Рэй Брэдбери - Октябрьская игра

• Название: Октябрьская игра
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Ужасы и Мистика

Канун дня всех святых, муж решает убить свою жену, и делает это весьма оригинальным способом…

---

— Привет всем! — он перегнулся через перила и улыбнулся.

Луиза даже не подняла глаз.

— Привет, мистер Уайлдер!

Дети закричали, замахали руками, и он спустился вниз.

К десяти часам звонок перестал звонить, яблоки перед дверями сорваны, с губ детей стерты крошки яблочного пирога, салфетки пропитались лимонадом и пуншем, и он, муж, встал из-за стола с галантной деловитостью. Он выхватил вечеринку прямо из рук Луизы. Он болтал с двадцатью детьми и двенадцатью родителями, которые пришли с ними и были в восторге от сидра со специями, которым он их угощал. Он организовал для детей дюжину игр, и смех и вопли не прекращались ни на минуту. Затем, освещенный светом свечей, зажженных внутри висящих треугольниками тыкв, он погасил свет и крикнул: — Тихо! Все за мной! — и стал на цыпочках красться к погребу.

Родители, стоявшие вдоль стен комнаты, кивали и указывали на него, разговаривали со счастливой женой. Как же здорово он умеет ладить с детьми, говорили они.

Дети с визгом столпились вкруг него.

— Погреб! — крикнул он. — Гробница колдуньи!

Новый визг. Все задрожали.

— Оставь надежду всякий, сюда входящий!

Родители усмехнулись.

Один за другим дети скатывались в погреб по наклонной плоскости, которую Майк сделал из крышек стола. Он шипел и бормотал им вслед заклинания. Дом, освещенный лишь светом свечей в тыквах, заполнился завываниями. Все заговорили сразу. Все, но не Марион. За весь вечер она не произнесла ни звуком и не словом больше, чем ей требовалось; все было запрятано внутрь, вся радость и возбуждение. Вот дьяволенок, подумал он. Она наблюдала за своей вечеринкой со сжатым ртом и сияющими глазами.

Теперь родители. С веселой неуклюжестью они соскальзывали вниз по наклонному спуску, а Марион стояла рядом, желая увидеть все, что только можно, и быть последней. Он двинулся было к ней, но она отодвинулась прежде, чем он подошел.

Весь дом был пуст, тишину освещал свет свечей.

Марион стояла возле спуска в погреб.

— А теперь мы, — сказал он и взял ее на руки.

Они расселись в погребе по кругу. От задней стены доходило тепло печи. Вдоль каждой стены стояли длинные ряды стульев; двадцать кричащих детей, двенадцать родителей на другой стороне, Луиза на одном конце их ряда, Майк на другом, возле спуска в погреб. Он вгляделся в темноту, но ничего не увидел. Все расселись по стульям, застигнутые мраком. С этого момента все должно было происходить в темноте. Дети перешептывались, пахло влажным цементом, под октябрьскими звездами завывал ветер.

— А ну! — крикнул он в темноту. — Тихо!

Все замерли.

Был кромешный мрак. Ни огонька, ни искры.

Визг точильного камня, металлический лязг.

— Колдунья мертва! — провозгласил муж.

— И-и-и-и-и-и-и-и! — заверещали дети.

— Колдунья мертва, она была убита, а вот нож, которым она была убита.

Он подал кому-то нож. Он переходил по кругу из рук в руки, сопровождаемый покашливанием, смешками и замечаниями взрослых.

— Колдунья мертва, вот ее голова, — прошептал муж, передавая предмет ближайшему соседу.

— А я знаю, как это делается, — радостно воскликнул в темноте кто-то из детей. — Он возьмет их холодильника куриные потроха, пустит по кругу и будет говорить „вот ее внутренности“. И еще он сделал глиняную голову и будет выдавать ее за настоящую, а вместо руки даст кость из супа. Возьмет кусочек мрамора и скажет „это ее глаз“. Возьмет кукурузные зерна и скажет, что это ее зубы. А потом возьмет мешок со сливовым пудингом и скажет „это ее желудок“. Знаю я, как он это делает!

— Замолчи, ты все испортишь, — сказала какая-то девочка.

— А вот рука этой колдуньи, — сказал Майк.

— И-и-и-и-и-и!

Все новые предметы поступали и передавались по кругу как горячие картофелины. Некоторые с криком отказывались к ним прикасаться. Другие вскакивали со стульев и выбегали на середину, пока остальные передавали скользкие предметы.

— Да это всего лишь куриные потроха, — выпалил один из мальчиков. Садись на место, Элен!

Передаваемые из рук в руки предметы появлялись один за другим, и их путь можно было проследить по писку и вскрикиваниям.

— Колдунья разрезана на куски, и вот ее сердце, — сказал Майк.

Теперь одновременно передавалось шесть или семь предметов, и в дрожащей темноте слышались смешки.

— Марион, не бойся, это всего лишь игра, — произнесла Луиза.

Марион ничего не ответила.

— Марион? спросила Луиза. — Тебе не страшно?

Марион промолчала.

— С ней все в порядке, — сказал муж. — Ей не страшно.

И снова передаются предметы, снова вскрикивания.

Осенний ветер вздохнул над домом. А он все стоял в темном погребе, произносил слова, передавал предметы.

— Марион? — снова позвала Луиза из дальнего конца погреба.

Все разговаривали между собой.

— Марион? — сказала Луиза.

Все смолкли.

— Марион, отзовись, тебе не страшно?

Марион не отвечала.

Муж стоял на своем месте, возле спуска в погреб.

— Марион, ты здесь? — позвала Луиза.

Никто не ответил. В погребе воцарилась тишина.

— Где Марион? — спросила Луиза.

— Она была здесь, — ответил мальчик.

— Может быть, она наверху.

— Марион!

Молчание. Тишина.

— Марион, Марион! — закричала Луиза.

— Включите свет, — сказал кто-то из взрослых.

Предметы больше никто не передавал. Дети и взрослые сидели, держа части тела колдуньи.

— Нет, — выдохнула Луиза. Ее стул резко затрещал в темноте. — Нет. Ради бога, не включайте свет, не включайте, пожалуйста, не включайте свет, нет! — Она уже кричала. От ее крика все оцепенели.

Никто не шелохнулся.

Все сидели в темном погребе, замерев от неожиданного поворота этой октябрьской игры; снаружи завывал ветер, сотрясая стены дома, погреб заполняли запахи тыкв и яблок, перемешанные с запахом предметов, которые они держали в руках, и тут один из мальчиков крикнул:

— Я посмотрю наверху! — и с надеждой выбрался из погреба и пробежал по всему дому, и еще четыре раза обежал дом, выкрикивая „Марион, Марион, Марион!“ снова и снова, и в конце концов медленно спустился в наполненный тяжелым дыханием и ожиданием погреб и сказал в темноту: — Я не смог ее найти.

А потом… какой-то идиот включил свет.