Barbara Frischmuth - Мистификации Софи Зильбер

• Название: Мистификации Софи Зильбер
• Автор: Barbara Frischmuth
• Жанр: Роман

Роман современной австрийской писательницы Барбары Фришимут — феерия, где рядом с реальными персонажами действуют мифические существа эльфы, фея, духи. Сюжетную основу составляет судьба провинциальной актрисы Софи Зильбер, которой волшебный мир помогает найти жизненную опору. Роман Б. Фришмут гуманистичен и проникнут тревогой эа судьбы человечества.Жанровое своеобразие романа уходит корнями в австрийский фольклор, основывается на традициях классической австрийской литературы.

---

Погода, казалось, не имела намерения портиться, все предвещало чудесный летний день. Сидя в одиночестве за кофе со свежими булочками, Софи могла неспешно сверить с действительностью свои воспоминания о здешних местах. Взгляд ее от зубчатой кромки леса скользнул вверх, к острым пикам двух высоченных гор, потом проследовал по причудливым изломам скал, задержался ненадолго на голубой глади озера и пошел блуждать по полям и лугам! Она успела уже забыть, как прекрасен ее родной край и не предполагала, что встреча с ним переполнит ей сердце такой бурной радостью. У нее перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы.

Крепкий ароматный кофе помог ей быстро справиться с волнением. Кружочки масла, которое она стала намазывать на хрустящую булочку, поблескивали капелькам воды, а в стеклянной вазочке с джемом играли и переливались солнечные лучи. Весь отель, кроме кухни, был погружен в полнейшую тишину, из приоткрытых окон не слышалось ни звука. На кармашке для салфетки уже значилась ее фамилия, вернее, часть таковой -«Г-жа. ф. Вейтерсл.»,~ на всю не хватило места.

Два воробья, усевшись на спинку стула, напротив Софи, дожидались крошек, которые останутся от ее завтрака.

Поев, она еще немного посидела, подставив лицо солнцу и раздумывая, что ей надлежит сделать для начала. Вообще-то она ждала, чтобы кто-нибудь ей сказал, зачем ее сюда пригласили и чего от нее хотят. Чего-нибудь уж непременно хотят, зря бы, конечно, приглашать не стали. Интересно, связано ли это дело с людьми, которых она видела вчера вечером? Но почему тогда никто не подошел к ее столику и хотя бы не представился? Она опять вспомнила господина в зеленой куртке, который поклонился ей на прощанье,— он тоже мелькал в ее снах. Присутствовала в них и ее мать, чью смерть она так плохо помнила. В ближайшие дни надо будет подняться в верхнюю часть курорта — взглянуть на виллу, которую ей после всего пришлось продать. Отсюда ее не видно. Цела ли она еще? Быть может, ее снесли и на ее месте красуется теперь стандартный тирольский дом с металлическими оконными рамами. Её передернуло при одной мысли об этом. Но что толку возмущаться, если уж такое случилось, ничего не поделаешь. Опять она вспомнила о вчерашнем вечере, о том, как не к месту вырядилась. Надо что-то предпринять, и немедля. Узнать у кельнерши, где найти портниху, и сейчас же к ней отправиться. Кельнерша подробно описала дорогу, а Софи сделала вид, будто здесь ей все незнакомо, хотя с первых же слов поняла, где находится мастерская. Она существовала еще в те времена, когда Софи жила здесь, но, конечно, с тех пор либо разрослась, либо как-то изменилась. В такую рань мало кто выходил на прогулку, Софи попадались навстречу почти одни только пожилые люди, ловившие тихие утренние часы. Она направилась в сторону ущелья. Птичий гомон смешивался с рокотом сливающихся рек; ветви орешника, сплетаясь, образовали зеленый свод, сквозь который не проникали солнечные лучи. Дойдя до ущелья, Софи ненадолго остановилась, ослепленная гладью озера, сверкавшей под утренним солнцем и подернутой легкой рябью,— противоположный берег был еще затянут туманной дымкой. С моста Софи наблюдала, как стайки форелей, несмотря на сильное течение, неподвижно держатся на одном месте, чтобы через секунду, мелькнув, оказаться уже на другом. Лодки, выкрашенные в красный и желтый цвет, болтались на цепях у мостков; те, что лишь недавно были: извлечены из лодочных сараев, покачиваясь на прохладной воде, особенно жадно впивали дощатыми бортами солнечные лучи. Швейная мастерская. Софи свернула от ущелья вправо, на узкую дорогу, шедшую вдоль луга и отделенную от него старым дощатым забором.

Она прямо-таки испугалась, увидев издали множество новых домов там, где прежде их было всего два, не считая мастерской, и какое-то время проплутала, пока нашла нужный ей дом. Конечно, дом был все тот же, старый, но его надстроили, а сбоку прилепили новую веранду. Это был дом типично местной архитектуры, и пристройки ему не слишком вредили. Такие дома здесь вечно расширяли и надстраивали, казалось, самый их тип предусматривал, чтобы время от времени они в каком-то месте вспучивались. Пристройки пока еще отличались новизной, но через несколько лет дожди и ветры сделают свое дело и все сольется воедино.

Софи взошла на крыльцо, позвонила. Двери открыла молоденькая девушка.

— Что вам угодно?

— Да много чего! — ответила Софи и последовала за девушкой в мастерскую.

