Владимир Аренев - Паломничество жонглера (фрагмент)

• Название: Паломничество жонглера (фрагмент)
• Автор: Владимир Аренев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Однако же теперь настал его черед, его и гвоздилок.

Кайнор сунул за плотно затянутый пояс парочку медных "очей", набросил на плечи двуцветный плащ (алым кверху, серым книзу) и выпрыгнул на площадь. Народ восторженно принял смену в программе - хлопали все, даже К`Дунель.

Гвоздь поклонился публике, а капитану гвардейцев - особо.

"Сейчас я тебе кое-что покажу, ценитель искусства!"

Он звонко прищелкнул пальцами и полез на крышу фургона, к шестам и канату - гвоздить.

* * *

- Темно, как в заднице у Крота! - в сердцах созверобогохульствовал Иссканр. - Слышь, чародей, а нельзя чуть-чуть свету подпустить?

Вместо ответа Фриний вызвал к жизни шарик размером с кулак, мерно сияющий багряным. На большее его сейчас не хватило, к тому же посох валялся где-то поодаль, выроненный Быйцей.

Да и не видел Фриний необходимости спешить с повсеместной иллюминацией Лабиринта.

Новосотворенная стена из затвердевшего огня окончательно остыла и больше не освещала коридор, шарик же выхватывал из жадной пасти тьмы лишь небольшое пространство вокруг себя.

В пятачок света попали: взъерошенный Иссканр, блестящий нагрудником и съехавшим на правое ухо кабассетом; дорожный мешок Фриния, чародейский посох и сам чародей.

Откуда-то из коридорной тьмы доносились прерывистое дыхание напуганного Мыкуна и ворчание Быйцы, который пытался успокоить полудурка. Потом появились и сами подросток с горбуном. Старик под руку подвел Мыкуна к стене и усадил, похлопав по плечу, мол, не беспокойся, мы рядом. Свой странного вида сверток он при этом так и тащил подмышкой, а вот за дорожным мешком, сброшенным впопыхах, снова отправился куда-то в коридорную темень.

- Что теперь? - спросил Иссканр, поправляя кабассет.

- Теперь - огненные браслеты. - И Фриний вынул из своего мешка четыре прозрачных кольца, способных охватить даже запястье Иссканра. - Давай руку, - велел он воителю.

Через мгновение тот с невнятным ругательством попытался вырваться, но чародей держал крепко, будто знал об этом заранее.

- Спокойней, воитель! Мне нужна твоя кровь, а не жизнь - спокойней! ...Да и кровь нужна больше тебе, а не мне. - Фриний провел пальцем по надрезу на Иссканровой ладони, и смазал внутренний круг одного из браслетов. Потом еще и еще - до тех пор, пока внутренняя часть браслета полностью не покрылась кровью, после чего резким движеньем надел браслет на левую руку Иссканра. - Вот так! И не прикасайся к нему, пока я не позволю. Теперь ты, Быйца.

Горбун уже вернулся с найденным мешком - и теперь молча протянул руку Фринию. Он, в отличие от Иссканра, кажется, знал, что это за браслеты и для чего нужны.

Затем чародей надел по браслету на Мыкуна (полудурок не противился) и на собственную руку.

- Эй! - воскликнул вдруг изумленно Иссканр. - Да он же светится!

- Так и задумано, - хмыкнул Быйца. - Зря, что ли, их называют "огненными"? Или ты думал, нам следовало, как последним дуралеям, притащиться сюда с вязанкой факелов?

Фриний мрачно взглянул на горбуна:

- Рад, что ты уже пришел в себя, старина. Давай-ка, раз так, займемся делами насущными, тем более, что факелы мы действительно с собой не взяли, а огненных браслетов будет достаточно для освещения. Да, Иссканр, ты уже можешь прикоснуться к нему - а снять у тебя все равно не получится, пытайся или не пытайся.

- Вообще никогда?!

- Когда выйдем из Лабиринта, если захочешь, я избавлю тебя от него, с легкостью пообещал Фриний. Хотя знал, что из Лабиринта суждено выйти не всем, далеко не всем! - Так вот, о насущном. Как я уже говорил вам, никто точно не знает, каким образом Лабиринт устроен, да и, собственно, что в нем находится. Известно лишь о шести или около того выходах, которые всегда обнаруживаются в тех местах, где раньше о них и не слыхали, - но все в пределах Сломанного Хребта. И никому неизвестно, чтобы кто-нибудь вошел в Лабиринт и вернулся оттуда.

