Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

• Название: Вершина мира. Книга первая
• Автор: Евгения Прокопович
• Жанр: Фэнтези

Никогда не делайте лишних движений, это поможет сохранить вам нервы, зубы и большую часть волос.

Древнее пророчество.

---

Оказавшись на борту "Беркута" я первым делом сняла с Влада ошейник, может быть, потом об этом и пожалею, но пока мне доставило злорадное удовольствие видеть, что это вызвало некоторое подобие шока, так что он дал себя раздеть и осмотреть клеймо.

Обработав ожог и заклеив рану стерильной салфеткой, перевела взгляд на разбитые коленки. Вот уж новость, так новость! Пощады он, что ли просил, на коленях ползая? Да нет, глупости! Скорее просто попытался в последний момент отвоевать свободу, вот и приключилась подобная неприятность. Убедившись, что с его ногами ничего страшного, просто кое-где содрана кожа, приказала Владу каюту не покидать и повязку руками не трогать, после чего отправилась в кабину, совершенно уверенная, что все мои приказания будут выполнены беспрекословно. За год я успела его хорошо изучить. Сейчас он слишком ошарашен событиями и их необычными последствиями, чтобы предпринимать что-либо против моей воли, хорошенько перед этим все не обдумав. Естественно — своя же шкура дорога, можно даже сказать бесценна!

Влад проводил меня изумленно недоверчивым взглядом. Пусть думает что хочет, а когда все будет кончено, и повернуть назад он не сможет, тогда все произошедшее не будет иметь никакого значения. У меня же останется надежда, что все узнав, он станет мучиться сознанием о несправедливости жизни и не раз пожалеет о тех словах, что успел наговорить.

Путешествие проходило спокойно, и я предавалась благостному безделью. Почти весь полет полулежала в кресле пилота, задрав ноги на панель управления, и читала глупый детектив, где с первой страницы было ясно кто убийца. В жизни так не бывает. Прерывала я это увлекательное занятие всего два раза, навещая Влада. Во время своих коротких визитов, неизменно заставая его в одной и той же позе — лежащего на неудобной койке, на которой едва помещался. Ну и выдержка же у мужика — я бы извертелась уже давно! А этот — нет, лежит как манекен, пялится в пространство, прикрытый до пояса шерстяным колючим пледом.

Лететь с подобным грузом на борту одно удовольствие, не то, что в прошлый раз. Да, в прошлый раз было забавно. Я поежилась, вспоминая ледяные струи, хлещущие с потолка. Я поменяла положение, подтянувшись чуть вверх, ноги с грохотом обрушились с приборной доски, вызвав приступ раздражения.

Требовательный сигнал автопилота, старательно ведущего "Беркута" по заданной траектории, запищал, привлекая внимание. Посмотрев на монитор, я улыбнулась, корабль на подлете к станции и минут через пятнадцать можно будет наблюдать ее визуально. Вот мы и дома. Почти. Нехотя выбравшись из кресла, я поплелась проведать груз.

Ожег уже не выглядел так устрашающе, как с самого начала. Набухшие было волдыри опали, и немного сошла краснота. Дня через три, в крайнем случае, четыре он и не вспомнит об этом, настолько хорошо идет заживление. Аве, медицина! К вечеру, когда воспаление окончательно спадет, надо будет счистить черные опалы вокруг раны. Весьма довольная результатами работы современной фармакологии я снова наложила повязку и поднялась, собираясь уходить. Влад даже не шевельнулся, демонстрируя полный отход в астрал.

— Штаны надень, — бросила я уже в дверях, — прибываем через пять минут.

Он перевел на меня пустые глаза и медленно кивнул, при этом стараясь не сильно выпадать из образа и явно надеясь, что мне будет стыдно. Я быстро убралась в кабину, что бы избави Боже не расхохотаться и не распустить язык в простом желании позлить его еще больше.

Через главный иллюминатор был виден бок станции. Она висела в вакууме, занимая почти все видимое пространство, отделенная от меня толстым стеклом и казалась такой близкой, что руку протяни и сможешь потрогать поблескивающий в свете мощного прожектора серебристый холодный бок. Налюбовавшись вдоволь, я связалась с диспетчерской и попросила разрешение на посадку, мне выдали длинный перечень инструкций куда заходить. Я дала подтверждение, вверх и вбок поползла огромная переборка шлюза.

Аккуратно завела "Беркута" в распахнувшийся зев. Сыто лязгнула внешняя переборка, и я на несколько секунд оказалась в полной темноте, нарушаемой только слабым отсветом приборной доски. Я всегда побаиваюсь этого момента, это как между сном и реальностью — я уже здесь, но меня еще нет. А что если я зависну где-то посередине? Внутренний шлюз открылся, не позволив перепугаться окончательно, и станция приняла нас в свое уютное и теплое нутро. Дома оно всегда хорошо, несмотря на то, что этот дом болтается где-то посреди космоса.

