Крис Хамфрис - Дракула. Последняя исповедь

• Название: Дракула. Последняя исповедь
• Автор: Крис Хамфрис
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43804-4

Дракула. В этом роковом имени мы привыкли слышать грозную силу, маниакальную порочность и темную потустороннюю чувственность. Но то — легенда, миф… Подлинная же биография печально знаменитого валашского князя, хоть и полна жестокости, — это вовсе не история монстра.

Наконец она будет рассказана — теми, кто знал его лучше всех. Единственной женщиной, которую он любил, но был вынужден принести в жертву. Ближайшим другом, его предавшим. Духовником, нарушившим тайну исповеди ради того, чтобы раскрыть душу и мысли человека, вошедшего в историю под прозвищем Цепеш, то есть «пронзающий», «сажатель на кол».

---

— Мне сказали, чтобы я отдал это вам, господин, — сказал мальчишка, сунул Владу сверток и убежал.

Влад приподнял угол темной ткани. На ней блеснула лапа дракона, вышитая серебром. Это было знамя отца, а теперь — его собственное. Почти два месяца оно развевалось на башне дворца.

Влад опустился на колени и прямо здесь, в стойле, на соломе, дал себе клятву:

— Во имя всемогущего Господа, которому я поклоняюсь, во имя моего отца, которого я любил при жизни и чту после смерти, во имя Валахии, моей родной земли, которая заслуживает лучшей доли, чем та, которая уготована ей правлением жадных шакалов, хватающих куски то со стола турок, то у венгров! Во имя всего этого и за всю кровь, пролитую нашей семьей, я клянусь в том, что вернусь!

Он сел на Калафат, как обычно, шепотом велел ей трогаться, и туркменская кобыла послушно двинулась в промозглую, дождливую ночь, унося всадника, да и себя саму, навстречу неизвестности.

Часть вторая КНЯЗЬ ВЛАД ЦЕПЕШ

Я полагаю, что поскольку некоторые очень любят делать то, что им нравится, но боятся, когда так же поступает государь, то мудрому правителю следует полагаться на то, что он может контролировать, чем на то, что он контролировать не может.

Никколо Макиавелли. Государь

Глава двадцатая ГОДЫ СКИТАНИЙ

Замок Поэнари, 1481 год

До сих пор в зале замка был в основном слышен голос женщины. Он держал всех присутствующих в напряжении, в нем все еще проскальзывало былое очарование, покорявшее даже князей. Оно лишь добавляло привлекательности и без того интригующему повествованию. Монахи записывали ее слова. История, которая раскрылась перед слушателями, захватила и их умы, и саму рассказчицу. Каждый из них рисовал в воображении собственную картину, представлял себе события, исходя из своих требований и желаний.

Все содрогнулись, когда наконец заговорил отшельник. Прежде он лишь время от времени высказывал свои суждения. Людям, собравшимся в этом зале, казалось, что ни единой душе на свете Влад не раскрыл правды о том, что ему пришлось пережить в Токате. Два самых близких к нему человека замечали в его глазах тень ужасных испытаний, но до этого момента никто точно не знал, каковы они были. Когда отшельник говорил, слезы катились по лицам слушателей.

Каждый из них по-своему воспринимал этот рассказ, и у каждого были свои причины внимательно вслушиваться в него. Только тогда, когда повествование о первом коротком правлении Дракулы подошло к концу, все присутствующие позволили себе расслабиться и вспомнили, где они находятся.

Хорвати наконец поднялся и направился к столу. Кардинал поворчал от боли в ногах, отекших от неподвижности, и направился за ним.

Петру дал знак подчиненному, чтобы в исповедальни принесли еще воды и хлеба, а потом присоединился к графу и священнослужителю.

— Неужели все это правда? — спросил он задумчиво.

Граф повернулся к нему.

— А что, собственно, спатар? — ответил он вопросом на вопрос, пережевывая хлеб и козий сыр.

— То, что они сказали. — Взволнованный Петру указал на исповедальни. — То, что Дракула пришел к власти при помощи мусульман? Что он взошел на трон, но не устраивал кровопролития?

— В первый раз он пробыл на троне всего два месяца, — усмехнулся Хорвати. — А на то, чтобы организовать резню, нужно время.

— Но турки?!

— Мы все были связаны с ними, молодой человек. — Кардинал отпил довольно большой глоток вина.

Теперь оно даже нравилось ему. Это вино, конечно, не было похоже на тот мягкий, бархатистый напиток, который производили у него в Урбино, но его жестковатый вкус даже как-то соответствовал окружающей обстановке и рассказам, которые здесь прозвучали и постепенно стали весьма интересны Гримани.

— Что говорили эти деятели греческой церкви в Константинополе перед его падением? Они заявляли, что чалма гораздо больше подойдет святой Софии, чем митра. — Он скривил губы. — Что ж, их желание исполнилось. То, что когда-то считалось величайшим собором христианского мира, теперь мечеть. — Гримани вздохнул. — Все трудности в отношениях двух христианских церквей проистекают из того, что друг друга мы ненавидим ничуть не меньше, чем мусульман, а может быть, даже больше. Мы услышали сегодня слова, которые сказал Влад перед метанием копий на поле для джерида. Это правда. Мы можем соединить наши усилия и захватить Иерусалим, но не способны оставаться вместе достаточно долго, чтобы удержать его.

