Александр Зорич - Клад Стервятника

• Название: Клад Стервятника
• Автор: Александр Зорич
• Издательство: ACT; Астрель; Харвест
• Жанр: Постапокалипсис
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068929-3, 978-5-271-29622-2, 978-985-16-8735-6

Георгий Птицын — он же Гоша, он же Трубач — музыкант, «лабух», который волею судеб прижился в Зона-индустрии.

Комбат с Тополем взяли знатный хабар и теперь гуляют на всю катушку?

Зовите Трубача, только не забудьте заплатить ему как следует!

Аспирант в лагере ученых на Янтаре празднует защиту диссертации?

Без Гоши не обойдется!

Но после одной чересчур веселой гулянки с участием многих знаменитых личностей Зоны Гоша обнаруживает, что умудрился проиграться в карты не кому-нибудь, а… темным сталкерам! Как возвращать солидный долг?

Выход только один: в Зону за хабаром! Трубач вынужден довериться случайно попавшей в его руки информации о легендарном Кладе Стервятника и искать себе подходящую компанию для рейда в Зону…

---

Но зачем ему это надо? А шут его знает.

Но вот в чем нестыковка: и Гордей, и Анка более- менее точно представляют себе весь маршрут и без меня.

И если Анка еще может сомневаться и объяснять некоторые изменения вектора движения неточностью своей копии, то Гордей целых полчаса внимательно изучал карту Стервятника. А с его поистине фотографической памятью досконально запомнить план не составило бы труда и за пять минут.

— Ты как гениальный сыщик — только объектива в ясном глазу тебе и не хватает, — пробурчал я, глядя, как ученый зыркает на карту и шевелит губами.

Прикидывает, значит, в уме расстояния из пункта А до пункта Б. И все это — с учетом весьма вольного масштаба карты, помноженного еще и на коэффициент безумия Стервятника, в которое он впал незадолго перед тем, как сгинуть.

Вот это я понимаю — высшая математика!

Так или иначе, теперь у меня голова окончательно пошла кругом. Мысли, одна другой безумнее, роились в мозгу, но я не мог ни с кем поделиться своей бедой, иначе меня тут же признали бы сумасшедшим. Да я бы на их месте первым измерил мне температуру!

— Если ты попался мне навстречу, значит, нам с тобой не по пути! — фальшиво напел Гордей, облекая тем самым свою аргументацию уже в художественную форму. Тоже мне Макаревич, мать его за ногу!

Кажется, я выразился вслух?

— В моем присутствии попрошу не выражаться, — зыркнула недобрым глазом Анка. — Лично я предпочитаю Янку Дяг-гилеву, Егора Летова и «Секс пистолз». А не всяк-кую там попсу голимую.

— Это «Воскресение»-то попса? — фыркнул Гордей.

— Положим, секс я тоже люблю, — признался я. — А вот пистолз — не очень.

— Бог ты мой, Гоша, кто все эти люди? — всплеснул руками восхищенный Гордей, как всякий истинный ученый, далекий от шоу-бизнеса.

— Не знаю, — беспечно отозвапся я. — Фашисты какие-нибудь.

— Сам ты фашист, — презрительно буркнула Анка. — Эт-тих людей и их музыку должен знать весь мир. И когда-нибудь они победят.

— Свят-свят-свят, — удачно срифмовал я. И столь же удачно увернулся от очередной нежной девичьей оплеухи.

— Обращаюсь к тебе как к профессионалу фанерной песни, — тут же принялся заклинать меня Гордей. — Ты этих янок и егоров, наверное, должен знать?

— Не фанеры, а секвенсора, — сурово поправил я, грубо уязвленный в самое дышло. — Сам ведь мне жесткий диск вставлял, не помнишь?

В эту минуту наша спутница недвусмысленно указала нам, что ей необходимо на минутку свернуть с дороги. Зная, что минуткой тут, как правило, не обойдешься, мы внимательно обозрели местность, где Анка намеревалась стыдливо уединиться.

В тридцати метрах справа рос куст довольно-таки густого ивняка. Достаточно, чтобы укрыться от любых нескромных глаз и вместе с тем постоянно оставаться в пределах видимости двух верных друзей. Пусть и только лишь в качестве соблазнительного силуэта, волнующего всякого здорового мужчину со зрением хотя бы минус четыре.

Дальше простиралась равнина. Лишь в паре километров виднелись насыпные бугры явно искусственного происхождения. Известняк или белая глина — толком не разобрать даже в полевой бинокль. Впрочем, они лежати в стороне от нашего маршрута, а вздумай кто-нибудь особо неприятный выскочить оттуда, Анка успела бы не только доделать все свои дела, но еще и пролистать свежую утреннюю газету.

В особенности мне понравилось, что вокруг ивняка густой пыльно-зеленой щетиной росла живая трава- мурава. Настоящая, не какой-нибудь там полимерный ковер или сетка из капроновых волокон, каких немало мы видели на Свалке. Даже цветочки кое-где проглядывали, что в иные времена вызвало бы у меня щенячий восторг.

Визуально мы не обнаружили в траве-мураве ни примятостей — ату вас, гравиконцентраты! — ни желтых проплешин — верный признак того, что под слоем дерна зреет мощная «жарка». Детекторы аномалий безмолвствовали. Брошенные нами гаечки пролетели по идеальным, не возмущенным никакими аномалиями траекториям.

