Андрей Бондаренко - Жаркое лето – 2010

• Название: Жаркое лето – 2010
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Детективная фантастика

Веерные многоярусные «пробои» во Времени – штука необычайно увлекательная. Особенно это касается «пробоев», построенных по принципу детского калейдоскопа…

Летом 2010-го на территории России установилась аномальная жара, сопровождавшаяся страшными пожарами. Тут же с телевизионных экранов высоколобые мужи с горящими глазами принялись усердно вещать: мол, «во всём виноваты подлые и бессовестные американцы, применившие тайное климатическое оружие!»

Про американцев ничего сказать не могу. А веерные многоярусные пробои во Времени – штука необычайно увлекательная…

---

– Ты хочешь сказать, что наши славные «укротители мамонтов» полноценно говорят-разговаривают? – безмерно удивилась Аля. – Это – самым коренным и кардинальным образом – противоречит современным представлениям о культуре мезолита и позднего палеолита!

– Мало ли, что, – насмешливо поморщился Глеб. – «Пробои» во Времени тоже противоречат всем канонам и законам современной физики. Подумаешь! Дело не в научных представлениях и фундаментальных теориях, а в голых и однозначных фактах. Надеюсь, что никто из вас, мои боевые товарищи, больше не сомневается в существовании «пробоев» во Временных потоках? То-то же! Теперь о языке тутошних «укротителей»…. Они общаются между собой с помощью отдельных слогов. Самые распространённые из них: – «Ра, но, га, при, зо, пре…». Причём, слоги произносятся с совершенно-различными интонациями. Так что, можно – при устойчивом желании – понять содержание разговора…. «Га!», произнесённое с усиленным звуком «а», сродни нашей фразе: – «Подойди-ка, брат, ко мне!». Если же «Га» говорится со смазанным «а», то по-нашему это будет: – «Свободен!». То бишь: – «Пшёл вон, гнида!»…. Кстати, и во многих современных языках интонации очень важны. Например, у нас на третьем курсе философского факультета учится вьетнамец по имени – Ле Жа Дык. Так вот, если «Жа» произнести с одной интонацией, то это будет звучать для вьетнамцев – как: – «Любимый сын могучего Дракона». Если же выговорить «Жа» с другой интонацией, то это будет сродни фразе: – «Лапша для молочного супа»…. Кстати, когда из-за серых облаков выглянуло солнышко, все дикари низко поклонились светилу и радостно воскликнули: – «Ра!». Я почему-то думал, что так солнце именовали только древние египтяне.

– Ничего подобного! – возразила Катя. – У многих народов слог «ра» был связан с живительным солнечным светом. Например, наши предки-славяне называли великую реку Волгу – именно – «Ра», что означало: – «Вода, наполненная солнечным светом». И по поводу слога «га» ты тоже прав. У славян он обозначал движение. А современное слово – «нога»? «Но-га»! Понимаете?

Ответить ей никто не успел, так как сзади раздалось вежливое покашливание, а ещё через долю секунды послышалось и угрожающее рычание.

Гарик резко обернулся. В пятнадцати-двадцати метрах от их компании на низеньком гранитном валуне восседал, небрежно обнимая короткое копьё, оснащённое мощным каменным наконечником, кряжистый мужик средних лет. По обеим сторонам от камня расположились, старательно скаля слюнявые пасти в многообещающих оскалах, два светло-серых пса.

«Вполне даже симпатичный тип. Чем-то похож на благородного разбойника Робина Гута – из старого советского фильма», – подумал Гарик. – «Тщательно-расчёсанные угольно-чёрные волосы, аккуратно-подстриженная полуседая бородка. Мешковатые штаны до колен, пошитые из лосиной шкуры. Меховая тёмно-коричневая жилетка на мускулистом торсе. На ногах красуются грубые сандалии…. Глаза большие и внимательные, приятного серо-стального цвета. В его облике, безусловно, чувствуется что-то нордическое, северное…. А, вот, собачки никакого доверия не вызывают. Ростом с полугодовалого телёнка, глаза круглые, тёмно-жёлтые, практически янтарные…».

Черноволосый мужик приветливо улыбнулся и, указывая корявым пальцем на узкий ломтик солнца, стыдливо выглядывающий из-за серых облаков, торжественно объявил:

– Ра!

– Ра! – машинально согласился Гарик.

– Ра! – поддержали остальные волонтёры.

– Га-а-а! – ласково предложил бородач, вытягивая руку вниз по склону, в сторону пещеры. – Ам, ам! – доходчивыми жестами изобразил процесс поедания вкусного и калорийного мяса.

– В гости, похоже, зовёт, – громко сглотнул голодную слюну Глеб. – Обещает накормить от пуза. Ну, как в том знаменитом фильме[7]: – «Воины-десантники, вы окружены! Сдавайтесь! Вас ждёт сытный ужин, горячий чай и наше радушие…». Может, сходим? Дядечка-то вполне мирный и симпатичный. Тем более что я здорово проголодался, а печёная несолёная рыба уже слегка поднадоела.

– Га-а! – уже со стальными нотками в голосе произнёс «Робин Гут», недовольно сдвинув к переносице чёрные густые брови. – Га-а!

Собаки, прекрасно поняв хозяина, угрожающе зарычали и слегка напряглись.

