Аркадий Вайнер - Искатель. 1976. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1976. Выпуск №1
• Автор: Аркадий Вайнер
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1976

На I и IV стр. обложки — рисунок Г. НОВОЖИЛОВА.

На II стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к рассказу Артура КЛАРКА «Встреча с медузой».

На III стр. обложки — рисунок А. ЧИЖИКОВА к рассказу А. С. ТАББА «Последние из гробовщиков».

---

Если только слабое освещение его не обмануло, все эти сотни стволов качались в лад туда и обратно, будто колеблемые прибоем водоросли.

И главное — «дерево» передвигалось.

— Жаль тебя огорчать, — сообщил Центр управления вскоре после захода Солнца, — но похоже, что через час можно ждать извержения Беты. Вероятность семьдесят процентов.

Фолкен бросил взгляд на карту. Бета находилась на сто сороковом градусе юпитерианской широты, почти в тридцати тысячах километров от него, далеко за горизонтом. И хотя мощность взрывных извержений этого источника достигала десяти мегатонн, на таком расстоянии ударная волна не грозила ему серьезными неприятностями. Иное дело радиобуря.

Десятиметровые всплески, благодаря которым Юпитер временами становился самым мощным источником радиоизлучения на всем звездном небе, были открыты уже в 1950-х годах и вызвали немалый переполох среди астрономов. И теперь, больше ста лет спустя, причина их оставалась загадкой. Симптомы известны, а диагноза нет.

Самой живучей оказалась вулканическая гипотеза, при этом все понимали, что на Юпитере слово «вулкан» обозначает нечто совсем другое, чем на Земле. В нижних слоях юпитерианской атмосферы, может быть, даже на самой поверхности планеты, то и дело — иногда по нескольку раз в день — происходили сильнейшие извержения. Огромный столб газа, высотой больше тысячи километров, устремлялся вверх так, словно вознамерился улететь в космос.

Конечно, поле тяготения величайшей из планет солнечной системы не отпускало его. Но часть столба — от силы несколько миллионов тонн — обычно достигала ионосферы. Тут-то и начиналось…

Земные пояса Ван Аллена — жалкие карлики перед радиационными поясами Юпитера. И когда газовый столб устраивает короткое замыкание, возникает электрический разряд в миллионы раз мощнее любой земной молнии. «Гром» от этого разряда — в виде радиоизлучений — раскатывается по всей солнечной системе и за ее пределами.

Было обнаружено четыре основных центра радиоизлучения на Юпитере. Возможно, поверхность в этих местах обладает какими-то свойствами, которые позволяют раскаленному веществу сердцевины прорываться наружу. Ученые на Ганимеде, крупнейшем спутнике Юпитера, брались даже предсказывать десятиметровые всплески. Их прогнозы были такими же надежными, как прогнозы погоды на Земле в начале двадцатого века…

Фолкен не знал, бояться радиобури или радоваться ей. Ведь он сможет сделать ценнейшие наблюдения. Если останется жив. Весь маршрут был рассчитан так, чтобы «Кон-Тики» находился возможно дальше от главных очагов излучения, особенно самого беспокойного из них — центра Альфа. Но случай захотел, чтобы сейчас проявил свой нрав ближайший очаг — Бета. Оставалось надеяться, что расстояние, равное трем четвертям земной окружности, все же предохранит его…

— Вероятность девяносто процентов, — прозвучал взволнованный голос из Центра. — И забудь слова «через час». Ганимед передает: извержения можно ждать с минуты на минуту.

Не успел оператор договорить, как кривая на приборе, измеряющем напряженность магнитного поля, полезла вверх. Не доходя края шкалы, она повернула и так же быстро пошла вниз. Далеко-далеко что-то всколыхнуло жидкое ядро планеты.

— Вот оно! — крикнуло радио.

— Спасибо, я уже заметил. Когда буря дойдет до меня?

— Первые признаки жди через пять минут. Пик — через десять.

Где-то за дугой юпитерианского горизонта столб газа шириной с Тихий океан устремился к космосу со скоростью тысячи километров в час. В нижних слоях атмосферы уже бушевали грозы, но это было ничто перед тем, что разразится, когда радиационные пояса обрушат на планету избыточные электроны. Фолкен принялся убирать штанги с наружными приборами. Единственная мера предосторожности, которую он мог принять. Атмосферная ударная волна дойдет до него через четыре часа, но радиоизлучение настигнет его через десятую долю секунды, когда произойдет разряд.

Радиомонитор прощупал весь спектр частот, но обнаружил лишь обычный фон беспорядочных помех. А затем Фолкен заметил, что уровень шумов медленно возрастает. Мощь извержения увеличивалась.

Он не ожидал, что при таком расстоянии что-нибудь увидит, однако внезапно вдоль восточного горизонта заплясали отблески далеких сполохов. Одновременно сработала половина автоматических предохранителей, погасли лампы, смолкли все каналы связи.