В общем, мы благословили Анку, и она бесстрашно зашагала муравой к вожделенному ивнячку.

Процедура отправления естественных надобностей в полевых условиях Зоны к этому времени была нами уже отработана безукоризненно. Анка остановилась, не дойдя семи контрольных метров — счастливое все-таки число, — и, примерившись, зашвырнула в ивнячок первую свою гайку. Оттуда с рассерженным чириканьем вылетела какая-то пичуга и полетела прочь, искать где потише и где нет непрошеных гостей.

Вполне нормальная на вид птичка — комок перьев, два крыла и раздвоенный хвост. Ни тебе зубов, ни второй пары крыльев, ни ядовитых игл не наблюдается. Добрый знак.

Поэтому после того, как Анка зашвырнула в кустики еще пару гаечек и, удовлетворенная результатом, устроилась там со всем возможным комфортом, мы с Гордеем тоже расслабились. Сели на пригорке, вытянули усталые ноги. Зажмурились — точь-в-точь коты на солнышке (вот только солнышка нет и до завтра точно не предвидится).

— Знаешь, Гош, а я бы сейчас, наверное, выпил.

— Да что ты?!

— Точно.

Он вздохнул. Я его понимал.

— Ну и что с того?

Помолчали.

Согласно технике безопасности каждый уважающий себя сталкер в многодневном походе старается держать в своем вещмешке заветную поллитровку беленькой. Как объяснял товарищ Горбачев с высокой трибуны офигевшим депутатам перестроечного съезда партии: не пьянства ради, но здоровья для, товарищи и гражданки! Но не выбиваясь из регламенту!

Самая ходовая водка в Зоне — «Казаки». Уж не знаю точно почему, но, говорят, она снижает действие радиации на грешный сталкерский организм. А уж радиации в Зоне хватает.

— Сейчас скрутил бы крышечку, — мечтательно произнес Гордей. — Установил бы тут, возле стаканчиков…

— Стаканчики забыл достать, — напомнил я.

— Так они уже давно стоят, ты что, не видишь? — царственным жестом указал Гордей на абсолютно пустой пригорок.

— Ах, черт, прости, дорогой, бес попутал, — делано спохватился я. — А ты, часом, не забыл сохранить бутылочку в укромном темном месте?

— Да-да, — сладко зажмурился он. — Избегать попадания прямых солнечных лучей…

— Держать подальше от детей и беременных женщин, — поддержал я.

— И самое, самое главное, а, Гош? — умоляюще простонал он.

Мы быстро переглянулись. Заговорщицки подмигнули друг другу. И дружно гаркнули во все свои вороненые горла:

— Перед злоупотреблением — охладить!

Мы печально вздохнули, опять-таки в унисон. Вроде и водка есть. Но пить в походе — последнее дело. Вот сделаем ночной привал, тогда, может быть, и разговеемся.

— Слушай, а куда ты в трубе бегал, пока Анка на выход ковыляла? — вволю отсмеявшись, задал я Гордею вопрос, интересовавший меня уже давно. — Отход прикрывал, что ли, партизан? Или…

Я запанибратски толкнул его в бок.

— Тоже кусты искал, как наша красавица?

— Да понимаешь, люльку любимую обронил, — усмехнулся он краешками губ. Вроде как надо мной в отместку, получается. — Вот и решил вернуться.

— Ну и как?

— Чего как?

— Нашел?

— Кого? — дурашливо вскинул брови очкарик.

— Люльку! — рявкнул я. Так что из кустов ивнячка вновь послышалось испуганное восклицание — мол, чего это там у вас, мальчики?

— Не-а, — помотал он головой. — Унесли, проклятые ляхи. Теперь небось сидят в своей трубе, колечки пускают и хвалятся: мы типа больше не бюре- ры, мы теперь — чисто бюргеры! Матка, курка, яйки — нихт?

— Я воль, мон дженераль моторе!

— Йезус Мария!!

Истошный вопль крик Анки заставил нас вскочить и очертя голову броситься к кустам. И правда, хорошо, что бутылки со стаканами рядом не было — растоптали бы к чертям псевдособачьим!

Анка, к тому времени уже справившая нужду, теперь стояла в самом центре ивнячка, испуганно глядя на нас. Гордей притормозил первым у самого края травяного лужка.

— С-с-с-стой! Гоша!

Но я уже и сам видел: с двух сторон импровизированный Анкин сортирчик охватывали быстро набухавшие горячим и красным две горячие дуги. Трава под ними не дымилась — ее там уже просто не было. Я в жизни не видел, чтобы «жарка» — а это была, конечно, она — так стремительно распространялась под землей. Не видели мы, и как она зародилась.

А самое главное, все мои подсчеты нужно было теперь умножать на два. Вокруг Анки закипали две «жарки», и они медленно, но верно стремились друг к другу. Как две армии на анимированной компьютерной карте, совершающие широкий фланговый охват противника.

— Она не выскочит, — замотал головой Гордей, в отчаянии пожирая глазами ивняк. — Не успеет.

Я и сам это понимал. Слишком уже велика была ширина каждой дуги, и у Анки совсем не было места, чтобы разбежаться.

Принято считать, что траектория, по которой обычно движется «жарка», — вытянутая восьмерка.