Сергей Утченко - Юлий Цезарь

• Название: Юлий Цезарь
• Автор: Сергей Утченко
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1976

В монографии доктора исторических наук С. Л. Утченко — одного из крупнейших специалистов в области античной истории — рассказывается о выдающемся военном и политическом деятеле Древнего Рима Юлии Цезаре. Его жизнь и деятельность показаны в тесной связи с исторической обстановкой. В научном исследовании убедительно опровергаются характерные для буржуазной историографии попытки мифологизации личности Цезаря.

---

Но конечно, наибольший резонанс в сенатских кругах имели неоднократные и эффектно проводимые акты помилования видных помпеянцев (иногда даже личных врагов Цезаря) в конце и после окончания гражданской войны, т. е. в 46–45 гг. Известно, например, дело римского всадника Квинта Лигария, некоторое время управлявшего провинцией Африка. Здесь его застала гражданская война, и он решительно примкнул к помпеянцам, объединившись с Аттием Варом. После окончания африканской кампании Литарий был пощажен Цезарем, но не получил разрешения вернуться в Рим и вел в Африке жизнь изгнанника. Несмотря на неоднократные просьбы его влиятельных друзей и родственников. Цезарь долгое время не соглашался на возвращение Лигария. Но положение изменилось, когда Лигарий был обвинен одним из своих старых врагов в государственной измене и когда его защиту, как об этом уже говорилось, взял на себя Цицерон. Прощенный и возвратившийся в Рим Лигарий в роковые дни марта 44 г. оказался тем не менее в числе убийц Цезаря.

Еще большую сенсацию вызвало упоминавшееся нами дело Марка Клавдия Марцелла. Он был действительно одним из наиболее ярых врагов Цезаря. Это он, как консул 51 г., добивался в сенате срочного отзыва Цезаря из Галлии, что лишало последнего возможности заочного избрания в консулы и ставило в чрезвычайно опасное положение. Марцелл резко возражал против предоставления прав римского гражданства жителям колоний, основанных Цезарем в Транспаданской области. Именно он велел высечь одного из таких граждан, дабы подчеркнуть тем самым его неправомочность. Во время гражданской войны Марцелл вместе с другими помпеянцами покинул Италию, а после победы Цезаря удалился в Митилену на Лесбосе, где и жил в добровольном изгнании, занимаясь, по слухам, философскими штудиями и ораторской деятельностью.

О возвращении Марцелла хлопотал Цицерон, а также влиятельные друзья и родственники изгнанника, например его двоюродный брат Гай Марцелл, женатый на внучатой племяннице Цезаря Октавии, В сентябре 46 г. на заседании сената Луций Пизон, тесть Цезаря, поднял вопрос о помиловании изгнанника, а Гай Марцелл бросился Цезарю в ноги. Все сенаторы встали и присоединились к этим просьбам. Цезарь великодушно дал согласие на помилование своего старого врага. Этот акт милосердия послужил причиной выступления Цицерона в сенате с благодарственной речью, в которой он, как мы уже видели, развивал к тому же некоторые свои идеи о «восстановлении республики». Что касается помилованного Марка Марцелла, то, как знать, возможно, что и он тоже оказался бы в числе заговорщиков и убийц Цезаря, если б сам не погиб при весьма неясных обстоятельствах на обратном пути в Рим (в Греции, в окрестностях Пирея).

Помилование Марцелла и Лигария состоялось еще в 46 г., т. е. до Мунды. После же окончания гражданской войны Цезарь разрешил вернуться в Италию всем своим бывшим противникам и даже якобы открыл им доступ к государственным должностям и военным постам. О Помпее он отзывался теперь с неизменным уважением и приказал восстановить его статуи, сброшенные с цоколя народом после Фарсальской битвы, чем, по словам Цицерона, утвердил свои собственные. Такова была «политика милосердия» Цезаря в ее наиболее наглядных проявлениях, политика, рассчитанная как на общественное мнение Италии, на солдат противника (главным образом в начале гражданской войны), так и на «привлечение к сотрудничеству» (т. е. стремление расширить социальную опору!) староримской аристократии, курульных кругов сената (главным образом уже в 46–45 гг.).

Однако эта знаменитая политика Цезаря в целом не оправдала себя. Более того, она оказалась крупной политической ошибкой, имевшей для ее творца и инициатора поистине роковые последствия. Прежде всего следует, пожалуй, отметить, что она была именно политикой, т. е. вполне сознательно, определенно и последовательно проводимой линией, по существу не зависящей от личных особенностей и склонностей ее инициатора. Иными словами, мягкость, милосердие, сострадание (dementia, misericordia, beneficia) вовсе не обязательно были свойствами характера или личности Цезаря (вспомним хотя бы изощренно жестокое наказание защитников Укселлодуна в самом конце галльских войн!), но лишь наиболее правильной, точнее говоря, наиболее выгодной, с его точки зрения, линией политического поведения. Имеет ли для нас это видимое противоречие какой — то реальный смысл и значение? По всей вероятности, дело не в самом этом несоответствии, но в некоторых пороках метода, быть может, даже отправной «установки».

