Хэммонд Иннес - Большие следы

• Название: Большие следы
• Автор: Хэммонд Иннес
• Издательство: "Вокруг света"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

«Вокруг света» не впервые знакомит своих читателей с произведениями известного английского писателя Хэммонда Иннеса. В 1977 году журнал опубликовал его роман «Белый юг», затем в приложении «Искатель» вышел второй его роман — «Крушение „Мери Диар“», в свое время на страницах «Вокруг света» появились «Шанс на выигрыш» и «Львиное озеро».

В письме в редакцию Хэммонд Иннес заметил: «Так уж получилось, что вы впервые представили меня советским читателям, когда мне исполнилось шестьдесят пять лет. „Шанс на выигрыш“ в вашем журнале стал подарком к другому моему юбилею. Я очень рад, что и „Большие следы“ выйдут в вашей стране как раз в те дни, когда я готовлюсь встретить свое семидесятипятилетие…»

На этот раз писатель обращается к острым проблемам охраны дикой природы Африки. Действие романа «Большие следы» развивается в вымышленной стране — Восточноафриканской Федерации.

Роман печатается с сокращениями.

Рисунки Е. Марковича.

---

— Ты читал книгу фон Хелена об экспедиции Телеки к озеру Рудольф? — спросил я Эйба. Он покачал головой. — А я читал. Если он не раздобудет бензина, то я не знаю, каким образом ему удастся доехать. Не через Марсабит, конечно, а через горы и пустыню.

— Ты читал. А он тут жил, не забывай. Это его страна. — Эйб отодвинул тарелку и взялся за кофе. — А вы что скажете, Каранджа? Вы знаете этот район.

— Если он не иметь топливо для «лендровера»… — Каранджа умолк, задумчиво наморщив лоб. — Очень плохо сейчас для пешего сафари. Очень сильная засуха, нет воды в Балеза Кулал. И водопой Калама тоже сухой… Может, сейчас есть немного дождя. — Но в его голосе не слышалось убежденности. — Возможно, самбуру не едят всех своих верблюдов. С верблюдами от долины Хорр до Марсабита не больше двух-трех дней.

— А в долине Хорр есть вода? — спросил Эйб.

— Да, на Южном Хорре. Всегда вода на Южном Хорре.

К нашему столику подошел солдат, и Каранджа поднял глаза. Они быстро переговорили о чем-то.

— Автобус здесь, — сообщил Каранджа, доставая из кармана конверт и вручая его мне. — Вы подпишите, пожалуйста, и я оставлю его для мистера Кимани на конторке.

Это было отпечатанное на машинке письмо американскому консулу, дающее ему право вручить министру земель пакет с моей пленкой при условии, что нас отвезут к озеру Рудольф и доставят в целости и сохранности обратно в Найроби. Я взглянул на Эйба, но тот прикуривал, стараясь не смотреть мне в глаза.

Мне не хотелось подписывать, но все делегаты уехали, и время отказов миновало. Я взял ручку и поставил подпись, Каранджа понес конверт к конторке.

— На какое-то мгновение я подумал, что ты дашь задний ход. — Эйб улыбался. По-моему, с облегчением.

— А если бы дал? Он пожал плечами.

— Наверное, тогда мы оба угодили бы в передрягу. Кимани и без того рискует. За тот район, в который мы едем, отвечает армия.

В автобусе было навалено лагерное снаряжение, мешки и картонные коробки, по бортам стояли канистры, а на куче припасов сидели два солдата, сжимая в руках винтовки и почти касаясь головами крыши. Каранджа сел со мной на поперечную скамью, задвинул заднюю дверцу.

Мы проехали через центр Найроби и отправились на северо-восток в Тику, где повсюду росли цитрусовые и джакаранда, цвели ореховые деревья с мыса Доброй Надежды. В отдалении под сенью деревьев стояли дома плантаторов, но они казались старыми и запущенными, краска на верандах облупилась, сады разрослись и были усеяны хижинами и мусором. Повсюду бегали африканские детишки. Транспорта на дороге почти не было, гудрон щерился выбоинами, небрежно засыпанными щебнем, который с грохотом бил по днищу.

За Тикой появилась гора Кения. Ее вершина была похожа на средневековую крепость: черный камень, белые вечные снега и яркая голубизна неба. Незадолго до полудня мы миновали поворот на Ньери.

Эйб посмотрел на горы. Там, на фоне темно-зеленого леса поднимались густые космы дыма. Он кивнул в сторону костров и проплешин на месте сваленных деревьев. Взглянул на Каранджу:

— Почему ваше министерство не положит этому конец? Вы что, совсем не думаете о будущем? Или это все, чему научила вас наша цивилизация — насиловать землю, хватать все, что можно, а завтра — хоть потоп?

Он неотрывно глядел на растерянного Каранджу, потом посмотрел на меня. Уголки его рта приподнялись в слабой улыбке.

— Мир стал более жесток к роду людскому, — печальным тоном произнес он, потом закурил сигарету и надолго замолчал.

Мы были чуть севернее экватора, недалеко от западных склонов горы Кения. Над вершиной ее возникло белое облако.

