П Хмелинский - Навстречу смерчу

• Название: Навстречу смерчу
• Автор: П Хмелинский
• Жанр: История

---

О том, как оценивали независимые специалисты сталинскую рекордоманию в технике, можно судить по разговору Сталина с французским летчиком в 1944 году. "Он спросил Пуйяда, доволен ли тот своими "яками"... Из них состояла эскадрилья "Нормандия - Неман". Пуйяд стал расхваливать "яки"... Сталин обратился к Пуйяду с вопросом:

- Вы уверены, что пушка на вашем самолете является достаточно мощной?

- Вполне,- ответил Пуйяд,- это 20-миллиметровые орудия.

- Да, но я мог бы предложить вам самолеты, оснащенные 40-миллиметровыми орудиями.

И вот по этому поводу между французским полковником Пуйядом и Сталиным началась дискуссия. По мнению Пуйяда, единственной разницей между двадцати-и сорокамиллиметровыми орудиями было то, что с помощью первых можно просто подбить самолет противника, а с помощью вторых разнести его вдребезги, но с военной точки зрения это ничего не меняло.

В запальчивости Пуйяд, не сдержавшись, негромко бросил:

- Да он просто невежда!

Этого, разумеется, никто Сталину не перевел..." {21}.

Странный подход к технике действовал не только в авиации. В танковых войсках положено было поклоняться другому идолу - скорости. Свидетельствует артиллерийский конструктор В. Г. Грабин: "Сотрудники аппарата АБТУ (Автобронетанковое управление.- П. X.) восхищались танком БТ-7, особенно его высокими ходовыми качествами. По шоссейной дороге, с восторгом говорили они, на танке БТ-7 можно обгонять даже легковые машины. Мои попытки объяснить, что танк должен обладать еще и огневой мощью, отбрасывались собеседниками как нечто второстепенное, не заслуживающее внимания... Того же взгляда придерживался... и начальник АБТУ комкор Павлов... он сказал, что калибр и мощность пушки влияют на габариты и вес танка, а следовательно, на уменьшение его скорости... Начальник АБТУ не допускал и мысли, что на поле боя кто-то почему-то сможет помешать ему влететь со своими конями-танками на позиции врага и там все проутюжить гусеницами... а на мое утверждение, что наши танки со слабым пушечным вооружением бесперспективны, он и вовсе не отреагировал" {22}. Конструкторское бюро Грабина еще в начале 1939 года создало мощную 76-миллиметровую танковую пушку, "вписавшуюся" в танк БТ-7. Позднее эта пушка стояла на знаменитых Т-34. Но перевооружением БТ-7 так никто и не занялся.

С тяжелыми танками вышла другая крайность: сначала, максимально увеличивая огневую мощь, их делали многобашенными; журналисты вдохновенно писали о "сухопутных крейсерах". У внушительных на вид гигантов была очень слабая броня, так как весь допустимый вес "съедали" орудия. Затем, когда Сталин все-таки отказался от этих машин, он так нарастил огневую мощь хорошего тяжелого танка КВ, поставил на него такую крупную пушку, что вес и габариты танка выросли сверх допустимого предела, и Отечественная война его отсеяла.

Но самая трагическая и зловещая черта ситуации заключалась в том, что Сталин ничуть не сознавал глубокую порочность своей технической политики. Ведь главные ее изъяны таились как раз в тех аспектах проблем и на тех направлениях работы, на которые он не хотел, не умел или не имел времени обратить внимание.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

{1}Новиков В. Н. Накануне и в дни испытаний. М., 1988. С. 45.

{2}Знание-сила. 1988. No 1. С. 138.

{3}Там же. С. 144.

{4}Большевик. 1939. No 3. С. 14.

{5}Сандалов Л. М. Первые дни войны. М., 1989. С. 38. 41

{6}Советская Россия. 1988. 22 июля.

{7}Известия ЦК КПСС. 1990 г. No 1. С.199.

{8}Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968. С. 29, 31-32.

{9}Подробнее см.: Пересыпкин И. Т. Связь в Великой Отечественной войне. М.. 1973. С. 11-46.

{10}Сандалов Л. М. Первые дни войны. С. 50.

{11}Баграмян И. X. Так начиналась война. М., 1971. С. 7.

{12}Даугава. 1990. No 1. С. 77.

{13}См.: Рытов А. Г. Рыцари пятого океана. М., 1970. С. 16, 78-79.

{14}См.: Известия ЦК КПСС. 1990. No 1. С. 203.

{15}См.: Мерецков К. А. На службе народу. М., 1968. С. 183.

{16}Сандалов Л. М. Первые дни войны. С. 44-45.

{17}Большевик. 1937. No 5-6. С. 56. 48

{18}Яковлев А. Цель жизни. М., 1969. С. 176, 179.

{19}Там же. С. 176.

{20}Там же. С. 179.

{21}За рубежом. 1989. С. 18.

{22}Грабин В. Г. Оружие победы. М., 1989. С. 341-343.