- Отсюда, - мрачно поправил Быйца. - Мне известно о таком человеке. Году, кажется в 550 или 551 от Первого Снисхождения один бастард решил податься в Негешру, тогда как раз начался Пятый захребетный поход... так вот, решить решил, но в наследство от не умершего еще батюшки ему б не досталось и дверной ручки от чердачного окна, так что паренек попросту "одолжил" у родителя чуток денег и исчез. Батюшка был человеком строгих нравов и прижимистого характера, он из принципа отрядил за бастардом погоню - те вскоре вынюхали след беглеца и уже, что называется, дышали пареньку в затылок. Бастард-неудачник прибился к каравану, отправлявшемуся по северному перевалу в Негешру, но караван двигался медленно, а батюшкины сыскари - быстро; он в последний момент узнал о погоне, оставил караван и отправился в горы в надежде, что спутает следы. Ему, конечно, это не удалось - и если бы не случайность, висеть бы незадачливому вору на какой-нибудь здешней горной вишне, ногами воздух месить.

- Случайностью, само собой, оказался вход в Лабиринт, - хмыкнул Иссканр. - Я таких историй наслушался...

- Ты - наслушался, а я его видел, - отрезал Быйца. - Уже вернувшегося из Лабиринта видел. За одну ночь, проведенную здесь, парнишка стал лысым, как яичная скорлупа, - и таким же хрупким. Из него словно вытянули все жизненные соки - и в образовавшиеся пустоты вошло что-то совсем другое. Сыскари решили не торопиться с повешеньем и привезли бастарда к батюшке, а тот был и сам не рад, что так все получилось. Вернувшийся из Лабиринта, сынок его незаконнорожденный вдруг напрочь позабыл наш язык, зато взамен балакал на каком-то непонятном. Кое-кто из ученых говорил, что распознаёт в нем слова, родственные языку прежних обитателей Иншгурры, которых, как вы знаете, почти всех уничтожили зверобоги во время Второго Снисхождения.

- С пралюдьми ясно, а вот что случилось потом с бастардом? - спросил Фриний.

- Я же говорю, стал хрупким, как яичная скорлупа. Однажды стоял у двери, а ту рывком открыли - и дверью беднягу пристукнули. Сломали кости, череп как молотом проломили.

- Во в прежнее время силачи жили, не то что сейчас! - подковырнул Иссканр.

- При чем тут силачи? - раздраженно отмахнулся Быйца. - Говорю же, он стал хрупким! А дверь открыла обыкновенная служаночка, с ней потом еще обморок случился и истерика, когда узнала, что ненароком до смерти зашибла молодого господина.

Фриний улыбнулся:

- Ну вот, значит, все-таки кто-то выходил.

- Ты еще скажи "а вы боялись"! - хмыкнул Быйца. - Лучше признайся, что же мы такого должны исполнить, чтобы они выполнили свои обещания.

- Мы должны попасть в зал Средоточия. Он расположен примерно в центре Лабиринта.

- И?

- Там поймем. Мне сказали, что главное - попасть в зал.

- Значит, - подытожил Быйца, - попасть туда не так уж и легко. Кстати, этот зал - средоточия чего?

Фриний развел руками, мол, ни малейшего понятия.

- Думаю, все выяснится на месте.

- Так давайте в конце концов отправляться в это самое место! - не выдержал Иссканр. - Стоим тут, как ребятня в чужом саду: залезли, а теперь обсуждаем, надо было лезть или не надо, и чего хозяин сделает, ежли поймает.

- Пойдем, - поддержал Быйца. - Разговаривать, если кому-то очень припечет, можно и в пути.

Они пошли - безо всяких "боевых построений", обыденно и неспешно, рассеивая мрак коридора светом браслетов на руках.

Но потревоженная тьма уже кралась за ними по пятам, решая, когда же ударить.

* * *

В первый момент, когда Кайнор взобрался по шесту на канат, им овладел нутряной, сосущий ужас. Ужас этот не имел ничего общего с риском прогулок на приличной высоте и без страховки - нет, Гвоздь испугался, когда не увидел в толпе нужного ему человека. Если он не пришел, значит, всей Кайноровой затее грош цена. И значит, разбираться с гвардейцами придется как-то по-другому.

А может, придется-таки поехать в столицу вместе с господином К`Дунелем, высоким ценителем площадного искусства.

Гвоздь отыгрывал обычную программу: плясал, жонглировал зажженными факелами, балансировал на одной ноге, водрузив на подбородок бутафорский меч, - проделывал все это, а сам скользил по толпе глазами.

Вот!

Он едва не уронил меч, когда заметил в задних рядах нужного ему человека. Тот, кстати, словно нарочно пробирался поближе к площади. И был без жены, вероятно, оставшейся дома в наказание.

- А теперь гвоздилки! - звонко объявил Кайнор.

Народ притих - здесь, как и почти во всей Иншгурре, про гвоздилки знали. Причем если авторство этих четверостиший безусловно приписывалось Гвоздю, то декламировать их могла любая актерская труппа, а многие поэты даже придумывали свои, подражая язвительному стилю Кайнора. У некоторых, вынужден был он признать, получалось вполне сносно.

Но - по-другому, совсем не так, как у него.

- Я войны не боюсь и чумы не боюсь.

Вечно лезу в петлю, над собою смеюсь.

Но клянусь, если скажут: "В храмовничьей школе

тебя учат на память", - пойду утоплюсь!