Мы въехали на подъем и внезапно очутились на краю Района северной границы — широкой бурой равнины, переходящей в пустыню, где высились глыбы красноватого камня, похожие на потрепанные ветром и песком замки. Карта говорила, что мы на высоте 6300 футов; дорога, петляя, уходила вниз с уступов горы Кении в песчаную и каменную бесконечность. Крутились пыльные смерчи, горизонта не было, мертвая страна исчезла в дымке; земля и небо, одинаково белые и непрозрачные, блестели на солнце, а слева от нас виднелись вдали смутные неровные контуры гор, которые высились на самой границе видимости. Это было пугающее, захватывающее зрелище. Эйб подался вперед, и его голос звенел у меня в ухе.

— Земля обетованная! — прокричал он, потом повернулся к Карандже. — И вы думаете, что слоны смогут преодолеть это пространство и добраться до гор?

Каранджа закивал.

— Да! Тут не пустыня, как Чалби. Вы смотрите, вы видите деревья вдоль сухой поросли, а они знают, где есть вода.

Мы покатились вниз, в печной жар. Потом свернули к северу, где к шоссе примыкала дорога на Меру. Все вокруг сверкало, плоские верхушки акаций торчали над зеркальным знойным маревом, колючие деревья, казалось, стояли кронами вниз, островки ломкого кустарника словно бы плавали в воде: это был мираж. Вдали подрагивали верхушки гор. Маленький городок Исиоло блестел на солнце гофрированным железом, будто подмигивал. Дорога обошла его стороной, и гудрон сразу кончился. Теперь мы очутились на щебневом покрытии, шум стоял оглушительный, позади нас клубился шлейф пыли. Здесь мы увидели первых живых обитателей саванны. Возле колючего деревца, изогнув шеи и чудаковато глядя на нас, неподвижно стояли два жирафа.

Первым их заметил шофер. Он затормозил и возбужденно закричал, показывая пальцем. Сидевшие сзади солдаты потянулись за винтовками: до жирафов было не более ста ярдов, но, когда мы остановились, они уже галопом бросились наутек. Их движения были скованными, но грациозными и позволяли постоянно держать головы поднятыми.

— Это сетчатые жирафы, — сказал Каранджа тоном туристского гида. — Здесь уже северная разновидность.

Я смотрел за окно с интересом, но больше мы ничего не увидели, за исключением нескольких страусов. Через десять миль мы свернули на проселок, который вел к кучке круглых крытых соломой хижин. Когда-то отсюда начинался резерват Самбуру, теперь здесь был военный пост. Каранджа показал пропуск, и нам взмахом руки разрешили ехать дальше, мимо бронетранспортеров и их экипажей, спавших в тени. Проселок убегал в открытую саванну, на плато, поросшее сухой травой и обрамленное прекрасной рощей акаций; зонтики темнели на фоне огненного неба, вдали синели горы. Дорожное покрытие было разбито в пыль серого цвета, вдалеке над сверкающей травой, казалось, плыли блекло-зеленые армейские палатки; полосатый чулок указателя направления ветра безжизненно поник, а пыль от только что севшего самолета стояла над наспех сделанной посадочной полосой как дымовая завеса. Все было неподвижно.

Шофер притормозил. В тени каких-то кривых деревьев стояли два армейских грузовика. Слышались крики и смех. Остановившись, мы увидели блестящие черные тела, набившиеся в крошечный каменистый пруд.

Позади нас послышался топот ног и раздался голос с ирландским акцентом:

— Неужто туристы?

Это был мешковатый человечек с волосами песочного оттенка и рваным шелковым кашне на шее. Он держал потертый портфель, босые ноги были серыми от грязи.

В глазах Эйба сверкнуло любопытство.

— Должно быть, вы пилот того самолета, который только что приземлился?

Человечек кивнул.

— Как вам нравится наш новый флаг? Милый, правда?

— Золотой слон с бивнями? — Эйб кисло усмехнулся. — Очень подходящая к случаю картинка.

— Стало быть, вы с консервного завода?

— С телевидения, — ответил Эйб.

— Да? Ну, если хотите снять засуху, то к северу отсюда материала для вас вдоволь. Возле высохших колодцев — груды туш домашнего скота, — на обветренном лице пилота появилась улыбка. — Меня зовут Пэт Мерфи.

Мы представились, и Эйб спросил:

— Вы совершаете разведывательные полеты?

— Верно. Я и Билл Мэддокс. Летаем по очереди, наблюдаем за северной границей.

— И докладываете обо всех не предусмотренных властями передвижениях?

— Обо всем: племенах, животных, состоянии колодцев. Это, разумеется, закрытые сведения. Вы сюда за материалом или за снимками?

— Сейчас я ищу Кэрби-Смита.

— Тогда вам не повезло, его тут нет.

— Но это его машины?

— Сам он уехал сегодня утром. Грузовики последуют за ним по его сигналу.

— Вы сегодня утром летали в ту сторону, не так ли? Видели что-нибудь любопытное?

Мерфи замялся и пытливо посмотрел на нас.

— Вы, говорите, с телевидения? Прежде сюда телевизионщики не приезжали, так что вы, наверное, были на конференции по диким животным. Один старожил, Корнелиус ван Делден, я слышал, прорвался на конференцию. Может, расскажете подробнее?

Эйб коротко поведал ему, что там произошло.

— Теперь он скрылся, угнав армейский «лендровер», — Мерфи помолчал. — Кто же вас интересует, Кэрби-Смит или ван Делден?