Валерий Приемыхов - Двое с лицами малолетних преступников

• Название: Двое с лицами малолетних преступников
• Автор: Валерий Приемыхов
• Издательство: Самовар
• Жанр: Детская проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-85066-068-2

Три приключенческие повести замечательного актера, режиссера, сценариста. Действие трилогии происходит в наше время и в нашей стране. Герои повестей — два самых обычных школьника, попадающих в различные, порой необычные ситуации.

Адресована детям среднего, старшего возраста и, конечно, их родителям.

Книга включает повести:

Князь Удача Андреевич,

Магия черная и белая,

Двое с лицами малолетних преступников.

---

Они даже портфели не взяли, думали, успеют обернуться до конца занятий. Бежали всю дорогу. Натолкнулись на длинноволосого человека, идущего навстречу, пробормотали извинения, побежали дальше. Человек стоял и смотрел на две мальчишеские фигурки, пересекающие шлаковые завалы перед Парижем.

Сэр был мертв. К нему даже подходить не надо было — мертвее не бывает. Отважному Кухне стало плохо, он вышел за дверь. Винт никогда не видел таких страшных покойников. Глаза у Сэра были открыты, зубы оскалены, правая рука скрючена у горла.

На столе стояла простая поллитровка с водочной наклейкой. Других не было. Винт пересилил себя, взял бутылку и понюхал из горлышка — пахло водкой.

Обратно они бежали раза в два быстрее.

— Дяденька! — закричали они издалека. — Постойте! Слышите?!

Человек остановился и ждал их. Это его они толкнули минуту назад.

— Там мертвый человек лежит. Надо что-то делать! — задыхаясь говорил Кухня.

— Где?

— Вон там! Мы пришли, а он уже мертвый…

Винт не произнес ни слова, он не отрываясь смотрел на кроссовки фирмы «Рибок» на ногах незнакомца.

— Надо же! — сказал человек. — Срочно звоните в милицию. Срочно, а я их тут встречу.

Винт боялся поднять на него глаза. Человек бы сразу догадался, что его узнали.

— Торопитесь, — сказал человек, — телефон там, у кладбища. Я жду здесь.

Они побежали.

— Надо срочно проверить, живой Гриша или его тоже убили, — задушенным голосом сказал Винт.

Кухня остановился, икнул.

— Так Сэр не это… Не из-за пьянства?..

— Его отравили… Там бутылка на столе — вчера такой не было!

— Кто?

— Не оборачивайся, — прошептал Винт, — его зовут Полундра.

Кухня и минуты не вытерпел, оглянулся. Человек в белых кроссовках пропал, исчез, вроде его никогда и не было, привиделся.

Из телефонной трубки кричал милицейский голос:

— Кто сообщает? Фамилия? Кто сообщил?!

Винт посмотрел на Кухню.

Тот забрал у него трубку, повесил.

Люди говорят: «дурдом», «полный дурдом», «тебе в дурдом пора». Настоящий дурдом — психиатрическая больница, похожая на все остальные больницы. Уже во дворе пахнет лекарствами и больничной манкой. Приходят родственники с передачами и детьми, быстро ходят женщины в белых халатах, вокруг растут тополя. Другое дело внутри — везде решетки на окнах, а на дверях нет ручек, чтоб их открывать. Да и врачи очень странные. Прошлый раз докторша была добрая тетя, а сегодня смотрела на них уж очень внимательно и серьезно. Может, вспоминала, нет ли там пары свободных коек для двух подростков. А уж говорила такое — волосы на голове шевелились. Будто Гришу выпустили вчера, а он напился и напал на женщину с ребенком.

Кухня тоскливо посмотрел на окно в решетках, проглотил слюну и сказал:

— Он безвредный. Это у него вид такой. Не очень…

— Привезла его милиция, — сказала доктор, — в наручниках. Он оказывал сопротивление, бесновался, кричал.

— Он кричит, — пояснил Кухня, — если где когда непорядок. Так просто он кричать не будет. Это его специально разозлили…

— И напоили специально?

— Он не пьет, — сказал Винт, — это ошибка…

Почему-то на слове «ошибка» врач недовольно вздохнула. Вытащила из халата ключ — такие ключи у проводников в поезде, — открыла им дверь кабинета.

— А свидание можно? — робко спросил Кухня.

— Нет.

Кухня давно забыл про «пулей домой». Они сидели на бревнах. Их консультировал опытный человек — у него брат лежал сейчас в этой больнице.

— Хуже, чем ваш сделал, не придумать. За одну драку, за одну женщину, за одну выпивку — торчать здесь не переторчать.

Ребята молчали расстроенно. Они сами не ожидали от Гриши.

— Подстроили, — сказал Винт, — он не такой.

— Если б нам дали с ним поговорить, — сказал Кухня.

— Не дадут, — сказал брат больного, — это они не любят. И прогулки отменят. Можно проверить.

Они шли за ним вдоль высокого забора с колючей проволокой наверху. Путь их новому приятелю был знакомый — до большой щели в плотной ограде. Брат сначала сам посмотрел вовнутрь, потом подпустил Винта и Кухню.

