Ю Фельштинский - Разговоры с Бухариным

• Название: Разговоры с Бухариным
• Автор: Ю Фельштинский
• Жанр: История

Автор книги анализирует мемуары жены Н. И. Бухарина А. М. Лариной. Подробно рассматривает два самых загадочных эпизода: разговор Бухарина с Л. Б. Каменевым в июле 1928 г. и беседы Бухарина с известным историком-эмигрантом Б, И. Николаевским в 1936 г. во время командировки Бухарина за границу. Большую ценность представляют публикуемые в приложении документы из архива Гуверовского института войны, революции и мира (США).

Для преподавателей, аспирантов, студентов, а также всех, интересующихся историей России XX в.

---

41. 28 чая 1965, № 21, с. 6.

42. "В том. что Горький был отравлен, я уверен. Бухарин в 1936 г. мне рассказал, что конституцию писал он с Радеком. В числе деталей на мой вопрос сказал, что предполагается легализация союза беспартийных для того, чтобы были другие списки, и что во главе них должны были встать Горький, Павлов, Карпинский, Бах и др. академики. К сожалению, прибавил Бухарин, Павлов и Карпинский умерли. Вскоре умер и Горький" (АГИН, ящ 508, п. 2. Письмо Николаевского Валентинову от 1 сентября 1954, с. 1);

"Он вел очень решительную борьбу против "насильственной коллективизации", как, впрочем, вели ее и Рыков с Томским. Бухарин мне рассказывал, как в 1930 г. он фактически покушался на самоубийство — во время поездки на Памир… Знаете ли Вы его статьи 1929 г. в "Правде", где он писал об опасности бюрократического перерождения общества и цитировал Макса Вебера? Мы с ним тогда много спорили, вернее, говорили на эти темы, так как наши мысли работали в одном и том же направлении, но я считал ошибочным говорить о бюрократизации общества, так как термин "бюрократия" сбивает с толка" (АГИН, ящ. 477, п. 36. Письмо Николаевского А. М. Дольбергу от 21 сентября 1957, с. 1–2); "Бухарин мне рассказывал, что в годы гражданской войны таким представителем [Политбюро в ВЧК] был он, […]

Его представительство длилось во всяком случае до весны 1920 г. (АМИСИ, кол Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 27 декабря 1957); "Бухарин в коллегию ВЧК входил в 1919 г. — он мне рассказывал ряд эпизодов этого времени (дело Штейнгеля, заговор Миллера, дело коммунистки Петровской и др) […] Он тогда не был членом Политбюро… В то время было возможно, что, не будучи в Политбюро, он его представлял Он воевал против ВЧК — и Ленин его послал на практике проверить свою критику" (АМИСИ, кол. Суварина Письмо Николаевского Суварину от 17 апреля 1958); "Вообще же относительно Бухарина я не ошибаюсь Он мне этот эпизод своей биографии, как и ряд других, рассказывал подробно Его туда послал Ленин — за то, что Бухарин поддерживал протесты против самоуправства ВЧК. Когда точно, я припомнить не могу, но мне вспоминается, что это относилось к началу 19 г. Во всяком случае, он был там летом и осенью 19 г. (рассказывал мне, как видел Штейнгеля перед расстрелом, как не допустил расстрела [меньшевиков] Розанова и Потресова и др). Говорил, что от него зависело вето Политбюро В это время он еще не был в ПБ, но тогда, при Ленине, дело не было так формально поставлено[..] Вспоминаю еще, Бухарин говорил, что он скоро отказался — не выдержал Но это было уже после дела Розанова, т е в 20 г." (АМИСИ, кол. Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 16 мая 1958); "Относитель-но Бухарина и ВЧК: у меня ошибки быть не может. |..] Он мне определенно говорил, что был именно представителем и что послали его туда по предложению Ленина как человека, который бунтовал против разгула "красного террора" в конце 1918 г.: "Он много говорит против, — пусть пойдет и сам посмотрит". Бухарин действительно в конце 1918 г, после возвращения из Германии, (там его едва-едва не расстреляли — об этом он тоже рассказы-вал) печатал в "Правде" статьи против ЧК. Он не просто работал в ЧК, а бы… именно представителем, имевшим право накладывать вето на решения коллегии (он мне говорил, что именно он наложил такое вето на уже состоявшееся решение о расстреле В Н Розанова) Приводил много других фактов" (АМИСИ. кол. Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 12 июля 1958); "Сталинская конституция" написана Бухариным (он мне сам рассказывал) и принята при оппозиции Сталина (есть рассказ швейцарского коммуниста)" (АГИН, ящ. 485, п. 23. Письмо Николаевского А. Е. Капралову от 16 сентября 1958, с. 1); "Бухарин мне говорил, что "мы все знаем, что у Ильича можно найти цитаты на все случаи жизни" (АГИН, ящ. 496, п. 27. Письмо Николаевского Л. М. Пистраку от 11 октября 1959, 1 л.); "Я опустил [в интервью] почти все его [Бухарина] рассказы о прошлом, о наших общих друзьях и далеко не общих противниках. Ему явно хотелось облегчить душу этими воспоминаниями, особенно из эпохи "красного террора", когда он отказался спасти судебного следователя, хотя к нему пришли и плакали дочери последнего, близкие знакомые Бухарина по гимназическим кружкам, которые [когда-то] выкрали у отца обвинительный материал против Бухарина и тем спасли его от вечной каторги (потом в документальной литературе я нашел доказательства правильности этого рассказа)". (АГИН, ящ. 501, п. 24. Письмо Николаевского Шварцу от 26 июля 1965, с. 1); "Бухарин был хорошо осведомлен об этом [двойственном. — Ю. Ф.] отношении Ленина к Сталину я обо всех фактах, которые лежали в его основе. Он мне подробно рассказывал о своих разговорах с Лениным зимою 1922-23 гг., в период, когда Ленин писал "завещание". Как мне Бухарин говорил, главной темой его тогдашних разговоров с Лениным были вопросы, как он выразился, "лидерогнозии". […] Бухарин, говоря о "лидерогнозии", вкладывал в свой рассказ об этих беседах с Лениным совсем особый оттенок. […] Из; разговоров с Бухариным я вынес представление, что концепция "пролетарского гуманизма" как таковая сложилась после событий 1929 г. и в сильной мере связана с личными переживаниями во время поездки на Памир" (АГИН, ящ. 476, п. 34. Письмо Николаевского от 19 сентября 1965, с. 1–3); "Бухарин мне в свое время раскрыл секрет, по каким признакам можно узнавать в "Известиях" его неподписанные статьи. […] Кстати: приказ из Москвы в две недели закончить переговоры с Вторым Интернационалом о немецком архиве пришел около 10 апреля" (АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 14 декабря 1965, с. 1–2); "Ключ для нахождения статей Бухарина очень прост: все они набирались особым шрифтом, который только в его годы (1934-36) и встречался в газете. Кроме бухаринских, этим шрифтом были набраны статьи еще только двух-трех человек, но эти статьи подписаны. Все неподписанные, если они набраны этим шрифтом, принадлежат Бухарину. Особенно они важны для недель после убийства Кирова, когда решался вопрос, проводить ли решение, принятое на ноябрьском пленуме ЦК, об изменении конституции. Именно об этих статьях шла речь, когда Бухарин упрекнул меня, что мы за границей совсем разучились понимать эзоповский язык. После его отъезда я внимательно их прочел. Действительно интересны, хотя расшифровывать их много труднее, чем говорил Бухарин" (АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 18 января 1966, с. 1).

