Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов

• Название: Миф страны эдельвейсов
• Автор: Антон Леонтьев
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26235-9

Скромная переводчица Наталья Никишина жила в своем провинциальном городке и знать не знала, что окажется в числе наследников миллиардного состояния немецкого графа фон Веллерсхофа, – оказывается, ее бабушка, угнанная во время войны в Германию, согрешила с молодым аристократом. Конечно, законные дети графа вовсе не в восторге от появления родственницы, более того, они решили избавиться от новоявленной наследницы. Спасла Никишину еще одна дочь любвеобильного фон Веллерсхофа – бесшабашная Саша. Теперь им предстоит не только доказать свое право на состояние, но и сохранить жизнь, чтобы им воспользоваться...

---

Взглянув в улыбающееся лицо офицера, Анна пошатнулась и потеряла сознание.

* * *

Она пришла в себя в госпитале – кто-то держал у нее под носом марлю, пропитанную нашатырем.

– Отлично, – произнес врач и похлопал Анну по руке. – Не стоит волноваться, все в полном порядке. Поздравляю!

– С чем? – произнесла Анна, не понимая, что врач имеет в виду. Они находились в отдельной палате, которую, как узнала позднее женщина, для нее выхлопотал тот самый суровый московский контролер, друг Гены, ее мужа.

– С будущим прибавлением в семействе, – ответил врач.

Анна окаменела. С прибавлением в семействе? Что он имеет в виду? Неужели она беременна? Но... конечно же, ночь накануне побега Карла-Отто... Только он может быть отцом ее ребенка!

– Слышал, ваш супруг мчится на всех парах из Берлина, – говорил между тем доктор. – У вас могущественный покровитель, генерал-майор Теняшин.

– Прошу вас, не говорите... Не говорите никому о том, что я жду ребенка, – выдохнула Анна. – Я хочу сама.

– Понимаю, – игриво улыбнулся врач. – Поэтому вмешиваться не собираюсь. А если генерал-майор поинтересуется, то скажу, что у вас, гм, проявления авитаминоза.

Он вышел из палаты, и Анна погрузилась в недобрые, тревожные мысли. Иного объяснения нет – она ждет ребенка от Карла-Отто фон Веллерсхофа. Он за последние почти три года был единственным мужчиной, с которым она предавалась любви. Но как воспримет такую новость Геннадий, который с минуты на минуту окажется в госпитале?

Дверь распахнулась, и Анна увидела огромный букет сирени. Затем показалась стриженая голова ее мужа. Геннадий влетел в палату и бросился к кровати, на которой лежала его жена.

– Не плачь, родная, – произнес он, покрывая ее лицо поцелуями. – Я знаю, что Петюшка умер... И ты считала, что я убит... И тебя угнали фашисты... Но теперь все в прошлом, мы нашли друг друга!

Анна боялась сказать, что плачет вовсе не от радости, а от страха.

– Я ведь тоже думал, что навсегда потерял тебя. И чуть с ума не сошел, когда Мишка сообщил мне, что ты жива! Гады немцы угнали тебя в Германию! Анечка, ты можешь меня простить? Каким же я дураком был!

Геннадий говорил и говорил, Анна улыбалась, любуясь счастливым мужем, но в голову лезло одно и то же воспоминание – она вместе с Карлом-Отто на диване, в кабинете замка... Как ни был переполнен радостью Геннадий, он никогда не сумеет простить и понять. И ребенка, которого она носит под сердцем, он отвергнет. Но разве имеет Анна право причинить мужу такую боль? Выход один – аборт! Но как и где она сделает его в Восточной Пруссии?

– Я так по тебе соскучился, милая моя, – вернул ее к действительности голос Геннадия. Ветки сирени рассыпались по полу, муж оказался в кровати вместе с Анной.

– Что ты делаешь! – воскликнула она, но Геннадий ответил:

– Нас никто не потревожит, личное приказание генерал-майора Теняшина. Анечка, мне ведь никто другой, кроме тебя, не нужен...

То, что произошло далее, было быстрым, бурным и бесцветным. Анна закрывала глаза и вновь вспоминала ночь любви с Карлом-Отто. И тут же одергивала себя: как она может думать о нем?! Ведь она любила Геннадия. Вот именно, любила. Но любит ли сейчас?

– Ты для меня – вся моя жизнь! – произнес мечтательно муж. – Мишка сказал, что поможет вызволить тебя. Ты вернешься в Союз, и он даже сделает так, чтобы у тебя отметки не было о том, что ты оказалась в оккупации, а затем была угнана на работу в Германию. А то, понимаешь, не с руки как-то – я же теперь герой! Меня к Звезде Героя представили! И заметка в газете была. Хочешь, покажу?

Анна немного успокоилась. Карл-Отто остался в прошлом, к которому нет возврата. Аборт она сможет сделать в Союзе. Геннадий ни о чем не узнает. И они вернутся к прежней жизни.

Муж показал ей первую полосу газеты, на которой красовалась его фотография.

– У, какие у меня планы, Анечка! Вернемся в Союз, в родной Нерьяновск. Я на завод устроюсь, а ты – снова в школу. Детишек заведем! Я так этого хочу. А ты?

Не желая разочаровать мужа, Анна быстро ответила:

– И я тоже, Гена!

