Михаил Белозеров - Украиский гамбит. Война 2015

• Название: Украиский гамбит. Война 2015
• Автор: Михаил Белозеров
• Жанр: Научная Фантастика

Военно-политическая фантастика.

---

Последняя мина оказалась для водителя черного 'BMW' роковой. Осколки пробили лобовое стекло и левую стойку и дверь. Машину занесло, и только благодаря тому, что водитель на перекрестке инстинктивно затормозил, машина всего лишь перескочила через поребрик и ткнулась в столб. Двигатель продолжал работать.

Парадокс, подумал Костя, если бы не соблюдал правила движения, то, наверное, остался бы жив. А так у него не было никаких шансов. И только потом понял, что гудит клаксон. После обстрела все остальные звуки казались ему тихими, как шелест ветра в степи. Да я слегка контужен, подумал он о себе, как о постороннем, и с третьей попытки открыл дверь 'BMW'. Салон был залит кровью. Водитель лежал лицом на руле. У него была аккуратно срезана макушка черепа. Стараясь не заглядывать в него, Костя, измазавшись чужой кровью, подлез под водителя и вытащил ключ из зажигания. Двигатель послушно отключился.

— На, качай, — сунул ключ Сане и не удержался и посмотрел на лицо убитого.

Лицо было безразличным. Глаз смотрел куда-то под колонку руля. На кончике носа кровь собиралась в капли, и Костя услышал, как они разбиваются о коврик под ногами водителя. Удивляла не сама смерть, а несоразмерность произошедшего и окружающая обыденность. Жизнь продолжала складываться из мелочей. Костя выпрямился и огляделся. Перекресток был пуст. Одиноко мигал светофор, и улицу наискось пересекла тень птицы. Ничего не изменилось. Вот так и меня когда-нибудь, подумал он, глупо и бессмысленно.

И сразу заработало радио. Нет, вначале все же грохнул выстрел — Костя не понял, где и почему. Но радио в машине внезапно ожило и выплюнуло на украинском языке фразы, смысл, которых он понимал через одну:

— Польские войска… бр-бр-бр… занимают позиции… бр-бр-бр… правобережью… Возводятся долговременные огневые точки… бр-бр-бр… До конца… бр-бр-бр… союз демократических сил… бр-бр-бр… свобода… достояние… западный мир… ополячивание… не надо бояться…

Потом он вычленил слова: 'Петлюра' и 'Бандера', 'НАТО' и 'Евросоюз'. Вроде бы, все это надо еще выше поднять на щит и даже канонизировать в качестве святынь. Потом разобрал целую фразу:

— Жителям левобережья предписано не покидать квартир… Оранжевые знамена… Польские стяги с орлом… Коалиция… Запад не даст… Комендант считает, что проклятые москали не решаться штурмовать… что… Молдавия получит часть Буковины… что… румыны… словаки и…

— Костя! Костя! — заорал Сашка Тулупов. — Костя!..

В этот момент по 'BMW' так что-то ударило, что Костю отбросило на асфальт, и он на карачках кинулся прочь, заметив однако на ходу, что Сашка стоит, пригнувшись, возле их машины и машет ему рукой, и подался в его сторону, сообразив все же, что выше уровня больничного забора лучше не поднимать башки, потому что от пуль летела бетонная крошка.

Где-то спереди и чуть справа работали два АКМа. Костя уже научился различать их звук. А им вторил ПКМ.

— А где Игорь? — спросил Костя у Елизаветы и немного смутился, потому что впервые обратился к ней.

— Так это ж он лупит! — крикнул Сашка, возясь с канистрой и бензобаков.

И тогда Костя сообразил, что, собственно, произошло: Игорь одним единственным выстрелом из В-94 сбил 'глушилку' над зданием ППУ, и оттуда начала стрелять охрана.

— Черт! — выругался он и, уже не слушая дальнейших слов, схватил АК-74М и крикнул, выскакивая на мостовую: — Заводи и выезжай. — А сам побежал туда, где короткими очередями бил ПКМ.

Ему нужно было пробежать совсем ничего — метров двадцать до поворота, где лежал Игорь, когда напротив, из-за низкого забора горящей школы, выскочил человек с автоматом наперевес. До него было метров пятьдесят. Но прицелиться Костя просто не успел. Да и человек тот тоже увидел его в последний момент, потому что все его внимание было сосредоточенно на Игоре Божко. Они оба вскинули автоматы и выстрелили друг в друга. Однако если Костя это сделал в спешке неумело, начав строчить от бедра снизу вверх, и пули проложили дорожку справа налево через тротуар и шоссе, то его противник сделал все классически: то есть присел и взял Костю на мушку, а потом куда-то вдруг пропал, исчез, словно растворился. Вместо него Костя видел лишь какой-то черный куль на противоположном тротуаре. Косте страшно захотелось пойти посмотреть, что же там такое валяется, но откуда-то сбоку заорал Игорь Божко:

— Ложись, козел!

