Эстер Браун - Маленькая леди в большом городе

• Название: Маленькая леди в большом городе
• Автор: Эстер Браун
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34514-4

Дома Мелисса – нытик и неудачница, а в собственном агентстве она превращается в сногсшибательную Милочку, суперняню для своих клиентов-мужчин, которые бегут к ней за помощью со всего Лондона, зная, что она выручит из любой беды. Бойфренд Джонатан зовет Мелиссу на каникулы в Нью-Йорк, с условием, что ее второе "я" – блондинка Милочка – останется в Лондоне. С тяжелым сердцем бросив агентство на беззастенчивую подругу и жуткую сестрицу, Мелисса вылетает в Америку. И не успевает оглянуться, как против воли соглашается придать светский лоск талантливому, но неотесанному киноактеру Рику Спенсеру, без пяти минут звезде. И тут начинается настоящая свистопляска…

---

Я попыталась отделаться от неприятной мысли. Быть может, из-за вина я, подобно Аллегре, вижу мир в столь мрачных красках.

Так или иначе, впредь буду только собой, твердо решила я. И больше не стану прятаться под маской Милочки. Наверное, и Нельсон, и Габи абсолютно правы. Если мне удастся устроить судьбу Годрика, Джонатан поймет, что я и сама кое– чего стою. И будет гордиться мной.

От одних мыслей о том, что не стоит унывать, на душе полегчало. Вот в чем моя главная беда, решила я, вскакивая с дивана, чтобы включить настольные лампы: в пассивности. Завтра же намечу четкий план, съезжу куплю добротную ткань и сошью себе бесподобное платье. Что войдет в коллекцию «Ромни-Джоунс в Нью-Йорке, часть первая».

Тут я случайно задела столик, на котором стояло вино, и посыпала столовой солью пятно на покрывале ручной вязки, когда в комнату вошел Джонатан с бутылкой шампанского и суши.

Глава 20

Годрикову вечеринку устраивали в одном из тех небольших ультрамодных баров, что не отыщешь ни с первой, ни с третьей попытки, а когда, побывав там, задумаешь привести друзей, дабы те подивились твоим большим связям, обнаруживаешь, что бар закрыт или переехал.

Я очень сомневалась, что, отправляясь на сборище актеров и журналистов, сумею выбрать подходящий наряд. Стильных одежек и в лучшие времена в моем гардеробе не водилось, а вещи, что я успела купить в Нью-Йорке (по совету услужливых консультанток, которые понимали смысл фразы «одеваться так, чтобы производить впечатление»), были из серии «просто, но со вкусом» или «дорого, но просто». То есть прекрасно подходили для Верхнего Ист-Сайда, но не отвечали запросам Митпэкинга.

В конце концов, мой выбор пал на простейшее черное платье и босоножки в горошек, напоминающие о «Римских каникулах». Выходя из дома в тепло раннего вечера, я размышляла о том, что лучшего наряда не придумала бы. В любом случае в сумке лежала вещица, волшебство которой сулило великое преображение.

Поверьте, решение надеть парик родилось в тяжких муках. Я прекрасно помнила о просьбе Джонатана, однако сочла нужным совершенно видоизмениться на случай, если опять стану жертвой фотографов. Они уже не раз подлавливали меня в компании Годрика; замелькай в газетах изображения брюнетки Мелиссы, дочери парламентария, не миновать серьезной беды. Блондинку же, даже если она будет рядом с Годриком, примут за одну из приглашенных.

К тому же парик имело смысл надеть и ради Годрика с Кристи. Я подумала: будет не лишним внести в сцену их воссоединения крупицу драматизма. Кристи входит в зал, видит, что Годрик разговаривает с гламурной кошечкой… Тот замечает возлюбленную, оставляет грудастую блондинку и идет к ней, к Кристи… По-моему, очень романтично.

Иного выхода у Годрика в любом случае не будет, ведь я поспешу на встречу с сестрой.

Если бы Джонатан узнал о моих намерениях, наверняка запротестовал бы, и теоретически я понимала почему. Но какой смысл посвящать его в эти планы? Я ведь не собиралась играть роль чьей-то подруги, просто не хотела, чтобы меня узнали, и все ради него, Джонатана.

Стоя в уборной «Старбакс» на углу Шестой и Уэверли и глядя на бледно-карамельные локоны, на длинную густую челку, я почувствовала, как меня захлестывает волна вины, обильно сдобренная приятным волнением. Блондинистые волосыбылиточно позолоченная рама для моего лица. Их отсвет нежно озарял кожу, глаза смотрелись более темными и открытыми, казалось, они не карие, а черные. Во взгляде отражалась капля ошеломления.

Милочка.

Я снова была Милочкой.

Построив самой себе глазки, я достала косметичку. Было нечто неуловимое в пелене светящихся волос, отчего лицу так и хотелось придать трагичности. Я аккуратно провела кисточкой подводки по линиям на верхних веках, утолщая их. На ресницы добавила туши. Щеки подрумянила розовым. Потом еще раз подкрасила ресницы.

И отошла на шаг назад, полюбоваться плодами своих трудов. Платье теперь выглядело шикарным, даже чуточку вызывающим. Может, дело было в том, что я иначе держалась. С угольками глаз, тлеющими под светлой челкой, и губами, покрытыми блеском, я походила на Брижит Бардо.

