Антон Леонтьев - Девять с половиной идей

• Название: Девять с половиной идей
• Автор: Антон Леонтьев
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06683-7

Одна из них стала женой американского миллиардера, другая – наемным убийцей, выполняющим «заказы» по всему миру. Что их объединяет? Ольга и Инна – простые русские женщины, к которым судьба оказалась ох как не ласкова! И вот теперь ребенок одной из них похищен, а другая оказалась на скамье подсудимых за убийство мужа и свекрови… Инна знает о существовании Ольги, а та остается в полном неведении, ожидая вынесения трех пожизненных сроков за преступления, которых не совершала. Или все-таки совершала? Американский мир взбудоражен, с негодованием удивляясь, на что способна загадочная славянская душа. Но это еще не все – потому что вторая русская выходит из тени…

---

– Ты никогда не думала о том, чтобы перебраться в Москву? – спросил он. – Стать, к примеру, секретарем помощника главного режиссера театра «Колизей». Это ведь открывает большие перспективы. Ваш город хороший, но чересчур провинциальный, максимум, что ты будешь тут иметь, так это твоего толстоватого чиновника, который небось еще и скупой, как Гобсек.

Инна благоразумно промолчала, не интересуясь, кто такой Гобсек. Если Инна чего-то и не знала, а она понимала, что не знает многого, то не показывала этого, чтобы не разочаровать Виталия. Его предложение было заманчиво, но требовалось расставить все точки над «i». Поэтому она спросила:

– И быть не только твоим секретарем, но и любовницей?

– Ну разумеется, – по-будничному ответил тот. – А что еще взамен ты можешь предложить мне?

– Сначала ты должен убедиться, что я тебе подхожу, а то покупаешь кота в мешке, – сказала она, а Виталий, правильно поняв намек, увлек ее в укромное место, где никого не было и где они могли дать волю чувствам.

Вернувшись под утро, Инна, слушая нудные проповеди своего экс-возлюбленного, собирала вещи. Тот, пока не понимая, что происходит, пытался образумить ее, потом, изображая ревнивца, стал допытываться, где она пропадала и с кем. Он не ожидал, что Инна ответит ему прямо и честно:

– Я спала с Рубинштейном, тем режиссером, которого мы встретили на приеме.

– Э… – запнулся чиновник, – да… но как ты посмела, что ты сделала! Ты же моя, ты просто наставила мне рога! – Он попытался схватить ее за руку, но Инна оттолкнула его.

– Я никогда не была твоей, запомни это, – беря чемодан, проговорила она. – И никогда бы ею не стала. Я ухожу от тебя, можешь меня не искать, я уезжаю в Москву.

– Гадина, дешевка, обманщица! – вдруг завопил чиновник. – Как ты смеешь бросать меня, я столько вложил в тебя, а ты наглым образом…

– Не так уж много, дорогой, – сказала Инна в дверях. – Я сделала для тебя больше. Научила заниматься любовью, а то ты совсем не мог, с тобой это было как разучивание гамм на пианино – долго и нудно. И конечный результат не доставляет мне удовольствия.

Когда Инна пришла к Рубинштейну, там было уже все улажено. Григорий Исаакович, посмотрев на нее мельком, заметил:

– Ну что же, Виталий, ты выбрал то, что надо. Если бы не мои годы, – тут он усмехнулся, тряся волосами, – я бы отбил у тебя Инночку.

Вера Ассикритова, которая в столь ранний час еще не проснулась, а встала только ближе к двенадцати, заметив ее в коридоре, громогласно заявила:

– Новая пассия Рубинштейна? Недурна, но тощая слишком, да и фигура плоская, не то что у меня в «Председателе совхоза». Ничего, отожрешься, милочка, на столичных харчах быстро задницу нарастишь. А вот если бог обделил грудью, то это, увы, навсегда. У нас же их не увеличивают, это мещанство! – Она имела в виду свой старый фильм, по которому ее, сыгравшую пламенную комсомолку, вспоминали сейчас как гений женской советской красоты.

Инна ничего не ответила, так как понимала, что первый же скандал с Верой может привести к тому, что Трабушинский запросто оставит ее в городе, и никакой Москвы не будет, но все равно она пообещала когда-нибудь припомнить Ассикритовой эти слова, сказанные при всех.

Через неделю театр «Колизей», закончив гастрольное турне по Дальнему Востоку, направился опять в столицу. В течение одного дня требовалось собрать весь реквизит, проехать в аэропорт, выдержать истерики Веры, которая то теряла свои драгоценности, то чувствовала головную боль, то уже в самолете, крича, что на Британских королевских авиалиниях перед полетом подают коньяк, требовала себе то же самое.

Инна была счастлива, и вовсе не потому, что влюбилась в Виталия. Именно он должен помочь ей акклиматизироваться в Москве, завести нужные связи. И только потом она бросит его, только потом.