Фолкен хотел пошевельнуться — не мог. Это было не только психологическое оцепенение, конечности не слушались его, и что-то больно кололо все тело. Казалось невозможным, чтобы электрические заряды могли проникнуть в изолированную кабину, и, однако, приборная доска излучала призрачное сияние, а слух Фолкена уловил характерный треск коронного разряда.

Очередь резких щелчков возвестила, что сработала аварийная система. Она нейтрализовала перегрузки, снова загорелись лампочки, и оцепенение прошло так же быстро, как возникло.

Убедившись, что все приборы опять работают нормально, Фолкен живо повернулся к иллюминатору.

Ему не надо было включать контрольный свет — тросы, на которых висела капсула, словно горели. От кольца к экватору гигантского шара тянулись во мраке яркие голубые струи электричества. И вдоль этих струй катились ослепительные огненные шары.

Картина была до того чарующей и необычной, что не хотелось думать об опасности. Мало кто наблюдал так близко шаровые молнии. И ни один из тех, кто встречался с ними в земной атмосфере, паря на воздушном шаре, наполненном водородом, не остался жив. Перед внутренним взором Фолкена в который раз пробежали страшные кадры старой кинохроники — гибель дирижабля «Гинденбург», подожженного случайной искрой при посадке в Лэйкхерсте в 1937 году Но здесь такая катастрофа исключена, хотя в оболочке над головой Фолкена было больше водорода, чем в том цеппелине. Пройдет не один миллиард лет, прежде чем кто-нибудь сможет развести огонь в атмосфере Юпитера.

Послышался треск, словно жарили сало на сковородке, — это ожил канал микрофонной связи.

— Алло, «Кон-Тики», ты слышишь нас? «Кон-Тики», ты слышишь?

Слова были сильно искажены и будто изрублены, но понять можно. Фолкен повеселел. Контакт с миром людей восстановлен…

— Слышу… — ответил он. — Великолепный электрический спектакль — и никаких повреждений. Пока.

— Спасибо. Мы уже думали, что потеряли тебя. Будь другом, проверь телеметрические каналы третий, седьмой и двадцать шестой. Потом второй камеры. И нас что-то смущают показания измерителей ионизации…

Фолкен неохотно оторвался от пленительного фейерверка вокруг «Кон-Тики». Все же изредка он поглядывал в иллюминаторы. Первыми пропали шаровые молнии — они росли в объеме и взрывались, достигнув критической величины. Но еще и час спустя все металлические части на внешней оболочке капсулы продолжали светиться. А радио продолжало потрескивать половину ночи.

В оставшиеся до утра часы все было спокойно. Лишь перед самым восходом на востоке появилось какое-то зарево, и Фолкен сначала принял его за утреннюю зарю, но потом сообразил, что до зари еще минут двадцать. К тому же зарево приближалось к нему. Сравнительно узкая, четко ограниченная полоса… Казалось, в небе под облаками шарит луч исполинского прожектора.

Километрах в ста за первым лучом появился второй, он летел параллельно ему с той же скоростью, А за вторым еще один, и еще, и еще… И вот уже все небо расписано полосами света и тьмы!

Чудеса уже перестали быть неожиданностью для Фолкена, и он не представлял себе, чтобы эти беззвучные переливы холодного света чем-то ему угрожали. Но зрелище было таким поразительным и таким непостижимым, что леденящий страх проник в его душу, подтачивая самообладание. Какой человек не почувствовал бы себя жалким пигмеем перед лицом столь могучих и непонятных сил… Может быть, на Юпитере все-таки есть не только жизнь, но и разум? И теперь этот разум наконец-то начинает реагировать на вторжение постороннего?

— Да, видим. — В голосе из Центра звучал отголосок того же страха, который владел Фолкеном. — Никакого понятия, что это может быть. Будь наготове, вызываем Ганимед.

Феерия медленно угасала. Каждая новая полоса, выходящая из-за горизонта, была намного бледнее предыдущих, энергия их явно истощалась. Еще через пять минут все было кончено. Последний слабый отблеск пропал за горизонтом на западе. И сразу Фолкен ощутил огромное облегчение. Невозможно было долго созерцать такое завораживающее и пугающее зрелище без ущерба для душевного покоя… Фолкен сам себе не хотел признаваться, как сильно он потрясен. Радиобурю еще как-то можно понять, но это… Это было нечто совершенно непостижимое.

Центр управления молчал. Фолкен знал, что сейчас идет лихорадочная работа в информационном центре на Ганимеде, люди и электронные машины стараются решить проблему. Не найдут ответа, придется запросить Землю, что означает задержку почти на час. А если и Земля не сумеет помочь? Нет, о таком варианте лучше не думать.