Феликс Чуев - Молотов. Полудержавный властелин

• Название: Молотов. Полудержавный властелин
• Автор: Феликс Чуев
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-00482-9

Записи известного русского поэта и публициста Феликса Чуева (1941–1999) с крупнейшим советским государственным деятелем В. М. Молотовым, с которым автор встречался на протяжении семнадцати лет. Многие страницы дневника автора публикуются впервые.

---

Тут я понял, что он перепутал утро и вечер.

— А я думал, что мы утром еще заседаем, — засмеялся Молотов, — как в Политбюро бывало. Бывало, бывало.

11.03.1983

«С точки зрения революционной»

— Так я говорю, что Сталин взял на себя такой груз, что, конечно, устал, ему было уже очень трудно в последние годы, когда он состарился, а главное, уже был очень утомлен, почти не лечился человек, он боялся лечиться. Для этого тоже были свои основания, потому что могли подсунуть — врагов у Сталина было достаточно. И он боялся, что через кого-нибудь ему что-нибудь подсунут либо в еду, либо в лекарство, — до крайностей доходил. В известной степени это можно понять, потому что действительно очень трудно было все это вынести на своих плечах. У него различные сомнения, видимо, возникали, а если кто-нибудь еще подначивал это дело, не хватало терпения, воли, чтоб все это перенести. Вот его положение.

Несмотря на то что ко мне очень близко подходили события эти, я мог бы не уцелеть, если бы он еще пожил, я его считал и считаю великим человеком, выполнившим такие колоссальные и трудные задачи, которые не мог выполнить ни один из нас, ни один из тех, которые были тогда в партии.

Говорить о Кирове, как о каком-то его заместителе в этом деле, — это такой абсурд для каждого грамотного, знающего дело коммуниста! Это настолько противоречило взаимоотношениям между Сталиным и Кировым и, прежде всего, мнению самого Кирова о своих возможностях! Это настолько противоречило, что только такой уголовный тип, как Никита, мог договориться до того, что Сталин будто бы имел специальную цель покончить с Кировым…

В двадцатые годы и в начале тридцатых шла открытая, в печати, борьба идейного порядка, борьба пером, но без конца вести эту борьбу — это же за счет государства, за счет рабочего класса, сколько можно! Если пожалеть рабочий класс — люди трудятся и хотят улучшить свое положение, а мы продолжаем все время схватки и борьбу наверху и в печати — это, знаете, опаснейшее дело!

— В связи с этим один чисто психологический вопрос, конечно, он имеет ближайшее отношение к политике, но все-таки психологический. Вы сказали, что могло случиться, что репрессии могли бы дойти и до вас, если бы…

— Да, могли.

— Могли?

— Могли.

— Тем более что Полина Семеновна…

— Подкапывались здорово, — соглашается Молотов.

— Вы представляете себе положение ваше: человек, который прошел огромный путь в партии, отдал здоровье, жизнь, все делу партии и строительству социализма, и вдруг бы вам пришлось оказаться за колючей проволокой!

— Ну что ж такого? О господи! Я смотрю на это дело с точки зрения революционной, — спокойно отвечает Молотов. — Я мог не раз погибнуть за все эти годы — и до революции, и после.

— Но ведь в данном случае не было ничего такого, что…

— Вот я вам говорю, была моя определенная ошибка одна, а вероятно, не одна, еще кое-что заметили…

…Собеседником Молотова на сей раз был человек, мягко говоря, не симпатизировавший ни Сталину, ни Молотову. Он долго просил меня устроить эту встречу, и мне, в свою очередь, стоило немалых усилий уговорить Молотова, который отмахивался: «Надоело мне всю жизнь бороться с оппонентами!» И все-таки согласился принять еще одного.

Беседа продолжалась около четырех часов, были заданы самые острые вопросы, ни один не остался без ответа.

После встречи по дороге к электричке собеседник сказал: «Побывать у Молотова — все равно что впервые попасть за границу. Если человек был настроен антисоветски, он еще более станет антисоветским, если убежден просоветски, сильней укрепится в своем убеждении. Любить его я не стал, но я потрясен его умом и реакцией. Да, этим ребятам, — задумался он, — пальца в рот не клади — отхватят! Какой же был Сталин, если у него был такой Молотов…»

03.02.1972

«Распускать организацию…»

— Я не за то, чтобы всех жуликов сажать, а чтоб было время и с ними поиграть немножко. Играли с Троцким, играли с Бухариным. И сейчас тем более надо, так сказать, проявить неторопливость, а разумность.