Я подрулила к приготовленной площадке и выключила двигатели, взвизгнувшие напоследок и затихшие на самой высокой ноте. Что-то не так с кораблем. Я перевела дух и потерла внезапно вспотевшими ладонями лицо, ощущая прилив бешеной радости, как и всякий человек, внезапно осознавший, что беда была совсем близко, но прошла мимо, даже не задев. Да уж, крайне неприятно думать, что "Беркут" мог подвести где-нибудь посреди космоса. К счастью жизнь не знает сослагательных наклонений. Ведь не подвел же. Дотянул! Хорошо-то как!

Я отстегнула ремни и поводила плечами, разминая затекшую спину. Оглядевшись напоследок и удостоверившись, что все отключено, покинула капитанское кресло.

Влад ждал у закрытого люка одетый в привычные штаны и свитер, настороженно поглядывая в мою сторону. Я прошла мимо и молча разгерметизировала люк. Гидравлика с тихим шипением открыла замки и отвела в сторону тяжелую пластину. Стоявшие рядом техники подняли палубный трап.

Дожидаясь окончательной установки трапа, я почувствовала, как легонько коснулась моего плеча обтянутая свитером мужская грудь. Что ж, любопытство оно, говорят, и кошку сгубило, что уж говорить о более слабом представителе человечества? Не терпится увидеть, куда тебя притащили? Ну, ну! Я чуть повернула голову, вполне достаточно, чтобы увидеть, как настороженность в глазах Влада сменяется неподдельным и глубоким изумлением.

Глава 9

…сперва метался по комнате не находя себе места, шалея от неизвестности и недоумевая зачем его притащили обратно. Неужели так необходимо продолжать мучить? Уж лучше сразу отдали бы новому хозяину и дело с концом! Зачем дальше-то издеваться!?

Прижимался лбом к холодному металлу переборки, задыхался и один раз даже позволил себе тихонечко заскулить. Пока еще есть время пожалеть себя, потом времени уже не будет, равно как, не будет и жизни, лишь борьба за существование.

Жизнь рушилась, ускользая песком сквозь пальцы. Не ухватить, не удержать. Почему-то до конца не верилось, что через несколько дней, а может и часов, все закончится. Он вновь окажется в аду, где не будет ни секунды покоя. Придется бороться за место в вонючем бараке, за миску скудной похлебки, и унижено гнуть спину перед хозяевами и надсмотрщиками, если, конечно нет желания быть избитым. И вранье это, что он не боится побоев. Боится и еще как. Всякий нормальный человек боится плетки и унижений, когда в глазах темнеет от боли и тяжело бороться с желанием ползти к хозяину на брюхе моля о пощаде и человеколюбии. Кого-то совсем недавно он упрекал в излишках этих чувств. Идиот!

Еще была сумасшедшая надежда на Дмитрия Петровича. Пусть он пока занят, но он все равно узнает, что раба продали. Он найдет и обязательно перекупит. Может быть…

К третьему дню заточения пришло чувство безысходности и, забившись в угол, без особой пользы пялился в пространство, мысли стали тягучими, как растопленная карамель. Никто не придет, не поможет и не пожалеет. Никто не станет разговаривать с рабом.

Ужасно болело обожженное клеймом бедро. Притронулся к беспокоящему месту и чуть не взвыл от резкой боли. Хозяйка почему-то запретила дотрагиваться до повязки, запрет казался глупым — чего он там не видел? Она приходила сперва каждый час, а потом через три, делала перевязку, во время которой полагалось смирно лежать, отвернувшись к стене. Это был приказ. Но как бы ни злился на хозяйку, проявлять неповиновение считал глупым. Она ему помогает, и отказываться от ее услуг означало подвергнуть себя лишним мучениям.

Проковылял к двери и плотно приложил ухо к металлу. Ничего не слышно. Он посмотрел на часы, его три часа истекли, сейчас придет хозяйка менять повязку, уж лучше сразу подготовиться, чтобы потом не заставлять ее ждать и стоять над ним с надменным и скучающим видом.

Спустил штаны, улегся на кровать, и едва успел прикрыться пледом, открылась дверь, вошла хозяйка с неизменным лотком в руках. Точна, как радиационные часы. Черт бы побрал, эту точность! Хоть раз опоздала бы что ли, для разнообразия. Она, что на работу перестала ходить?

Она пододвинула стул, поставила на него лоток, откинула плед, да так, что открылась только повязка. Деловито звякнули инструменты. Раб раздраженно отвернулся к стенке…

Уныние, преследовавшее меня начало сменяться тупым безразличием. Завтра он улетит. Что ж, это кажется действительно все. Похоже, начался откат, какой бывает всегда после тяжелой и долгой работы. Хорошо, что папаня, вплотную занятый подготовкой к свадьбе обо мне не вспоминал эти дни. У меня просто не хватит нервов терпеть еще и его обвинения, которые обязательно последуют из-за недостатка информации. Правда, оставалась слабая надежда, что отец поймет все без лишних объяснений. Всегда хочется верить в лучшее.