* * *

Две недели спустя она была в Нерьяновске. Город пострадал во время оккупации, был большей частью разрушен и теперь отстраивался заново. Никого из родных Ани в живых не было – они погибли во время оккупации. Зато осталась жива и невредима Таисия Федоровна, мать Геннадия, которая всем хвалилась, что ее сын получил Звезду Героя Советского Союза, а его фотографии были напечатаны в газетах.

Правда, из цветущей, самоуверенной женщины Таисия Федоровна превратилась в седую старушку с дребезжащим голосом, однако характер ее остался прежним. Едва Анна переступила порог квартиры (для генерал-майора Теняшина не составляло труда сделать так, чтобы семья его лучшего друга получила трехкомнатные апартаменты в одном из новых домов), Таисия Федоровна воскликнула:

– О, милочка, да ты брюхатая! И когда только успела? Наверняка Геночку затащила в койку, как только он к тебе из Берлина примчался. Знаю, знаю обо всем, он мне рассказывал! Думаешь, ребенком его к себе привяжешь сильнее?

Анна не знала, как свекровь смогла тотчас определить, что она находится в положении, – ведь и платье специально надела свободное, и живот еще расти не начал. А ведь разглядела, будь она неладна!

– Что так кисло смотришь? – спросила подозрительно Таисия Федоровна. – Геночка ни о чем еще не знает? А ты и говорить не собиралась, Анна? Задумала от плода избавиться? Но ты же знаешь, как он детишек обожает!

Пришлось отказаться от мысли об аборте. Да Аня и сама не могла поверить, что решилась бы на подобный шаг. Ведь ребенок, который появится на свет и который Геннадий будет считать своим, – единственное связующее звено между ней и Карлом-Отто. На дне чемодана она хранила фотографию фон Веллерсхофа, вырезанную из старого иллюстрированного журнала. Вездесущая свекровь, конечно же, отыскала ее и, повертев в руках, спросила:

– А это кто такой, Анна?

– Не знаю, – ответила та как можно более спокойно, боясь, однако, посмотреть в глаза любопытной Таисии Федоровне. – Чемодан не мой, видимо, осталось от прежних владельцев.

– Ну, коли не знаешь, то и нечего всякому мусору делать в нашей новой квартире. Видишь, какие потолки высокие, а какая кухня просторная? И люстры будут хрустальные, как у важных людей, и ванна чугунная, с колонкой. Телефона пока нет, но в следующем месяце поставят. Тогда не хуже, чем профессора, будем жить!

Свекровь, разорвав фотографию Карла-Отто, выбросила ее в мусорное ведро. Ночью, поднявшись украдкой, Анна босиком (не дай бог свекровь, чей сон был чуток, проснется!) пробралась в кухню, где, не зажигая свет, на ощупь, извлекла из ведра клочки. Днем, воспользовавшись тем, что Таисия Федоровна ушла на рынок, собрала обрывки воедино, осторожно приклеила их на лист ватмана и затем прогладила утюгом. Изображение Карла-Отто она спрятала под стопкой своего нижнего белья, зная, что свекровь никогда к нему не прикасается.

Геннадий, узнав, что жена беременна, был на седьмом небе от счастья. Он не сомневался, что является отцом ребенка. Анна думала о том, что возникнет трудность с датой его рождения – по официальной версии она забеременела в середине мая, а на самом деле еще в марте. Ей с большим трудом удалось отвязаться от назойливой Таисии Федоровны, которая, как и Геннадий, радовалась скорому появлению малыша, и одной попасть на прием к главному гинекологу Нерьяновска, о чем позаботился все тот же генерал-майор Теняшин.

– Анна Алексеевна, повода для беспокойства нет, – уверил ее гинеколог. – Уверен, что все будет в полном порядке, и вы и ваш супруг станете родителями очаровательного здорового малыша.

Таисия Федоровна что-то заподозрила, ворчала, что живот растет слишком быстро, но радость Геннадия, который в начале сентября вернулся на Родину, была такая большая и неподдельная, что он не обращал внимания на брюзжание матери.

Рождение ребенка ожидалось в первой половине февраля, и то, что Анна переходила настоящий срок (середина декабря), было только на руку. Схватки начались поздним вечером пятого января, что немало взволновало Геннадия и в особенности Таисию Федоровну.

– Ой, не к добру! – зудела она. – Лучше бы семимесячным родился, а то появится на восьмом месяце. Такие детки, говорят, болезненные!

Роды прошли на редкость быстро и безболезненно, и ранним утром шестого января на свет появилась крупная синеглазая девочка с черными волосиками на голове. Геннадий хотел назвать ее в честь матери Таисией, однако Анна настояла, чтобы дочь нарекли Марианной. Графиню фон Веллерсхоф, истинную бабку девочки, звали Марией-Корнелией. Мария плюс Анна – выходит Марианна.

– Странное имя, нерусское какое-то, – заявила недовольная свекровь. – И чего тебе такое в голову взбрело, Анна?

Впрочем, начались иные заботы, которые заставили напрочь забыть споры об имени малышки. Марианна оказалась на редкость здоровым ребенком с очень хорошим аппетитом и росла не по дням, а по часам. Всматриваясь в лицо дочери, мирно посапывающей у нее на руках, Анна удивлялась тому, как она похожа на своего отца – Карла-Отто фон Веллерсхофа. А Геннадий, русый, с серыми глазами, почему-то был уверен, что Марианна – вылитая его копия. Таисия же Федоровна заявляла, что внучка пошла в ее мать-казачку.