08.03.1975

Говорим об оставшемся на Западе заместителе министра авиационной промышленности Федосееве.

— Нестойкий? — говорит Молотов. — Жулик. Человек не признавал этого строя и считал, что все это ненадолго, поэтому хватай, бери, воруй! Как устояла Советская власть?.. Все это выдержать надо было. Сколько всякой гнили, дряни около власти бывает!

…Говорим о Щелокове, о жуликах, попавших под суд.

— Они подлежат расстрелу, — говорит Молотов. — Где была партийная организация, членами которой они были, почему это не обсуждается?

— Руководство не критикуют. Знаете, как сейчас выбирают?

— Я кое-что знаю.

— Вас, между прочим, обвиняют, что вы ввели эту систему — нельзя критиковать руководство.

— Это люди, которые и сейчас готовы защищать тех, — говорит Молотов, — которых надо судить и казнить. Способ такой нашли.

— Обвиняют и Ленина сейчас. Пошло дальше.

— До Господа Бога? — спрашивает Молотов.

— И рано революцию вы сделали, и не надо вообще ее было делать.

— Это не сейчас, это и до революции так начали говорить.

— До революции начали, а потом вы заставили забыть это.

— Забыть не заставишь.

— Но все-таки вы сильно прижали.

— В некоторой мере — да. Почему в парторганизациях все эти руководители не обсуждаются, как это могло сложиться? Но это не так важно, что свершилось, а почему это свершилось, надо объяснить.

— Тогда очень много копать надо.

— Немного. До Ленина не докопаетесь, и до Сталина не докопаетесь.

— Но ведь и при вас не было, чтоб верхушку обсуждали, — говорю.

— Хорошо. А теперь нужно, потому что допустили много очень таких вещей. Нельзя. Это непонимание демократизма, нежелание быть самостоятельными в этих вопросах… А вот не обсуждают этих вопросов. Нельзя это. Надо обсуждать.

В случаях воровства и взяточничества надо распускать всю первичную организацию, исключив ее членов из партии.

10.11.1983,01.01.1985

Отвечай по суду

— Отвечай по суду за свою лень, безответственность, нежелание работать. Работать надо заставлять, — говорит Молотов.

— А кто будет заставлять?

— Ни во что не верите, какой же вы коммунист? — обрушивается на меня он. — Ни во что не верите! Заставлять нельзя, люди не верят… Вот так все прониклись мещанскими настроениями, не верят в социализм. Это очень широкое распространение имеет.

— Я смотрю на реальную жизнь.

— Вот вы реалист, а Ленин не был реалистом? Но он верил и победил! А с такими настроениями нельзя победить. Это у вас временные сомнения, и просто вы не жалеете пустых слов иногда в свободное время. Это минутные разговоры.

— Не жалею, потому что выговориться хочу.

— Он переживает за то, что часть людей у нас неудачно сложилась по характеру, — вступается за меня один из гостей.

— Это еще долго будет, — соглашается Молотов. — Я знаю, что Феликс — один из лучших моих друзей, поэтому я его ругаю только потому, что и временно не «адо впадать в такие пустые разговоры. Это пустой разговор в пользу бедных. Он и сам в это не верит, но бросается словами.

— Ищем истину, — говорю я.

— А вот истину надо искать. Только надо серьезно к этому относиться, иначе ее не найдешь, она спрячется. Обязательно спрячется. А потом придут контролеры: то ты не сделал, то не выполнил… Тут качество неподходящее, количество тоже…

— Мы переживаем за то, что часть людей на больших постах неудачно сложилась, а это очень на многое влияет, — подает реплику гость.

— Господи боже мой! — восклицает Молотов. — А это обязательно будет, потому что никакой Бог не может все это правильно растасовать, расставить, а мы хотим готовенькое глотать.

— Часть дел страдает из-за этого.

— Совсем не поэтому, — возражает Молотов. — Потому что у нас порядка нет. Много говорят, но мало делают. Когда-нибудь жизнь заставит делать то, что надо.

— А мы страдаем из-за того, что кто-то неудачно что-то…

— Мы не страдаем, а только разговариваем о страданиях, — делает вывод Молотов.

16.08.1979

Беспартийный — это рыхлый человек

Я пришел к Молотову с братом Александром. Он работает на военном заводе.

— Ну конечно, среди коммунистов есть очень разные люди, я уверен, — рассуждает Вячеслав Михайлович. — У нас на заводе как к этому относятся? — спрашивает он Александра.

— А у нас особо не смотрят, — отвечает он.

— Как — не смотрят?

— У нас смотрят в магазин.

— Не все такие. Нельзя так считать.