Сергей Утченко - Юлий Цезарь

• Название: Юлий Цезарь
• Автор: Сергей Утченко
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1976

В монографии доктора исторических наук С. Л. Утченко — одного из крупнейших специалистов в области античной истории — рассказывается о выдающемся военном и политическом деятеле Древнего Рима Юлии Цезаре. Его жизнь и деятельность показаны в тесной связи с исторической обстановкой. В научном исследовании убедительно опровергаются характерные для буржуазной историографии попытки мифологизации личности Цезаря.

---

Затем были организованы выборы должностных лиц на 44 г. Во время этих выборов Цезарь, конечно, снова действовал на основании того самого установления, согласно которому он рекомендовал половину кандидатов. Выборы состоялись в декабре. Консулами были избраны сам Цезарь и Марк Антоний. В числе 16 преторов избранными оказались М. Юний Брут и Г. Касоий Лонгин, причем первому из них Цезарь вручил городскую претуру, а второму — разбор дел, касающихся иностранцев.

Затем состоялись выборы эдилов и квесторов. Во время последних произошел такой инцидент: когда 31 декабря были созваны трибутные комиции, стало известно, что умер консул 45 г. Кв. Фабий Максим. По распоряжению Цезаря трибутные комиции были превращены в центуриатные, и на последний день истекающего года консулом был избран Г. Каниний Ребил, легат Цезаря в африканской и испанской кампаниях. Эта избирательная комедия дала пищу как для острот Цицерона, так и для общественного мнения, складывавшегося не в пользу Цезаря и обвинявшего его в «тиранических» замашках.

В 44 г. Цезарь стал диктатором в четвертый раз (Дион Кассий утверждает, что Цезарь в 44 г. стал диктатором в пятый раз, но это неверно), а консулом — в пятый. Положение его казалось бесспорным; новые почести, декретированные сенатом, соответствовали уже не просто царскому достоинству, но открытому обожествлению. Так, теперь во время занятий государственными делами он мог пользоваться не просто курульным, но позолоченным креслом, мог не только носить красные сапоги, как это делали некогда цари Альбы — Лонги, но даже имел право надевать царское облачение. Было постановлено, чтобы дни побед Цезаря ежегодно отмечались как праздники, а каждые пять лет жрецы и весталки совершали молебствия в его честь; клятва именем Цезаря считалась юридически действительной, а все его будущие распоряжения заранее получали правовую силу благодаря тому, что магистраты при вступлении в должность присягали не противодействовать ничему из того, что постановит Цезарь.

Цезарю определялась почетная стража из сенаторов и всадников, причем сенаторы должны были поклясться охранять его жизнь. Для одного из самых старинных праздников — для Луперкалий наряду с коллегиями Luperci Quintiliani и Fabiani создавалась теперь третья коллегия — Luperci Iuliani. Во всех святилищах и публичных местах совершались жертвоприношения и посвящения Цезарю; по всей Италии, в провинциях и во всех государствах, которые состояли с Римом в дружбе, устраивались в его честь различные игры. Месяц квинтилий переименовывался в июль, одна из триб получала имя Iulia, и, наконец, Цезарю посвящался ряд храмов, в том числе один из них общий — Цезарю (как Iuppiter Julius) и dementia (как богине милосердия). Все эти почести было решено записать золотыми буквами на серебряных колоннах, поставленных у подножия Юпитера Капитолийского.

Таким образом, фактическое обожествление Цезаря не вызывает особых сомнений. Этот вопрос не раз затрагивался в новейшей историографии, причем наиболее спорным можно, пожалуй, считать следующий момент: стремился ли сам Цезарь к тому, чтобы его считали богом еще при жизни, или он все же оставался в рамках традиций и не терял политической рассудительности и такта? Иногда находят, что идея обожествления — всего лишь оборотная сторона страстной мечты Цезаря о царской диадеме.

X. Геше в работе, специально посвященной изучению этого круга проблем, приходит к довольно убедительным и интересным, на наш взгляд, выводам. Во — первых, она вполне правильно указывает на то, что в термин «обожествление» различные авторы часто вкладывают различное содержание или, точнее, подразумевают под данным термином акты весьма разнообразного характера и значимости. Поэтому, говорится затем, целесообразно использовать два термина: «обожествление» и «обоготворение», установив между ними определенное и твердое различие.

В чем же оно должно заключаться? Под «обожествлением» автор предлагает понимать присуждение почестей в таком же духе, как это делается по отношению к богам, однако почитаемый в сакрально — правовом смысле не включается в состав государственных богов, достигая лишь особого почета и «повышения ранга». Под «обоготворением» же следует понимать официальное, санкционированное сакральным правом и по инициативе государства проведенное включение в состав государственных богов. Причем в этом случае должны быть выполнены все те требования, которые характеризуют положение остальных государственных богов, т. е. должны существовать: 1) культовое имя, 2) место культа и, наконец, 3) функционирующий, т. е. отправляемый жрецом, культ. Этим формальным условиям в Риме придавалось исключительно важное значение, и без выполнения всех трех указанных предпосылок «обоготворение» не могло иметь места.

