Хэммонд Иннес - Львиное озеро

• Название: Львиное озеро
• Автор: Хэммонд Иннес
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1968

Старый, искалеченный английский радиолюбитель принимает сигнал о помощи, посланный с далекого Лабрадора. Но то, что он узнаёт из сообщения, буквально за часы сводит его в могилу. Его сын отправляется в Канаду, чтобы попытаться понять, что же на самом деле произошло в заснеженной тундре...

---

Я сложил лист и спросил:

— Квадрат С2 находится в районе Атиконака?

— Конечно, Леддер кивнул. Первая партия высадилась прямо на берегу. Почему он так интересовался Атиконаком и Львиным озером?

— Не знаю, — пробормотал я — Мать, наверное, в курсе.

— Но все эти вопросы имеют для вас какой-то смысл, не правда ли?

— Это долгая история,— только и смог сказать я.

— Эх, что ж я не догадался посмотреть по справочнику его имя! — воскликнул Леддер. Мне и в голову не пришло...

— Что не пришло? — Я был вконец сбит с толку.

— Что его имя имеет такое большое значение. Знай я, что это Джеймс Финлей Фергюсон... Они были родственниками, да?

— Кто?

— Ваш отец и тот Фергюсон, которого убили в районе Атиконака в девятисотом году?

Я вытаращил глаза. Так вот, значит, в чем дело! Экспедиция девятисотого года...

— Там что, был какой-то Фергюсон? — спросил я.

— Ну разумеется. Джеймс Финлей Фергюсон.— Леддер смотрел на меня так, будто теперь я производил впечатление душевнобольного. — Вы ничего об этом не знали?

Я покачал головой. В мозгу моем промелькнули обрывки детских воспоминаний: страхи матери, постоянное увлечение отца Лабрадором. Так вот она, причина?

— Отец никогда ничего не говорил, обескураженно ответил я.

— Почему так? Что за родство между ними, как вы думаете? Наверное, отец и сын. Выходит, тот Фергюсон ваш дед?

Я кивнул. По всей видимости, это бабка нарекла отца Джеймсом Финлеем. Он родился как раз в 1900 году. Я рассказал Леддеру о секстанте и других реликвиях, о своей бабке, которая явилась однажды ночью ко мне в спальню.

— Наверное, она приходила, чтобы поведать мне всю эту историю, — закончил я.

Теперь все становилось на свои места.

— Вы можете подробно рассказать мне о той экспедиции? — спросил я. Что стряслось с Фергюсоном?

— Я почти ничего не знаю. Так, самую малость со слов Тима Бэйрда. В тайгу ушли двое белых, без индейцев. Один был геологоразведчиком, второй следопытом. Кончился этот поход трагически: следопыт едва выкарабкался, геолог погиб. Звали его Фергюсон.

— И он искал золото?

— Не знаю, этого мне не говорили. Странно, что отец никогда не рассказывал вам, — добавил Леддер, и я понял, что он нее еще сомневается.

— Он утратил лир речи...

— Но ведь можно было и написать.

— А что это за Тим Бэйрд? Родственник погибшего Билла Бэйрда? Что еще он вам рассказывал? Назвал он имя второго участника похода? Сказал, куда и зачем они направлялись?

— Нет. Но почему ваш отец молчал?

— Из-за мамы. Наверное, обещал не впутывать меня. Судя по всему, она ненавидела Лабрадор, — добавил я, вспомнив сцену на перроне.

И вот я здесь, на Лабрадоре...

— Вы спрашивали Лароша о Львином озере?

— Нет, не было случая. Ваш отец вел журнал?

— Конечно,— я подал ему свой листок.— Вот его записи, касающиеся Брифа.

— Странно,— пробормотал Леддер.— Некоторые заметки кажутся вполне осмысленными, другие — белибердой. Вот, например, эта: «Ларош? Нет, невероятно. Я схожу с ума». Что он имел в виду?

Я покачал головой.

— Или вот эта, от двадцать шестого сентября, когда Ларош добрался до людей: «Ларош? Невозможно». Покажите-ка сами журналы.

Я протянул ему стопку тетрадей. Увидев рисунки и каракули, Леддер улыбнулся.

— Совсем как в моих блокнотах,— сказал он, и в этот миг я начал испытывать симпатию к нему.

— Что за человек этот Ларош? — спросил я, вспомнив о сомнениях, охвативших Фарроу и заставивших меня посмотреть на радиограмму с другой точки зрения…

— Ларош? Понятия не имею. Французский канадец, но вроде неплохой парень. Высокий, волосы с проседью. Да я и видел-то его всего один раз. Я дружил с Тимом Бэйрдом, братом погибшего Билла.

Леддер умолк и заглянул в журнал. Тот был открыт на странице с записью: «Ищите узкое озеро со скалой в форме...»

— В форме чего? — задумчиво пробормотал радист. Я не ответил.

— Рисунки львов,— продолжал он.— Интересно, знает ли Ларош о Львином озере? Может быть, запись кончалась словами «со скалой в форме льва»? Вот изображение львиного туловища, словно изваянного из камня, а здесь еще одно. Вы говорили что-то о карте Лабрадора над столом вашего отца. На ней было отмечено Львиное озеро?

— Да, отец наметил его карандашом между Атиконаком и Жозефом.