Высказанное утверждение должно стать яснее, когда мы ознакомимся с конкретными результатами цезаревой «политики милосердия».

Эти результаты заключаются в том, что данная политика в одних, т. е. в военных, условиях оказалась эффективной и действенной, в других же потерпела неудачу, дала явную осечку. Мы знаем, что проявление dementia и misericordia на поле боя с самого начала гражданской войны приводило к тому, что общественное мнение в Италии складывалось если не явно в пользу, то во всяком случае и не во вред Цезарю. Это же обстоятельство содействовало его быстрому продвижению по стране (Корфиний и т. п.), а затем, начиная с испанской кампании 49 г. и вплоть до Тапса, послужило далеко не последней причиной массовых перебежек к Цезарю из лагеря противника или помогло включению в ряды его войск уцелевших после поражений частей вражеской армии. В этом плане «политика милосердия» давала вполне положительные и благоприятные результаты. На наш взгляд, это объяснялось тем, что для подавляющего большинства рядовых воинов речь шла лишь о смене высшего командования, но вовсе не о смене политических симпатий, а тем более личной судьбы. Это не была также измена отечеству, поскольку солдаты все равно оставались под римскими знаменами, под теми же римскими орлами.

Совсем иными были результаты «политики милосердия» по отношению к политическим противникам, к староримской, курульной аристократии. Впечатление от помилования представителей знатных родов, видных помпеянцев могло быть эффектным, даже сенсационным, но вместе с тем скоропреходящим. Сосредоточение же власти в руках Цезаря, укрепление этой власти не могло не отразиться в той или иной степени на личной судьбе каждого видного члена сенатского сословия. Взаимоотношения Цезаря с сенатом складывались не сейчас, не впервые, но, как известно, имели достаточно длительную историю. Причем эта история была такова, что едва ли могла внушить многим традиционным или, вернее, консервативным «республиканцам» чувство спокойствия и уверенности. Поэтому в глубоком подтексте отношений большинства старых сенаторов к Цезарю лежало далеко не изжитое недоверие к его прошлому и полная неуверенность в своем будущем.

Итак, «полигика милосердия» оказалась в этом плане серьезнейшим политическим просчетом. Она могла привести и фактически приводила лишь к частным, т. е. тактическим, успехам, но ее нельзя было возводить в ранг политической стратегии. Как таковая, она оказалась на поверку не только недальновидной, но просто опасной, даже гибельной. Цезарь последовательным и планомерным осуществлением такой политики сам создавал себе и своему режиму нечто вроде легальной оппозиции. Но сугубая опасность заключалась в том, что это была легальная оппозиция, лишенная, однако, легальных средств борьбы. Если в условиях парламентского строя оппозиция борется в конечном счете за победу на выборах, и это и есть легальная (и в то же время основная) форма борьбы за власть, то в римской действительности при отсутствии представительных учреждений, при частичной (и весьма значительной!) ликвидации выборности должностных лиц, при наличии пожизненной диктатуры для оппозиции, созданной руками самого же Цезаря, оставался по существу один — единственный путь к победе — физическое устранение диктатора. Таким образом, политика dementia была если не первой и не главной, то все же одной из существенных причин, породивших и сенатский заговор, и роковые события мартовских ид.

8. Иды марта. Итоги и выводы

Парадоксальность положения, сложившегося в Риме после битвы при Мунде, заключалась в том, что позиции Цезаря именно в тот момент, когда он находился на вершине славы и видимого могущества, когда гражданская война была победоносно закончена, оказались не укрепившимися, а, наоборот, весьма существенно ослабленными. Как же это произошло?

С момента возвращения Цезаря из Испании и до роковых ид марта 44 г. прошло всего пять месяцев. За это время не было никаких крупных событий, тем более конфликтного характера. Внешне все обстояло благополучно. Именно в этот период Цезарь выдвинул ряд широких планов, о которых нам уже приходилось упоминать, — от войны с парфянами и вплоть до осушения Помптинских болот. В ответ на все эти проекты сенат декретировал ему новые почести. Однако наряду с перспективными мероприятиями не были забыты и более неотложные дела. Цезарь провел очередное пополнение сената: исключив из состава сенаторов ряд лиц, он пополнил сенат своими креатурами, не останавливаясь перед дарованием сенатского звания даже отпущенникам и солдатам, в том числе происходящим из Галлии и только недавно получившим римское гражданство. Очевидно, в это время число сенаторов было увеличено и доведено до 900.