Костя бухнулся рядом с ним, больно ударившись локтем правой руки. Оказалось, что он все-таки добежал, не помня как, до Игоря. И эта фрагментарность восприятия сыграла с ним добрую шутку, потому что он просто не понял, что убил человека.

— Бей по ближайшим окнам! — крикнул Игорь, — и держи дверь, а сам куда-то пропал.

Костя остался один. Он понянчил руку, а потом дал две короткие очереди (как его учил Сарайкин), по окнам и стал ждать, что же произойдет дальше. А дальше двери внезапно распахнулись и из здания выскочили несколько человек и пересекли дорогу. Все произошло так быстро, что Костя не успел среагировать. Он принялся клясть и ругать себя, полагая, что погубил все дело. Потом там, куда они побежали, грохнула граната и сразу еще одна и еще. И повинуясь какому-то странному велению, Костя сделал еще две очереди по две пули вдоль улицы, туда, куда по его представлению убежали люди, и тут у него кончились патроны в рожке. Выстрелы его считать никто не учил. А оказывается надо — надо считать каждую пулю. Он ловко перезарядил автомат, клацнул затвором и услышал, как издали ругается Игорь:

— Мать твою!.. Чего ты там валяешься?! Уходим!

И только тогда сообразил, что ни черта не соображает в тактике боя. Ему стало стыдно, как бывает стыдно за явный промах. Он вскочил и побежал к своим. В него никто не стрелял. Это-то и было обидно. Хотя бы пальнули для приличия, мечтал он, подбегая к фургону.

Они уже сидели внутри. Игорь даже задрал ноги и во всю травил байки, а Елизавета вцепилась в него, как преданная кошка, и глядела, как показалось Косте, во все свои прекрасные черные-черные глаза. Игорь обнимал ее правой рукой, а левой — отчаянно жестикулировал. Естественно, байки касались войны.

— Ты где шляешься? — с усмешкой осведомился он. — Услышал гранаты — уходи. Чего ждать?

— Я не понял… — признался Костя и покраснел.

Он всегда краснел, когда попадал впросак. Девушкам, как ни странно, это нравилось, поэтому в женской среде телестудии его считали не особенно настойчивым и неагрессивным.

— А когда поймешь, поздно будет. Впрочем, за того мужика тебе отдельное большое спасибо. Они ж мне не давали башки поднять, а он как раз на меня вышел, я бы не успел.

Сашка завел машину, и они выехали на Университетскую, а Костя включил радио:

— О! — воскликнул Сашка, — Заработало! О! Киев взяли!

— Кто, наши?! — оживился Игорь и даже отстранил Елизавету, которая мурлыкала на его широкой груди.

— Если бы! А то поляки — вошли! — непонятно почему хихикнул Сашка.

Плакать надо, подумал Костя.

— Сдали Киев. Боятся, что мы возьмем, — резюмировал Игорь.

— О-о… — снова послушал Сашка. — Протекторат объявили.

— А что такое протекторат? — спросил Игорь.

— Это когда слабая страна, формально сохраняя некоторую самостоятельность во внутренних делах, фактически подчинена более сильной стране, — объяснила Елизавета.

У Кости даже зашевелились уши. Он так и хотел бросить удивленный взгляд на Завету, но сдержался. Много чести, подумал он, ну их этих красавиц, а если они умные, то это вообще черти что!

— Ого! — тоже удивился Игорь то ли тому, что его подружка такая начитанная, то ли тому, что объявили протекторат. — Это значит, пожертвовали властью, ради политики. Какой-то сплошной украинский гамбит.

— Ну все, — сказал Костя, — сбылось пророчество Кейси.

— Какой пророчество? — спросил Сашка.

— Кончилась Украина на двадцатом годе, — резюмировал Костя.

— Все не так, — пояснил Игорь, — украинская армия не хочет обслуживать продажную верхушку наци, поэтому и 'попросили' поляков, а армию разоружают. О! Братья-грузины батальон прислали.

— Ага… и венгры полезли… о и словаки зашевелились… — комментировал Сашка звуки из приемника. — Молдавия заикнулась о каких-то землях… как о собственности. Румыния проводит паспортизацию населения прилегающих территорий. Поляки вспомнили резню в Волыни в тысячу девятьсот сорок третьем году. Говорят, что УПА вырезала сто тысяч поляков.

— Ха-ха, — коротко произнес Игорь Божко.

— Зря смеешься, — сказала Завета.

— Почему?

— А вот еще… — оживился Сашка, — Украина — это польское слово и означает 'восточные пограничные земли'.

— Кто сказал?

— Радио. А вот еще, — Сашка покрутил настройку. — Аналитики ЕС считают, что Украина — важнейший вопрос национальной безопасности США.