Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

• Название: Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне
• Автор: Вячеслав Науменко
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: О войне
• Год: 2003

Сборник впервые издающихся в России документов, воспоминаний очевидцев и участников происходившей в 1945–1947 гг. насильственной выдачи казаков, воевавших на стороне Германии, сталинскому режиму, составленный генерал-майором, атаманом Кубанского Войска В. Г. Науменко.

Трагедия более 110 тысяч казаков, оказавшихся к концу Второй мировой войны в Германии и Австрии и депортированных в СССР, прослежена на многих сотнях конкретных примерах. Документы опровергают мнение о том, что депортации казаков начались лишь после Ялтинской конференции (февраль 1945 г.). Значительное место уделено пути следования от мест выдачи до концлагерей в Сибири, жизни на каторге, а также возвращению некоторых уцелевших казаков в Европу. Приведены случаи выдачи некоторых групп и лиц, не принадлежавших к казачеству, но находившихся в непосредственной связи с ним (например, выдача режиму Тито сербских четников во главе с генералами Мушицким и Рупником). Книга дополнена уникальными материалами из личного архива генерала Науменко.

---

Старых эмигрантов, попавших к Советам, всех в 1949 году, летом, отправили куда-то неизвестно. По-моему, все они сидят за проволокой.

Уважаемый господин генерал, я думаю, что Вы сможете читать, что я написал, я много уже забыл, раньше я лучше знал русский язык; сейчас, к сожалению, не с кем говорить…

Если Вы имеете специальные вопросы, касающиеся казаков и офицеров, я всегда к Вашим услугам. Прошу Вас примите от меня сердечный привет. Да здравствует наше казачество! Да здравствует дружба фронтовиков казаков и немцев!

С уважением, Ваш Герхард Петри, бывший старший лейтенант.

2. На заданные ему вопросы он ответил письмом от 15 апреля 1954 года.

Многоуважаемый господин генерал!

Ваше письмо я получил два дня тому назад и хотел бы ответить Вам, чем скорее, тем лучше. Я извиняюсь, если я в таком некультурном порядке (как говорят в России) пишу, но Вы понимаете, что я столько хочу и могу Вам рассказать, что не знаю с чего начать. (Начинает свое письмо с подробного перечисления частей корпуса и командного состава. — В. Н).

Когда полковник Рентельн прибыл со своим полком (из Франции), то в конце марта 1945 года он был послан фон Паннвицем к английскому генералу Александеру, с которым он лично познакомился в 1919 году в России.

Фон Паннвиц был озабочен, чтобы спасти казаков, послал его просить англичан, чтобы они приняли казаков в английскую колониальную армию, не держали бы их в плену, а, тем более, не передавали бы красным.

Оружие полки корпуса, насколько я знаю, сдали англичанам в Фолькермаркте, кроме 4-го Кубанского полка, который был временно у титовцев в плену и там обезоружен.

После сдачи оружия, штаб корпуса, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й и 8-й полки стояли в районе Альтгофена и Мелблинга. 1-й и 2-й полки и штаб 1-й дивизии в Фельдкирхене.

10 или 11 мая не было парада, а был какой-то смотр около Гриффен-Фолькермаркт. (Это он пишет в ответ на заданный ему вопрос, действительно ли в этот день был парад частям корпуса, как то было сообщено в некоторых русских печатных органах. — В. Н.).

После капитуляции я был офицером при штабе генерала фон Паннвица и точно знаю, что генерал фон Паннвиц арестован 26 мая 1945 года (суббота) в 11 часов утра в небольшом селе Мюллен.

26 мая, когда утром был арестован фон Паннвиц, был получен приказ англичан, чтобы все немцы 26 мая в 14 часов собрались около дороги на Неймаркт для отправки в английский лагерь. Остались одни казаки и были слухи, что они будут приняты в английскую армию.

Нас (около 600–700 немцев) собрали, окружили и заключили за проволоку. Еще раньше многие немцы бежали домой или 21-го с обеда убежали с казаками в леса, так как англичанам не верили.

28 мая все мы были перевезены в Юденбург и переданы красным.

29 мая шли пешком шесть километров обратно на железнодорожную станцию, ночевали под конвоем, а 30 мая нас перевезли поездом в Грац, в тюрьму. Там оставались приблизительно десять дней.

Большевики обращались с казаками, как и с нами — «Власовцы, изменники!» — называли они нас, но не били, а отбирали почти все, что мы имели.

В поезде, в котором нас везли в Сибирь, было 2600 человек, из которых 600–680 немцев, остальные казаки, из которых большинство офицеры 15-го корпуса, Доманова, кавказцы и эмигранты.

Ехали в Сибирь больше месяца. Приехали в Зеньково, близ Прокопьевска 12 июля. В августе весь. лагерь перевели на Тырганские уклоны близ Прокопьевска. Там на траве мы начали строить забор, палатки и т. п.

Жизненные условия хуже, чем я могу сказать: 600 граммов мокрого хлеба, два раза пол-литра баланды (вода с капустными листьями). Медикаментов нет. В 1945–1947 годах умерло приблизительно 600 казаков (старики эмигранты) и 160–200 немцев. Режим очень строгий, писать не разрешали, двенадцать часов рабочего времени. Очень плохо было.

Рядовых казаков уже в 1946 году расконвоировали. Младший командный состав и тех офицеров, что не попали под суд СМЕРШа до марта 1947 года, освободили. На родину, конечно, не пустили. Они живут там; некоторые устроились даже ничего.