Как же обстояло дело в «случае» с Цезарем? Тщательно анализируя все решения и декреты, все почетные постановления и относя их ток «обожествлению», а то к «обоготворению», автор приходит к выводу, что в источниках содержится указание на декрет, которым осуществлялось обоготворение Цезаря еще при его жизни и в котором упоминались все три необходимых предпосылки или условия. Вместе с тем автор подчеркивает существенное противоречие: несмотря на наличие подобного декрета или постановления, нам известно, что до смерти Цезаря фактически не было места культа, и Антоний, считавшийся жрецом Цезаря, не приступал к выполнению своих обязанностей.

Общий вывод таков. Решения (или декреты), осуществлявшие «обоготворение» Цезаря, были приняты, как и свидетельствуют источники, еще при его жизни, но их осуществление началось лишь после его смерти. В этом по существу нет противоречия: возможно, что все принятые постановления были рассчитаны именно на будущее. Подобная практика вполне «вписывается» в историческую обстановку и в свойственные той эпохе представления. Собственное поведение Цезаря и оказанные ему почести как бы предполагали подобную форму апофеоза, тем более что уже существовало и было распространено мнение относительно того, что государь, который был хорошим правителем, а не тираном, заслуживает посмертного обоготворения (апофеоза).

И наконец, мнение автора о посмертном обоготворении Цезаря подсказывается не только конкретными данными источников, оно основано на параллелях, примерах, на существовавших в те времена представлениях об апофеозе человека, имеющего определенные заслуги перед государством. Это — награда (praemium), и о ней — хотя она могла быть реализована лишь посмертно — награждаемый, в данном случае Цезарь, имел право и возможность узнать еще при жизни. Но, с другой стороны, если «обоготворение» — лишь посмертная награда, то, конечно, монархические претензии Цезаря, его стремление к царскому титулу и диадеме не должны были проявляться, как считают некоторые исследователи, в совершенно «безрассудных» действиях и поступках, открыто нарушавших римские политические традиции.

Тем не менее нет ничего удивительного в том, что в условиях бесконечных почетных актов и решений, в обстановке всеобщего сервилизма начинают все чаще возникать разговоры о Цезаре и царском венце, причем ближайшее окружение диктатора своими иногда чуть ли не провокационными действиями давало достаточно серьезные основания для подобных слухов и разговоров.

Так, например, кто — то, как говорит Аппиан, из тех, кто особенно поддерживал слух о стремлении Цезаря быть царем, украсил его изображение лавровым венком, обвитым белой лентой. Трибуны Марул и Цезетий разыскали этого человека и арестовали его под тем предлогом, что они этим делают нечто угодное Цезарю, который уже и раньше протестовал, если о нем говорили как о царе. По свидетельству того же Аппиана. Цезарь реагировал на этот инцидент вполне спокойно, и, только когда при его возвращении из Альбы в Рим он был у городских ворот снова приветствуем как царь и когда народные трибуны снова разыскали инициатора этих приветствий и арестовали его, он, «потеряв терпение», выступил перед сенатом, обвинив трибунов в том, что они коварно навлекают на него подозрение в стремлении к тирании, и заявил, что считает их заслуживающими смерти, однако ограничивается лишением должности и удалением из сената.

Отрешение от должности трибунов, власть которых всегда считалась священной и неприкосновенной, произвело крайне неблагоприятное впечатление. Вскоре после этих событий Цезарь был провозглашен диктатором без ограничения срока. Началась подготовка к парфянской войне. В Риме стали распространяться слухи о том, что в связи с походом столица будет перенесена в Илион или в Александрию, а для того, чтобы узаконить брак Цезаря с Клеопатрой, будет предложен законопроект, согласно которому Цезарь получает разрешение брать себе сколько угодно жен, лишь бы иметь наследника.

Новый инцидент, как будто подтверждающий монархические устремления и «замашки» Цезаря, произошел 15 февраля, во время празднования Луперкалий. Марк Антоний, который был не только консулом, но и магистром Lupercorum Iulianorum, во время игр подбежал к Цезарю и хотел увенчать его голову диадемой. Раздались довольно жидкие и, как пишет Плутарх, заранее подготовленные аплодисменты. Когда же Цезарь отверг диадему, то рукоплескал весь народ. Эта игра повторялась дважды, и Цезарь, учтя реакцию присутствующих, отдал распоряжение отнести диадему в' Капитолий, в храм Юпитера.