Забор огораживал большой двор, по которому ходили наголо остриженные люди. То есть не все ходили. Кто-то сидел на траве под деревьями, некоторые — на скамейках. Люди как люди, только лысые да одеты в полинялые пижамы или халаты. Они разговаривали, спорили, смеялись — вроде дома отдыха.

— Чем же они сумасшедшие? — спросил Кухня. — Тихие такие, и не подумаешь.

— Они, брат, такие смирные, что договориться друг с дружкой не могут. Вон, вишь, спорят. А если б они договорились — они б этот дом разнесли напрочь…

Гриши среди больной публики не было.

— А я что говорил, буйных не пускают, — сказал брат больного, — будет себя хорошо вести, разрешат гулять, а то и свидания дадут… Моего тоже нет.

— А убежать они не могут?

— А как?

— Через забор.

— Куда ж они в таком одеянии? Их первая милиция сграбастает. Да вон и санитары наблюдают.

Они и не заметили санитаров. Двух больших мужиков в белых халатах. Те и не охраняли особенно, сидели в тени, курили и разговаривали.

— Как вы думаете, — спросил Кухня, — когда нашего выпустят?

Брат больного пожал плечами:

— Мой брат девятый год лежит.

— Никак не вылечится? — охнули ребята.

— Бывает, вылечится месяца на два, а потом опять сюда…

— Да-а-а, — сказал Винт, — вдруг неделю проболеешь, и то от скуки деваться некуда…

— У нас другое дело, — сказал Кухня, — понимаете, он не больной, по ошибке.

— И у меня по ошибке, — согласился брат больного, — тут половина по ошибке.

— Ну да? — не поверил Винт. — Кому ж это надо столько народу кормить?

— Родственникам, — сказал брат больного, — некоторым родственникам очень выгодно. Вот у моего брата была жена, так?

Ребята кивнули.

— Такая… жалко, вы еще пацаны, вам всего не расскажешь.

— Говорите, говорите, — сказал Кухня, — мы всякое в жизни видели.

— Так вот, восемь лет назад мой брат почувствовал неладное. Он вечером выпивал обязательно, без этого уснуть не мог. Днем на работе — никогда, а вечером выпивал, крепко выпивал. И вдруг по утрам у него стала болеть голова.

— Говорят, с утра надо опохмеляться, — сказал Винт.

— Пробовал, не помогало. Тогда один раз он делает вид, что пьет, а сам рюмки под стол выливает. Незаметно для нее, для этой… как ее, мать ее, ну жены. Потом ложится, закрывает глаза, вроде спит. И что бы вы думали? — Брат больного посмотрел на Винта, потом на Кухню, опять на Винта.

— Не знаю, — сказал Винт.

— Она берет доску, на которой брат обычно мясо рубил. Убирает у него из-под головы подушку, вместо нее… эту доску. Хватает его за волосы и начинает его затылком со всей силы стучать об эту тесину…

Ребята не ожидали такого поворота, даже интересно стало.

— Он вскакивает, хватает топор…

Человек посмотрел на Винта, на Кухню.

— Зарубил?! — сказал Кухня.

— Не успел — она в окно выпрыгнула…

Все помолчали, обдумывая историю.

— А зачем она так? — спросил Винт.

Человек отчаянно сморщился, махнул рукой.

— Не любила, собака, — сказал горько.

— У нас просто, — вздохнул Винт, — никакой любви.

— Ничего себе просто! — обиделся Кухня за их случай. — У нас вообще страшное дело. Каким-то людям нужно упрятать человека в дурдом.

— Может, они хотят его квартиру оттяпать? — предположил брат больного. — Или машину.

— Нет, — сказал Винт, — наш бедный…

— Может, все-таки в милицию заявить? — посоветовался с опытным человеком Кухня.

— Они с милицией заодно, — сказал брат больного. — Кто его в дурдом доставил? — Мужик развел руками: — Мафия! Они из кого хочешь урода сделают.

Кухня понял, что дома все равно влетит, и бросил об этом переживать. Как они и ожидали, их портфели забрал домой староста Симакин. Он сидел и в одиночестве смотрел фильм ужасов по «видику».

— Пятый раз смотрю, и все равно страшно, — похвастался он. — Хотите, на начало поставлю.

— Не надо, Вася, — вежливо отказался Кухня, — а то мы домой побоимся идти.

Вокруг такое творилось, а люди ходили, и ничего. Все были уверены — самое страшное происходит в фильмах ужасов.

Солнце катило среди нежных облаков, светло-желтое, просто сыр в масле.

— Винт, — сказал Кухня, — хочешь, я скажу — ты обалдеешь?

— Ну?

— Там, на кладбище, никого не выкапывали. Наоборот, закапывали.

Винт обалдел:

— Что закапывали?

— Какие-нибудь ценности. Ворованные.

— Что ж они, места не могли найти повеселее?

— В том и фокус. Везде, где закопаешь, видно, что земля перекопана, а здесь нет — могила-то свежая.