Из нашего лагеря убежало в течение 1945–1947 годов 90 казаков, из которых поймали около десяти человек, и 25 немцев, которые были все пойманы. Лично я убежал 19 июля 1946 года, но на четвертый день волжские немцы меня предали. (Обер-лейтенант Герхард Петри — настоящий немец из Германии, научившийся говорить и писать по-русски. — В. Н.).

В конце 1949 года красные осудили всех немцев и офицеров казачьего корпуса на 25 лет коллективно. Рядовых немцев посылали домой.

В октябре 1953 года совершенно неожиданно нас всех вместе с «амнистированными», как говорили большевики, отправили домой.

С казачьим приветом, искренне уважающий Вас

Г. Петри.

3. Письмо от 17 июня 1954 года.

<…> Теперь я очень хочу Вам дать как можно более точные сведения и ответить на Ваши вопросы.

4-й Кубанский полк попал в плен к титовцам 8–9 мая 1945 года. Там они были в каком-то селении в лесах Штирии и сдали оружие. Титовцы относились к ним, можно сказать, ничего. Они были отпущены по приказу англичан и за два дня с лошадьми и повозками вернулись в резиденцию корпуса около Альтгофена.

Какие английские части передавали нас большевикам, я сказать точно не могу, 34-я или 46-я. Знаю только, что на танках и на машинах был знак железный кулак. Это знаю точно.

26—28 мая все немецкие офицеры были в одном бывшем лагере РАД (Райхсарбайтединст — рабочая сила) в селе Гриффен. Обращались с нами корректно, отобрали только фотоаппараты, компасы и бинокли. Кормили нас очень хорошо, охраняли нас строго — танками и пулеметами.

На камионах нас вывезли в 7 часов утра 28 мая до Юденбурга. На протяжении всей дороги стояли танки, пулеметы и орудия, чтобы никто не убежал.

Передали нас МВД на мосту и собирали на заводе.

Тюрьму в Граце можно назвать сборным пунктом, где большевики собирали всех казаков и немцев, служивших с ними. В числе их были казаки из Лиенца, но я их не знал.

Кого еще вывезли из Граца я не знаю, так как мы были под строгой охраной. Как нам говорили конвоиры, где-то были и генералы Краснов, Шкуро и Доманов.

В Сибирь нас везли через Будапешт, Арад, Черновицы, Киев, Брянск, Москва, Курган, Омск, Новосибирск, Белово.

В Австрии и в Румынии нас кормили достаточно, а в СССР было особенно плохо было с водой. В 20-тонном вагоне помещалось по 44 человека, а потому не все имели возможность лежать. В Свердловске (Екатеринбурге) возили на дезинфекцию. Охраняли строго, из вагонов не выпускали Вагоны были оплетены проволокой.

В лагере нас было 2200 человек: из них 1600 казаков и 600 немцев, которые служили в 15-м корпусе. Первый месяц мы были в карантине, но все нас гоняли на колхозные работы.

На второй день по прибытии в лагерь пытались бежать через забор двенадцать казаков, но их заметила стража и все они были убиты. Между ними был старший лейтенант Сапиркин (он был у меня командиром эскадрона — хороший офицер).

Если кто из бежавших был пойман, то его сильно били, сажали в карцер, а потом три месяца штрафного взвода. Там 14 часов работы и очень строгий режим.

Так называемые расконвоированные жили в районе Прокопьевска, жили в лагере, но в сравнении с другими гражданами — плохо.

(Далее автор письма говорит о жизни в Германии и о тамошних настроениях. — В. Н.).

… Сейчас здесь такая тенденция против войны, против того, что было. Люди интересуются только деньгами — чем больше их накопили, тем лучше.

Я был с 1933 года солдатом и с апреля 1941 года офицером, на всех фронтах. У меня десять боевых наград, но сегодняшнее человечество я понять не могу. Думают, что большевики такие же люди как и мы, не хотят понять, какую опасность они несут.

Я воевал достаточно, но против коммунистов, и русских и немецких, и против каких-либо других, хотя и люблю жизнь, а пошел бы воевать, хоть и сейчас. У нас один противник — коммунизм. Наш лозунг: борьба с коммунизмом, где бы он ни появился.

Ваш Герхард Петри

Из воспоминаний бывшего заключенного

Полковник А. М. Протопопов ранее служил в Русском Корпусе, затем комендантом штаба в Казачьем Стане, откуда он был вывезен 28 мая 1945 года «на конференцию», а дальше в Сибирь. По отбытии 10-летнего срока в советских концлагерях, отпущен за границу, куда прибыл в феврале 1956 года. Из его воспоминаний ниже печатается лишь та часть, в которой говорится о судьбе некоторых старых русских эмигрантов-казаков.

<…> Из лагеря Потьма были освобождены некоторые старые русские эмигранты. Отдельные из них добровольно остались в Советском Союзе, уехав к родственникам.

К таким относятся:

известный по Первой мировой войне летчик генерал Ткачев и генерал Соламахин, уехавшие на Кубань (вернее предположить, что генералы Ткачев и Соламахин задержаны в СССР, как бесподданные. — В. К); полковник Егоров, Ф. Лазарев, И. Мазанов, П. Шевырев, Б. Сутулов — уехали на Дон; генерал Рубашкин, полковники Шмелев, Ясевич, войсковой старшина Кудинов — ожидали отправки в Болгарию; Игорь Кравченко, Ф. Вяткин, Б. Дабижа, Петрович-Странич, Новак — должны были выехать в Югославию; Ламзаки, Борисенко и Баран оправлялись в Румынию.