Оказалось, что работа секретаря не самая легкая. Может быть, со стороны жизнь богемы выглядит каким-то раем, но в том, что это на самом деле тяжкий труд, особенно для тех, кто обеспечивает всякие важные мелочи, Инна убедилась сразу. С Виталием они спали только по ночам, и то, если не было аврала на работе, если не валилась репетиция или та же самая Вера Ассикритова вдруг не решала срочно сменить часть декораций.

Романтика закончилась, больше не было никаких темных углов в театре, томных страстных поцелуев. Все стало предельно буднично.

– Что это такое! – в своей обычной манере кривила губы Вера, не видя со стороны, как обостряются на ее фарфоровом лице морщины. Хотя она сама гордилась, что выглядит в свои тридцать пять – она так всем сообщала свой возраст уже лет этак семь – на двадцать два. Создавать иллюзию молодости ей помогали и косметические подтяжки лица в закрытых клиниках для избранных, и зарубежная косметика. – Инна, опять ты что-то напутала, – вот была ее любимая фраза.

Похоже, Инна не понравилась ей с самого первого дня, скорее всего, потому, что Вера все-таки понимала: та, несмотря на неопытность в театральном деле и свои немногочисленные знания, превосходила ее в том, чего актриса была уже не в состоянии вернуть, – в привлекательности.

– Я так не могу! – закатывала она глаза к потолку, пламенея на сцене в шикарном красном шелковом халате. Такое, являясь примадонной, она могла себе позволить. – Эти прожектора опять светят мне в глаза, что за кошмар! И, по-моему, я уже сто раз говорила, что кресло надо перенести на середину сцены, а не оставлять в углу. Такое впечатление, что мое предназначение – как бабка сидеть в углу и бубнить текст. Все внимание должно идти на меня, на меня, вы слышите?!

Инне хватило всего пары недель, чтобы понять, что весь театр просто ненавидит Ассикритову – иные в открытую, но это могли позволить себе немногие, такие же мэтры, как и она сама, а все остальные – тайно. Практически каждый из обслуживающего персонала хотя бы однажды удостоился едкого и обидного замечания Веры, даже механики, отвечавшие за действие скрытых механизмов сцены. Особенно же доставалось гримерам, которых Ассикритова не только обзывала, но иногда, в порыве, как она сама говорила, холеричности, могла просто ударить за неправильно, по ее мнению, наложенные тени или подведенные глаза. Другие же именовали это не холеричностью, а холерой. И были правы.

Однако Григорий Исаакович Трабушинский, казалось, не замечал дурного характера примы. Как Инна выяснила из местных сплетен, Вера когда-то, чуть ли не двадцать пять лет назад, была его женой, и теперь она пыталась склеить разбитое прошлое, вновь стать его законной супругой. Тот пока что отражал ее атаки, но никак не мог противостоять ее нападкам и требованиям, когда дело касалось постановок.

Отношения с Виталием у Инны сложились ровные и не обещали никаких взлетов. Инна убедилась, что он, насытившись в плане секса, совершенно теряет к ней интерес, а это чревато скорым разрывом. Инна пока что не завела никаких серьезных знакомств, чтобы обеспечить себе будущее. В Москве все оказалось гораздо сложнее и запутаннее, чем в ее родном городе. В театральной среде было принято сладчайше улыбаться друг другу, говорить комплименты, а за спиной нашептывать гадости и интриговать. Ее, как любовницу помощника главного режиссера, уже не раз просили что-то кому-то устроить.

– Пожалуйста, – говорила какая-то матрона, вкладывая в ее руки конверт, хрустящий деньгами. – Моя девочка ужасно талантлива, товарищу Трабушинскому хватит и минуты, чтобы это понять, устройте деточке прослушивание. Моя Лизонька – будущая Ассикритова!

– Нам надо обязательно попасть к Федору Нарышкину, – щебетали какие-то девицы, одетые по моде ранних восьмидесятых. – Мы готовы на все, чтобы только узнать его адрес.

– Моя пьеса, – сообщал какой-то человек, очень похожий окладистой бородой на Толстого, а комплекцией на Лермонтова, – называется «Оргии Сарданапала, или Великая революция в Ассирии». Библейский текст налагается на социальную критику. И много секса, как раз то, что является профилем «Колизея». У меня, как у Булгакова, только еще лучше. Дайте почитать пьесу Григорию Исааковичу!

– Я знаю, вы знаменитая актриса! – ловила ее какая-то худощавая мымра с черного хода. – Вы можете устроить меня в театр хотя бы уборщицей, я готова на все, лишь бы дышать воздухом «Колизея»!

Подобных просьб было много, они варьировались от реалистичных до совершенно фантастических. Скоро Инна научилась не замечать их, хотя, с другой стороны, она, например, делала кое-какой гешефт на распространении автографов знаменитостей. Большим спросом пользовался молодой красавец Федор Нарышкин, разумеется, несменяемая дива Ассикритова, но с ней у Инны не было совершенно никаких отношений, и восходящая звезда Ирина Рокотова.

Инна уже вовсю искала пути для отступления. И однажды ее посетила хорошая мысль. Она подумала, что если и променять Рубинштейна, то только на кого-то более стоящего.