– Придётся идти, – тяжело вздохнул Гарик. – Во-первых, псы больно, уж, здоровые. Во-вторых, всё равно поймают…, – согласно махнул рукой и обратился к бородатому типу: – Веди, дорогой Робин! Мы принимаем твоё любезное приглашение…. Только, чур, ты следуешь первым! Вместе с собачками, ясный мезолит, – изобразил пальцами порядок передвижения. – Ну, га-а-а? Или не га-а-а?

Человек из Каменного века вновь добродушно улыбнулся, опершись на копьё, поднялся на ноги и упруго, не оглядываясь, зашагал вниз по склону. Собаки, бодро махая короткими хвостами-обрубками, размеренно трусили впереди хозяина. Волонтёры из двадцать первого века, отстав метров на десять-двенадцать, шли следом.

В какой-то момент Гарик, почувствовав спинным мозгом опасность, насторожился, но ничего сделать уже не успел – в затылочную кость ударило-стукнуло чем-то тяжёлым, рядом раздался пронзительный женский визг.

Падая на мягкий сырой мох, он успел подумать: – «Это, наверное, кто-то умело метнул из пращи подходящий камушек…».

Подумал, и потерял сознание…

Глава шестая Смертельная опасность, странная ночь и утренний сюрприз

Сознание возвращалось медленно и, если так можно выразиться, поэтапно. Сперва Гарик ощутил тупую, отчаянно-пульсирующую боль в затылке. Волны боли приходили и уходили, то давая короткие передышки, то наваливаясь с удвоенной энергией…. Потом вернулось обоняние. Пахло походными кострами, свежей кровью и в меру прожаренными шашлыками. Наконец, полностью восстановился и слух.

Где-то совсем рядом слаженно и упорно стучали тамтамы-барабаны, изредка – примерно один раз в три минуты – раздавался трубный и тягучий рёв-вскрик, а сквозь эту звуковую какофонию прорывались людские голоса, дружно и азартно скандирующие:

– Ра! Ра! Ра! Ра!

Собрав волю в кулак, он открыл глаза и мысленно охнул – зачарованно и одновременно удивлённо. Открывшаяся его взору картинка была абсолютно-нереальной.

«Хотя – с философской точки зрения – ничего нереального в нашем мире не существует», – вкрадчиво прошелестел в голове бесконечно-усталый внутренний голос. – «В современных голливудских фильмах и не такое демонстрируют доверчивым зрителям…».

Красно-багровое, неправдоподобно-большое и однозначно-равнодушное солнце уже приближалось к линии горизонта. Круглая площадка, находившаяся рядом с входом в пещеру, была заполнена жителями Каменного века. Мужчины, женщины и дети размеренно приплясывали-подпрыгивали на одном месте и, повернувшись лицами в сторону заходящего светила, как заведённые вопили:

– Ра! Ра! Ра! Ра! Ра!

«Одеты они, как и днём», – заторможено подумал Гарик. – «Только лица, руки и плечи покрыты замысловатыми чёрно-белыми узорами. Да и движения людей какие-то заторможенные и странно-механические. Видимо, наши прародители, отведав какого-то древнего галлюциногена, впали в религиозный транс. Бывает, конечно…».

Он отвёл взгляд от беснующейся толпы и посмотрел направо, откуда исходила местная громкая «музыка». Под холмом, на длинном берёзовом бревне сидели пятеро здоровенных бородатых мужиком, размеренно стучавших огромными кулаками и увесистыми палками по горизонтальным поверхностям разномастных цилиндров. Рядом с «музыкантами» застыл огромный лохматый мамонт, шкура и морда которого были щедро разрисованы странными белыми знаками.

«Это, наверное, знаменитые руны», – предположил Гарик. – «А мамонт, видимо, обучен – в нужные моменты – трубить, поддерживая бородатых барабанщиков. Интересно, а какому знаковому событию посвящён этот красочный обряд?».

– Оклемался, бродяга-неудачник? – поинтересовался рядом знакомый голос. – Давно уже пора. Впрочем, может, и напрасно. Говорят, что смерть, пришедшая к клиенту, когда он пребывает в бессознательном или же в сонном состоянии, самая лёгкая…

Скосив глаза в сторону, Гарик увидел прямо перед собой профиль Глеба Петрова и обрадовано поздоровался:

– Привет, братишка!

– Взаимно, братишка, – равнодушно откликнулся приятель. – Судя по всему, ты ещё не отошёл от удара камнем по голове и, следовательно, не въехал в тему. То бишь, тормозишь – как, впрочем, и всегда. Хотя, в сложившейся ситуации, это не имеет никакого значения…

– А что случилось с нами? И где Алевтина с Катей?

– Случилось то, чего и следовало ожидать, – прозвучал расплывчатый ответ. – Нас посчитали за ценную и эксклюзивную добычу, посланную добрыми и щедрыми Богами. И, очевидно, скоро используют по прямому, насквозь прозаическому назначению.

– А, можно, поконкретнее?

– Куда, уж, конкретнее! – неожиданно разозлился Глеб. – Что ты всё головой вертишь по сторонам, словно любопытная птица сойка? Смотри, дурилка, прямо перед собой! Внимательно смотри!