Оценка своих сил

Вся довоенная политика сталинского руководства обычно рассматривается как попытка догнать лучше нас подготовленные к войне страны (прежде всего Германию) и, с другой стороны, оттянуть начало войны, выиграть время. Все это имело бы смысл только в том случае, если бы Сталин воспринимал свою страну как действительно отставшую в военной гонке, как слабейшую сторону. Это сомнительно уже потому, что Германия до середины 30-х годов вообще не могла всерьез развивать оборонную промышленность, будучи связанной Версальским договором, а Япония вовсе не была в те времена таким мировым экономическим гигантом, как ныне.

Итак, считало ли советское руководство свою армию и страну отсталыми в военном отношении? В какое-то время - безусловно да. В 1924 году общепризнанной считалась истина, что Красной Армии как боеспособной силы не существует. В 1927 году Ворошилов заявлял, что "вопросам подготовки государства к обороне мы стали придавать актуальное значение только с весны текущего года". У него уже появились оптимистичные нотки: "В случае войны мы сможем развернуть оборону на своей промышленной базе"{1}. Но ни Ворошилов, ни кто другой не заикается о нашем превосходстве, непременной победе и т. д. В 1931 году Сталин заявил, что

нам нужно за 10 лет пробежать путь длиною в 100 лет, иначе нас сомнут. Значит, самооценка оставалась трезвой и не слишком высокой. Но затем, с ростом вооруженности происходит разительная перемена в настроении руководства. В 1936 году Ворошилов объявляет: "Теперь, когда наши силы удесятерились, мы вовсе и не ставим вопрос, победим ли мы врага или нет. Победим безусловно. Сейчас не в этом уже дело. Сейчас вопрос ставится так: какой ценой, какими усилиями, какими жертвами мы победим? Я лично думаю,-так думает т. Сталин, так думает т. Орджоникидзе, так думает весь наш ЦК и правительство, - что мы должны победить врага, если он осмелится на нас напасть, малой кровью, с затратой минимальных средств"{2}.

С этого момента ни о каком отставании не было и речи. На мой взгляд, это важнейший факт, ключ к предвоенным событиям: в 1937-1939 годах советское политическое руководство рассматривало СССР как сильнейшую страну в сравнении с потенциальными противниками в будущей войне. Сталин утверждал: "Наша Красная Армия имеет все основания быть лучшей в мире армией"{3}. Журнал "Большевик" подчеркивал отсутствие легкомыслия в таких оценках: "Эта уверенность в победе не является результатом переоценки своих сил и недооценки сил противника. Наша уверенность в победе вытекает из объективного анализа соотношения сил, из учета всей совокупности обстоятельств, характеризующих положение в лагере наших врагов и в рядах борцов за социализм"{4}. Существуют косвенные улики, указывающие на то, что профессиональное военное руководство не разделяло этого безбрежного оптимизма. Так, журнал "Военная мысль" 1937 года практически не содержит аналогичных "обоснованных" оценок и прогнозов. Эйфорией было охвачено прежде всего сталинское политическое руководство, мало смыслившее в военном деле, а не командный состав Красной Армии. Правда, большинство командиров тоже смотрело в будущее без особой тревоги. Командир танковой бригады И. В. Дубинский рассказывает о настроении в зале во время выступления Ворошилова перед командирами и политработниками в Киеве осенью 1936 года: "Никто не сомневался в добром исходе будущей великой схватки. Думаю, что у всех в зале, как и у меня, разгорелось желание поскорее разделаться с фашистской угрозой" {5}. Тем не менее опытные и квалифицированные командиры сознавали масштаб предстоящих трудностей и жертв лучше, чем партийные лидеры или замороченные шапко-закидательской пропагандой рядовые граждане.

Одновременно с заявлением Ворошилова о нашей готовности к отпору врагу в конце 1936 года на советского человека хлынул поток фильмов, романов, пьес о будущей войне. Историки обычно упоминают два таких произведения из большого их количества: фильм "Если завтра война", роман Шпанова "Первый удар". Но в 1939 году, например, "оборонные" фильмы составили четверть всех выпущенных на экраны: 6 из 24. Вот газета "Кино" пересказывает забытый ныне оборонный фильм "Война начинается"; "Мощное соединение вражеских танков пересекло советскую границу. Враги уже готовятся торжествовать победу... Но еще мгновение, и танки взрываются на минных полях. В бой вступают самолеты. Двое советских отважных летчиков попадают на вражескую территорию. Проявляя смелость и находчивость, умело маскируясь, они проникают в секретный укрепленный вражеский район и сообщают о его расположении красному командованию. Враги подвергаются беспощадному разгрому" ''. Как известно, Сталин смотрел все кинокартины, выпускающиеся в Советском Союзе. Он очень любил кино...

Один из деятелей распущенной в 1932 году Ассоциации пролетарских писателей - Киршон успел, прежде чем погибнуть с клеймом врага, опубликовать фантастическую пьесу "Большой день" - о войне с фашистской Германией. В начале 1937 года это была пьеса номер один. Она шла в 68 городах страны, тогда как "Любовь Яровая" и "Отелло" - в 27 городах, а "Гроза" Островского - в 22 городах. Наша победа выглядит у Киршона так. Немецкий штаб, не предчувствуя худого, руководит войной, как вдруг раздается стук в дверь.