает за происходящим, на толстом лице блуждает глумливая ухмылка.

Бросив затравленный взгляд в сторону выхода и покосившись на Черного человека, самодовольно развалившегося на стуле перед стаканом с раздавленным шариком, Андрей устремляется к двери в углу, на которой жирным маркером криво выведено "WC".

У стены с побитой кафельной плиткой ряд раковин средневокзального вида: один кран с каждой из них снят, на эмалированном бортике лежит высохший обмылок - один на всех. Зеркало тоже одно, его хватает на одну целую раковину и краешками - на две соседние. Поверхность мутна и основательно забрызгана, смотреться в него - все равно, что в металлический чайник.

Андрей тщательно, несколько раз намыливая, моет руки. Проводит мокрыми ладонями по лицу и мнет его, как будто пытается вылепить новое. Растерянный взгляд утыкается в зеркало, Андрей рассматривает себя поверх мокрых пальцев.

Черно-белый флэшбэк. Снова Андрей смотрит на себя в зеркало, но теперь оно, маленькое и чистое, находится в крохотном санузле квартиры. Андрей в белой майке кладет одноразовый бритвенный станок на стеклянную полочку, к стаканчику с двумя зубными щетками, нескольким тюбикам и флакончикам. Опрокидывает над ладонью пузырек одеколона, похлопывает себя по щекам и подбородку. Выражение на его лице отсутствует.

В дверях появляется жена Андрея, Лена, с наглаженной белой рубашкой в руках. Это пухленькая женщина со светлыми, нерасчесанными с утра волосами, падающими на плечи, в бесформенном уютном халатике. Она волнуется, суетливо заглядывает в глаза:

– Андрюш, я тебе рубашку достала, белую. Погладила. Там у костюма рукав залоснился; ты, когда к начальнику пойдешь, ты правой рукой не поворачивайся...

Андрей бурчит неопределенно-утвердительно; вытирает руки о висящее на крючке полотенце, не снимая его.

– Ты не узнавал, платить-то сколько будут там? - жалобно спрашивает жена. Андрей пожимает плечами, выходит, слегка отодвигая Лену плечом с дороги. Та на секунду застывает, тревожно глядя в пространство ванной, вздыхает и, прижимая к груди отглаженную рубашку, спешит следом. Напротив двери в крохотном коридоре большое зеркало, на секунду оно отражает смутные тени Андрея и Лены.

– Ты хоть поешь чего-нибудь, на целый день ведь уходишь!

Поверхность зеркала темна и неподвижна.

Раздается неестественно громкий щелчок, и Андрей, едва не подпрыгнув, оборачивается от зеркала. Из кабинки выходит худая коротко стриженная брюнетка в блестящем мини-платье и ярко-рыжих чулках, на одном из которых расползлась нелепая дыра. У нее бледная кожа, она сильно накрашена, и Андрей застывает столбом, увидев, что ее лицо - это лицо манекена из магазинчика.