Он помолчал, снова отпил вина, потом продолжил:

— Нам всегда нужен какой-то особый повод для того, чтобы объединиться.

Граф внимательно смотрел на клирика, стараясь уловить в его словах надежду, столь важную для приверженцев ордена Дракона и для спасения своей собственной души. Ведь они приехали сюда именно для того, чтобы убедить этого человека, который должен был, в свою очередь, повлиять на Папу.

— Возможно, таким поводом послужит орден Дракона, ваше преосвященство? — едва слышно проговорил он, наклонившись к кардиналу.

Гримани вскинул глаза.

— Но Дракула перестал быть марионеткой? — довольно резко прервал их Петру, отвлекшийся от колбасы. — Как этот турецкий педераст, — он с презрением произнес это слово, — превратился в князя Цепеша, стал легендой?

— Если вы слегка успокоитесь, спатар, то мы обязательно услышим об этом, — раздраженно ответил ему граф.

Гримани хранил молчание и только тщательно пережевывал сыр.

Вельможа вздохнул и поспешно продолжил:

— Однако позвольте мне добавить для протокола несколько деталей в жизнеописание Дракулы. Мы ведь не в состоянии слушать рассказ о каждом дне и каждом годе, которые он провел в скитаниях.

Хорвати допил вино, поставил бокал его на стол, вернулся к креслу и сел. Гримани вяло последовал за ним, почесывая голову.

— Скитания, — пробормотал он. — Мы так поняли, что он направился к своему дяде.

Хорвати обернулся к исповедальням и произнес, повысив голос:

— Для протокола.

Писцы немедленно взялись за перья.

— Дядя нашего героя, князь Молдавии Богдан, был убит одним из своих братьев через три года после того, как Дракула приехал к его двору, то есть в тысяча четыреста пятьдесят первом году. Владу снова пришлось бежать, на этот раз к своему двоюродному брату Стефану, сыну Богдана.

Спатар улыбнулся. Наконец-то прозвучало имя, которое ни у кого не вызывало сомнений.

— Стефан сель Маре. — Он обернулся к кардиналу. — «Сель маре» значит «великий», ваше преосвященство. Он действительно таков, гроза всех турок, величайший из христианских героев.

— В самом деле герой? — Граф нахмурился. — Или еще один прагматик? Он тоже не брезговал иметь дело с турками, когда намеревался прихватить себе земли своих единоверцев. Мне приходилось сражаться и на его стороне, и против него. Ладно. — Он пожал плечами. — В тысяча четыреста пятьдесят первом году Стефан был всего лишь одним из претендентов на престол Молдавии. В кошельке у него хватало золота, но он очень нуждался в герое, который помог бы ему вернуть отцовский трон. Таким оказался Влад. Вместе с ним, как я понимаю, действовал тот человек, который сейчас находится здесь.

Он взглянул на исповедальню, которую занимал Ион, потом снова повысил голос, чтобы его слышали писцы:

— Беглецы были предоставлены самим себе. Они скитались, в отчаянии, без гроша в кармане, прикрывая друг друга от предательского удара, научились спать чутко, позволяли себе лишь ненадолго сомкнуть глаза.

Петру подошел к своему креслу.

— Однако Дракула вернул себе трон, сдержав клятву, — заметил спатар.

— Да, и к этому времени он уже знал, как удержать его.

— Как же?

Хорвати посмотрел на молодого воина.

— Вы помните, мой друг, что случилось в тысяча четыреста пятьдесят третьем году? — спросил он, и в голосе его прозвучала явная насмешка.

Спатар сразу уловил ее.

— Конечно помню, — ответил он поспешно. — В этом году пал Константинополь.

— Да, верно! Мурад умер. У него случился паралич, апоплексический удар. Говорят, он выпил слишком много вина. Мехмет снова стал султаном. Теперь он был волен реализовать свою мечту и сделаться новым Александром или Цезарем. Молодой правитель оттоманов готовился долго и тщательно, собрал огромную армию, снабдил ее самым лучшим оружием. Он призвал самого известного на свете знатока артиллерийского дела, и тот изготовил для султана самое большое в мире орудие.

— К слову сказать, он был венгром. Разве не так, граф Хорвати? — мягко вставил кардинал Гримани.

— Да, — последовал ответ. — Эту пушку отлили немцы, недалеко отсюда, в Сибиу,[8] в то время как сербы посылали минеров, чтобы они делали подкоп под стены Константинополя, а валахи взбирались на них под бой турецких барабанов. Папа остался в стороне. Он не прислал ни единого корабля, ни одной роты солдат, чтобы защитить Константинополь. Что, собственно, вы хотите сказать, ваше преосвященство?