Так вспоминает и Николаевский: "Жена Бухарина приехала, когда мы закончили наши поездки, в начале апреля" (АГИН, ящ. 478, п. 37. Письмо Николаевского Е. Эстриной от 15 октября 1965, 1 л.).

Это сказано, кстати, о процессе 1922 года над эсерами. Недостаток места не позволяет коснуться этой темы более подробно. Но создается впечатление, будто во всем, что не касается судьбы ее мужа и близких ей людей, расстрелянных или отправленных в лагеря Сталиным, Ларина готова признать безусловную правомерность действий советского правительства. Такой некритический подход со стороны человека, столько пережившего, поистине удивляет. Как можно в 1989 году писать, что ЦК эсеров организовал террористические акты против Урицкого, Володарского и Ленина? "Меньшевики […] борьбу за свои взгляды вели исключительно пропагандистски, — пишет Ларина, — и за это их никто не судил" — только ни одного не осталось на свободе (а уж как не вспомнить процесс меньшевиков 1931 года — всего за семь лет до бухаринского). "Бывший террорист Семенов […] к моменту процесса [1922 года] не только раскаявшийся, но ставший членом коммунистической партии". "К моменту" — это во время следствия? И самой Лариной после двух десятков лет в лагерях такое слух не режет? Сотрудник ГПУ Семенов, игравший на процессе роль провокатора, был не просто членом партии, но и — позже "одним из организаторов революции 1927 года в Китае (нужно ли добавлять, что и он не пережил Бухарина?).

АГИН, ящ. 508, п. 44. Письмо Николаевского Э. Волленбергу от 11 апреля 1965, с. 1. АГИН, ящ. 478, п. 43. Письмо Ф. Н. Езерской-Тома Николаевскому от 16 октября 1942, с. 1–2. То же самое писала она в письме Николаевскому от 22 сентября 1942 г. (там же, от 22 сентября 1942 г., с. 3).

Как подготовлялся московский процесс. Из письма старого большевика — "Социалистический вестник", № 23–24 от 22 декабря 1936 и № 1–2 от 17 января 1937. См. Приложение 7. АГИН, ящ 472, п. 32. Письмо Николаевского Бергеру от 30 апреля 1961, 1 л. "Не считайте "Письмо старого большевика" принадлежащим Бухарину, — Николаевский Дольбергу. — Это не верно. […] При его составлении я использовал некоторые рассказы Бухарина, но не его лишь одного, и освещение дал не то, которое он давал, а то, которое я считал удобным дать в письме, которое должно отражать настроение старого, но не занимающего видного поста большевика. Настроения Бухарина были много более сложны, до полной откровенности он не договаривался, такие разговоры мы откладывали, так как собирались поехать вместе на море… Но и фраза Радека о конституции далеко не отражает его и Бухарина отношение к ими написанной конституции (это мне рассказывал Бухарин)" (АГИН, ящ. 477, п. 36. Письмо Николаевского А. М. Дольбергу от 14 июня 1958, 1 л.). "Не все письмо написано со слов Бухарина. Далеко не все его рассказы я использовал в "Письме", и далеко не все, включенное в него, взято из рассказов Бухарина. Оно в ряде частей — мозаика. Я должен был считаться с тогдашней обстановкой", — продолжает Николаевский ту же тему в письме Фишеру (АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 3 февраля 1960, 1 л.).