— Добрый день,— поздоровалась она со всеми сразу и направилась к пожилой полной даме с рыжевато-седыми волосами, которая поднялась ей навстречу. Софи ее сразу узнала. Это была старая портниха, у которой она и ее мать когда-то шили себе «дирндли» — деревенские платья с рукавами фонариком, сборчатой юбкой и четырехугольным вырезом. Портниха тоже смотрела на нее так, будто видит ее не впервые, но точно не помнит, кто перед ней. Софи могла бы ей помочь, назвав себя, но у нее не было ни малейшего желания отвечать на вопросы о том, как прожила она двадцать лет, минувшие с тех пор.

Чем могу служить? — спросила портниха, настороженно поглядывая на Софи, словно какое-то воспоминанье не давало ей покоя.

— Мне нужны штирийские платья, хотя бы два и как можно скорее.

У нас есть полуфабрикаты, -ответила портниха и подвела Софи к вешалке, на которой висели в ряд разноцветные «дирндли»,- При такой фигуре, как у вас, подобрать нетрудно, вы можете носить любой фасон

Софи стала перебирать тесно висевшие на вешалке платья, ткнула пальцем в одно, в другое и начала примерять . Ей доставляло удовольствие видеть себя в платьях разных цветов. Сделав наконец свой выбор и отделив два платья от остальных, она еще раз их примерила, чтобы портниха могла, где надо, подколоть и ушить.

— Судя по вашему выбору, вы знаете толк в местных костюмах,— сказала портниха, глядя на Софи с надеждой, что уж на эту удочку она попадется и раскроет свое инкогнито.— Ведь чего только не выискивают себе иной раз туристы...— Но поскольку Софи оставалась глуха ко всем попыткам вызвать ее на откровенность, спросила: — Позвольте узнать, где вы остановились? Если желаете, я велю отнести вам эти вещи по адресу.

— «Парк-отель»,— ответила Софи, не моргнув глазом.— Я была бы вам благодарна, если бы вы могли сегодня к вечеру доставить мне платья туда. Для госпожи Зильбер. Я предупрежу портье.

— Нынче многие дамы остановились в «Парк-отеле»,— каким-то странным тоном заметила портниха.

— И все одеты в штирийские платья, да такие красивые, каких я в жизни не видывала,— подхватила Софи.— Они их тоже у вас заказывали?

— Что-то не помню.— Вид у портнихи был слегка обиженный.— Я и сама удивилась, когда вчера проходила мимо и все эти дамы сидели в саду.

Софи, рассмеялась.

— Наверно, у вас есть серьезные конкуренты. И ни одна из этих дам не показалась вам знакомой? Я вот что хочу сказать: может, они бывали здесь в прошлые годы?

— Никогда.— Портниха опустила голову и перешла почти на шепот.— Большинство из них даже иностранки. Я хотела бы знать, где они взяли эти платья.

— Если я это выясню, то дам вам знать,— ответила ей Софи шутливо-заговорщическим тоном. После чего отобрала еще несколько блузок и фартуков, расплатилась и вышла на улицу, где ослепительно ясное утро успело уже смениться ослепительно ясным днем. Теперь надо было пойти дальше, в город, чтобы приобрести серебряное ожерелье, без которого ее новый наряд был бы неполным.

***

Примерно в то же время, что и фея Розабельверде, Амариллис Лугоцвет была выслана из страны, где много столетий подряд феи жили в свое удовольствие. Устав от Европы, она посетила сперва Ближний, потом Дальний Восток и целый человеческий век прогостила в Роще Великого Спокойствия у своей приятельницы, феи Наступающей Прохлады. Но в Китае ей тоже надоело, и под конец своего пребывания там она стала всячески торопить Время, то и дело превращая семь лет в один день. Со свежими силами и жаждой приключений она взобралась на облако и оборудовала себе на нем временное жилье. Однако все, что она видела оттуда, вскоре начинало казаться ей слишком далеким. Сверху было трудно различить подробности. Долго носилась она по воздуху, нередко пересаживалась с облака на облако, но давняя привязанность к чужанам в конце концов возобладала в ней, и она тихим дождем пала на землю в милом ею сердцу альпийском крае.

Первое впечатление от этого края было таким сильным, что Амариллис Лугоцвет пожелала незамедлительно принять вид местной жительницы, и когда она, поглядевшись в зеркальную гладь одного из прозрачнейших горных озер Штирийского Зальцкаммергута, впервые узрела себя в новом обличье, то осталась весьма довольна. Особенно понравилась ей большая шляпа из натуральной соломки с широкими лентами, и она решило отныне не появляться на людях без этой шляпы.

Вскоре она присоединилась к группе странствующих аристократов, любителей пеших прогулок, одетых в костюмы альпийских горцев, чуть понарядней обычных, и к тем, кто их сопровождал — праздным местным жителям обоего пола. Она сумела пристать к ним так незаметно, что все ее спутники были уверены, будто она идет с ними с самого начала. Целое лето путешествовала она таким образом по горам и долинам, любовалась лугами и водопадами, прославляла простую сельскую жизнь, парное молоко и душистый хлеб, который,— кстати, не без ее помощи,— всегда имелся в изобилии, а ближе к осени, когда господа, облеченные высокими званиями и титулами, должны были вернуться ко двору или просто в столицу, а юные горожанки и пастушки при расставании лили слезы, Амариллис с удивлением призналась себе, что давно уж не проводила время так весело, и она решила обосноваться в долине, показавшейся ей самой красивой из всех, провести там спокойную зиму, а будущим летом вновь присоединиться к той же самой или к другой подобной же группе.