— Квадрат С2 в том же районе. Черт возьми! Мы ничего не потеряем, если сообщим об этом властям. Куда полетит отсюда ваш самолет?

— В Монреаль.

— Отлично. Правление компании как раз там. Ну и чертовщина. А впрочем, как знать? Тут, на севере, все возможно.

Он потянулся к передатчику, взялся за ключ, нацепил наушники, и секунду спустя я услышал сигналы Морзе. Я устало закурил. Кажется, мне удалось чего-то добиться: человек, который поначалу отнесся ко мне настороженно, теперь подключился к делу.

— Ну вот, пожалуй, и все,— сказал Леддер, выключив передатчик и стянув с головы наушники.— Прочтите, что я им радировал.

«Возможно, что заявление G2STO о приеме радиограммы от Брифа заслуживает внимания,— прочел я.— Настоятельно рекомендую повидаться с сыном Фергюсона».

— Не знаю, как вас и благодарить...— начал я. Леддер, казалось, смутился. Я спросил его: — Передатчик был в самолете, когда произошла авария?

— Да, но самолет затонул, и им не удалось ничего спасти. Ларош выбрался из тайги с пустыми руками, на нем была только одежда. Во всяком случае, так мне сказали. Я радировал, чтобы вас встретили в аэропорту Дорваль, и сообщил номер рейса. Не думаю, что ответ придет сегодня. Должно быть, завтра утром.

Я кивнул. Он сделал все, что мог.

Жена Леддера позвала нас к столу, и за чашкой кофе хозяин впервые подробно рассказал мне все, что знал об исчезновении Брифа. Они были знакомы, да и о Билле Бэйрде Леддер много слышал от его брата Тима.

12 сентября Бриф запросил самолет для доставки экспедиции из квадрата С1, с берега озера Разочарований, в С2, на берег озера Атиконак. Троих — Сэйгона, Хэтча и Блэнчарда,— как обычно, вывезли первым рейсом, чтобы те разбили новый лагерь. Брифу и Бэйрду предстояло лететь во вторую очередь и везти с собой передатчик, каноэ и остальные пожитки. То же самое повторилось и 14 сентября, но погода помешала отлету, о чем Бриф немедленно радировал в Монреаль. Потом он сообщил, что туман рассеялся и первая часть экспедиции улетела. В 15.00 начальник геологов дал знать, что самолет не вернулся из-за вновь сгустившегося тумана.

— Тут я заволновался,— добавил Леддер.— С Атлантики надвигался циклон, и я попросил Брифа выходить на связь каждый час. В 16.00 туман наконец рассеялся, но самолета все не было, и прилетел он только час спустя. Ларошу пришлось садиться на озеро в десяти милях от С1 и пережидать туман. Я не советовал Брифу лететь в тот же день: погода ожидалась мерзкая. Все рейсы через Атлантику отменили, самолеты садились в Кеблавике, в Исландии. Над Лабрадорским плато дождь переходил в снег, скорость восточного ветра повысилась до двадцати узлов, и ожидалось ее увеличение еще вдвое на следующее утро

— И все же Бриф решил лететь? — спросил я.

— Да. У озера Разочарований плохое дно, и самолет наверняка сорвался бы с якоря. В конце концов Бриф рискнул.

Я вспомнил эту запись отца, в которой он обозвал Брифа дураком, и задался вопросом, что гонит его дальше.

— Но ведь последнее слово в таких случаях принадлежит пилоту...

— Верно. Только Ларош никогда не боялся риска. Он решил, что перелет в С2 — меньшее из двух зол. В 22.00 Бриф не вышел на связь, молчал он и всю ночь, а утром были страшные помехи. Погода испортилась, и только через двое суток, один из самолетов поднялся с базы, чтобы облететь квадрат С2. Он и сообщил об исчезновении экспедиции. Немедленно объявили поиск. Использовали самолеты ВВС и гидросамолеты с базы в Пор-Картье, где главная контора строителей железной дороги.

Вскоре я откланялся. Проводив меня до двери, Леддер обещал сообщить, когда придет ответ из правления компании, и я вышел в ночь. Звезды исчезли, валил снег. Стояла такая тишина, что я, казалось, слышал, как падают снежинки. Фонаря у меня не было, поэтому я с трудом отыскал дорогу в гостиницу.

Погода задержала отлет, и грузовик прибыл за нами в девять утра. До половины десятого мы проторчали на аэродроме. Снегопад прекратился, воздух был холодный и жесткий, линия холмов на том берегу гавани резко выделялась на фоне мерзлого серого неба. В воздухе пахло зимой, все вокруг было черным и серым, никаких других цветов. Угрюмый пейзаж угнетал меня.

От Леддера не было никаких известий. Мы взлетели в двадцать минут одиннадцатого и почти сразу же вошли в слой рваных облаков. В просветах виднелась земля, которую бог подарил Каину. Она казалась совсем близкой, хотя мы летели на высоте шести тысяч футов, и была покрыта какими-то бороздами, как песок во время отлива. Эти черные борозды то и дело перемежались выходящими на поверхность скалами, отшлифованными глетчерами ледникового периода. Там и сям поблескивали озера, обросшие по краям ледяной коркой и плоские, как стальные листы. Более унылой местности я еще никогда не видывал. Казалось, земле этой нет ни конца, ни края.