Артём Драбкин - Я дрался на Т-34. Книга вторая

• Название: Я дрался на Т-34. Книга вторая
• Автор: Артём Драбкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26787-3

Две основные причины сделали Т-34, самый массовый танк Великой Отечественной войны, легендарным — уникальность конструкции и те люди, что воевали, гибли и побеждали на этой машине. И если о технической стороне создания, производства и боевого применения знаменитой «тридцатьчетверки» написано множество томов и статей, то о фронтовой жизни и судьбах танковых экипажей известно гораздо меньше. Настоящим прорывом стала книга Артема Драбкина «Я дрался на Т-34» — главный военно-исторический бестселлер 2005 года. У вас в руках его долгожданное продолжение, которое, как и первый том, основано на многочисленных интервью ветеранов-танкистов, прошедших вместе со своими машинами огонь войны. Как и в первой книге, они делятся с читателем солдатской правдой о жизни на фронте, о проведенных боях, о тяжелом ратном труде, о причинах поражений и подлинной цене Великой Победы…

---

Училище мы окончили 25 мая 1943 года. Я был выпущен в звании лейтенанта на должность командира танкового взвода. А многие из моих однокурсников выпустились в звании младшего лейтенанта на должность командира танка Т-34. На экзаменах много предметов было. Основные — это материальная часть, тактика, топография, стрельба, вождение. И чтобы лейтенанта получить, нужно было их сдать на «отлично», в крайнем случае, по одному можно было «хорошо» получить. У нас большинство окончили командирами танков, и когда я следующий выпуск из моего же училища уже в боевой бригаде встречал, тоже большинство были командирами танков.

После экзаменов нас восьмерых, которые были командирами курсантских взводов еще во время учебы, оставили в училище на офицерских должностях. Но к этому времени я знал, что двое моих братьев погибли, а третий пропал без вести. Поэтому я обратился к начальнику училища генерал-майору Раевскому, участнику испанских боев, с просьбой, чтобы меня не задерживали в училище, а отправили на фронт. Генерал Раевский пошел мне навстречу, как и трем моим товарищам, обратившимся к нему с такой же просьбой. Мы получили направление в штаб бронетанковых и мотострелковых войск Брянского фронта. Оказавшись там, узнали, что на Урале формируется 30-й Уральский добровольческий танковый корпус. «Покупатель» нас сагитировал поехать в этот корпус. Я и еще несколько офицеров согласились воевать в нем.

Когда мы прибыли в корпус, меня и еще двух или трех офицеров направили в 243-ю Молотовскую танковую бригаду (тогда и город назывался Молотовым, это потом его переименовали обратно в Пермь), которая к этому времени только что передислоцировалась в подмосковную Кубинку. Помощник начальника штаба бригады капитан Александр Александрович Пилик представил нас начальнику штаба майору Сергею Александровичу Денисову. Последний поговорил с нами и распределил по батальонам. Я оказался в 1-й танковой роте 2-го танкового батальона, которым командовал опытный танкист майор Чижов. Меня назначили на должность командира танкового взвода.

Наши солдаты оказались преимущественно жителями Молотовской (Пермской) области, а вот офицерский состав был очень разношерстным. Командиром бригады был подполковник Василий Иванович Приходько, начальником штаба, как я уже говорил, майор Денисов — очень опытные офицеры. Таким же опытным был и остальной начальствующий состав, вплоть до командиров рот. А вот мы, командиры танков и взводов, в основном были только что выпустившимися из танковых училищ со всех уголков России и готовились к своим первым боям.

Что представляла из себя эта подготовка? Мы снова учили матчасть боевой техники, вооружение, занимались тактической подготовкой. Наши занятия в училище были интенсивными, но здесь, в Кубинке, отдыхать вообще не приходилось, особенно с прибытием танков Т-34, которые прислали нам уральцы. Тогда у нас сразу начались учения в обстановке, приближенной к боевой. Причем мы не только себя как танкистов совершенствовали и на стрельбища ездили, но еще и мотострелков своих «обкатывали» в траншеях и окопах, чтобы были готовы ко встрече с противником.

— Вы сами подобрали бойцов своего экипажа?

— Тогда еще нет. Как все формировалось. Сначала командир роты себе отбирает экипаж. Хорошего механика-водителя, хорошего радиста… А потом, если у него есть любимый командир взвода, то ему тоже хороший отдаст. А здесь ведь бригада только формировалась, все экипажи были расписаны штабом батальона.

Но мой первый экипаж был очень неплохой. Имен ребят не помню. Но потом, после Орловской операции, их временно забрали для усиления 29-й мотострелковой бригады. А когда они вернулись, то уже комбат их к себе в экипаж забрал. Тем не менее авторитет среди них завоевать мне было несложно. Это ведь молодые ребята — сразу после училища, а я с 38-го года в армии, многие военные специальности освоил, а не только что из-за парты пришел.

И вот, перед первым боем многие из нас в партию вступали, чтобы пойти в первый бой коммунистами. Сам я был тогда только кандидатом, а в партию меня приняли лишь 4 марта 1944 года. Это было для нас очень важно в ту пору, для меня важно и по сей день: мне до сих пор близка та идеология.