– Вот это да! – невольно слетело с губ. – Неужели Джонатан правда предпочитает этой прелести Мелиссу?

Мысль о Джонатане заставила вернуться в реальность. Я взглянула на часы.

Годрику я заявила, что пробуду на вечеринке ровно сорок минут, включая самое начало, когда еще никого нет, и пять минут в самом конце, в течение которых выходишь из бара и ловишь такси. В половине девятого я при любом раскладе должна была уехать, даже если вечеринка в это время только начиналась бы.

Ресторан, где желала побывать Эмери, располагался от клуба всего в нескольких кварталах. Я на всякий случай велела ей подъехать к восьми. Эмери всюду опаздывала, минимум на час – иначе не могла. Я предупредила ее, что прежде увижусь с другом, но не назвала его имени. И не предложила ей присоединиться к нам, дабы не нарушить все свои планы: не хватало только, чтобы Годрик воспылал страстью к замужней женщине, по которой, не исключено, сходил с ума десяток лет назад. Эмери по сей день выглядела почти так, как в школе, будь неладны ее огромные голубые глаза.

Когда Годрик с десятиминутным опозданием вплелся в «Старбакс», он не узнал меня, прошел мимо моего столика и принялся обводить зал угрюмым взглядом, не останавливая его на мне.

Я осторожно подняла руку, не желая привлекать к себе особого внимания.

Годрик же плевать хотел на осторожности.

– Ну и ну! – крикнул он. – Привет, Мелисса!

Я жестом велела ему сесть напротив меня и не махать так руками.

– Кстати, имей в виду, – прошептала я, – если назначаешь с кем-то встречу, не стоит, еще не увидев человека, так неприкрыто искать его глазами. Сразу создается впечатление, что тебя не удостоили чести явиться. А ты восходящая кинозвезда, не забывай.

Годрик не отрывал от меня изумленного взгляда, будто видел перед собой двуглавого звереныша.

– Ну и дела, Мел, – произнес он. – Ты выглядишь… как модель. Не костлявая, а модель в теле. Типа Софии Дал до того, как она отощала.

– Спасибо, – ответила я. – Я на твоем месте не продолжала бы.

– Пойдем? – сказал Годрик, вскакивая. – Пора.

Он потянул из-под меня стул, когда я еще сидела. Силы у него, по-видимому, хватало, но подобный жест кинозвезду не красил.

– По-моему, ты не горел желанием туда идти, – заметила я.

Было непривычно видеть его столь оживленным.

– А теперь горю, – улыбаясь, заявил Годрик Улыбка здорово его преобразила. На глазах из страдальца, измученного запорами, он превратился в очаровательного плюшевого медвежонка.

– Ладно, – ответила я. – Пошли. Приподнятое настроение Годрика чуть испортилось, когда мы приблизились к клубу и увидели медленно спускавшуюся по ступеням богемную троицу. Лица у всех были надменно-скучающие, создавалось впечатление, что идет компания не на вечер, а в больницу – лечить геморрой.

Годрик остановился.

– Я не так оделся, – горемычно пробормотал он. – Выгляжу как придурок.

– Замечательно выглядишь, – возразила я.

Если Кристи находила его симпатичным в Лондоне, должна принять за первого красавца и теперь. Я удостоверилась, что нас никто не видит, расстегнула верхнюю пуговицу на Годриковой рубашке, нашла в сумке крем для укладки, нанесла немного на его волосы, дабы под блеском искусственным спрятать блеск жирный. И добавила последний штрих: стянула с пальца кольцо из зеленого стекла и надела его Годрику на мизинец, отдавая дань Габи с ее оригинальными представлениями о скверных парнях.

– А это мне на кой черт? – потребовал Годрик, глядя на кольцо, будто на нечто непристойное.

– Лишняя тема для разговора, – ответила я. – Итак, в твоем распоряжении всего тридцать девять минут. Запомни: в течение следующих тридцати девяти минут ты не должен называть меня Мелиссой Даже в ходе беседы. Не забывай, что и у стен есть уши. А увидишь фотографов, непременно мне скажи.

– Как же тебя называть?

– Милочка, – уверенно ответила я.

Придумывать новый образ не было времени.

А имя следовало взять такое, на которое я не забывала бы откликаться.

Душу тронуло предчувствие недоброго, но я отмахнулась от темных мыслей. Сегодня решалась судьба Годрика. Мне предстояло лишь появиться с ним в клубе и передать его в руки таинственной гостье. Остальное, я знала, уладится само собой.

– Пошли, Рик Спенсер.

Забавно: будучи в парике, я легко и грациозно вплывала и в те места, куда, несмотря на свое умение чувствовать себя свободно на разного рода сборищах, при обычном раскладе являлась не без стеснения. Помогали и босоножки. По-моему, расхаживать на каблуках даже удобнее. С ними можно подключать к ходьбе все части тела.

Внизу царил жутковатый полумрак, что усугубляли кроваво-красные драпировки на стенах и пурпурные потолочные лампочки в бумажных абажурах. Я моргнула, пытаясь определить, где тут бар. Стигийскую обстановку дополняли люди в черном, накрывавшие столики, и – я только теперь заметила – разряды молнии под прозрачным коричнево-малиновым полом. Если не принимать в расчет громкую музыку и барную стойку с бесплатными напитками, можно было подумать, что ты очутился в человеческом нутре.