В двадцатых числах июля наш корпус передислоцировался ближе к фронту южнее Козельска. Наша бригада сосредоточилась в районе населенного пункта Середичи. Оттуда было уже недалеко до линии фронта и до первого боя.

— Каким вам запомнился первый бой?

— Мой первый бой был одним из боев Орловской наступательной операции. Конечно, он запомнился мне особенно. Тем более что это и были первые бои нашей бригады, нашего корпуса, он ведь был только что сформирован. А немцы, наоборот, были очень подготовлены. И в конце июля наша бригада получила приказ, действуя на правом фланге корпуса, наступать в направлении Лунево — Коноплянка — Рылово. А потом форсировать реку Орс и развивать наступление по направлению Руднево — Скородумка, форсировать реку Нугрь, после чего наступать в общем направлении на Злынь.

Немцы встретили нас во всеоружии, у них и танков было много. Когда мы вышли к Орсу, все мосты через реку были взорваны. К тому же несколько предыдущих дней шел проливной дождь, берега реки стали заболоченными. Я совершенно не представлял, как мы сможем ее форсировать. Конечно, и страшно было. Но малодушия при этом не было. К тому же сначала была иллюзия, что такую броню, как наша, невозможно ничем пробить. Это потом выяснилось, что немецкие снаряды очень даже хорошо ее пробивают.

Первым на северный берег Орса вышел батальон автоматчиков из Свердловской танковой бригады. Но немцы их встретили таким шквальным огнем: многие погибли, были ранены. А нам ведь тоже нужно было двигаться вперед, да еще переправиться на южный берег. Сначала 365-й самоходный артиллерийский полк провел хорошую артподготовку. А потом пошли мы. Поначалу выбили немцев из Лунева, потом наша бригада повела наступление на Коноплянку — Рылово. Наконец мы форсировали Орс. Эх, не самые плохие у нас были машины. Мы ведь и по заболоченным берегам прошли, и по илистому дну. В сравнении с немецкими танками, у Т-34 проходимость была, конечно, выше. Но в заболоченные места мы все равно не особо рвались.

Когда бой начался, бояться было уже некогда. Наши танки с десантниками вели огонь на ходу и шли вперед. Немцы, видимо, не ожидали, что мы развернем такую атаку. Поначалу они были растеряны, мы хорошо продвигались. Но потом фрицы пришли в себя. Выдвинули резервы. У них там и танки, и самоходки были, и бронетранспортеры. И вся эта техника открыла такой огонь по нам, что ничего не оставалось, кроме как отступить на северный берег. Но там мы уже закрепились, открыли огонь из танков, нас еще артиллерия поддержала. И не дали мы немцам окончательно вернуть утраченные позиции.

Бой постепенно стал стихать. Можно вроде и прийти в себя немного. Но отдыхать некогда. По немцам нужно было снова ударить, пока они не ждут.

Ночью реку плотный туман покрыл. Фрицы наверняка дремали, успокоившись, на своем берегу. А мы нет. Наши разведчики осмотрели побережье, саперы проделали проходы к реке. После чего нашу бригаду сосредоточили возле населенного пункта Бессоновский. И только забрезжил рассвет, мы начали атаку. Первыми Орс преодолели танкисты роты Ёлкина, а затем уже наша рота (ей командовал старший лейтенант Михаил Никандрович Бойко) и рота старшего лейтенанта Ивана Листопада.

И вот уже наши машины входят в прибрежную деревню. Там немцы, еще полураздетые, в панике выскакивают из хат, беспорядочно стреляют. Но так продолжается недолго. Вскоре фрицам удалось организовать оборону.

Что тут началось. Рядом с нами взрывались снаряды, аж комья земли в воздух взлетали! По нашей броне, как горох, стучали пулеметные, автоматные, винтовочные пули. Ух, как мы старались заводить танки за любые укрытия, использовать малейшие овраги, неровности местности. Но потом, гляжу, уже несколько немецких танков горит. На душе сразу как-то легче стало. Я понял, что мы с ними можем справиться.

А тут и другие наши танки переправились. Но фрицы, как всегда в подобных случаях, авиацию подняли. Стали нас еще с неба бомбить. Артиллерия и минометы фашистские по нам лупят, пытаются наших автоматчиков от наших танков отрезать. Но поздно уже было. Мы шли вперед. Наши автоматчики в немецких окопах вступили в рукопашную. А фрицы ой как не любили подобных боев. Отступать начали.

Но, отступая, они, конечно, всячески нам пакостили. Поджигали хаты, постройки разные, поля, на которых пшеница уже колосилась. Там все горело. Воздух был дымным, едким. Даже у нас в танке от дыма першило в горле, слезились глаза. Кроме того, от частых выстрелов пороховые газы скапливались. Их танковый вентилятор не успевал выбрасывать наружу. (По правде сказать, наши вентиляторы никогда не справлялись, если начиналась стрельба без перерыва.) И жарко было так, пот просто заливал глаза. Но все-таки врага мы отбросили.