Фиона Хиггинс - Коллекционер стеклянных глаз

• Название: Коллекционер стеклянных глаз
• Автор: Фиона Хиггинс
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-01182-3

---

Я призываю вас всех до единого не поддерживать виноторговлю Фитцбодли. Не покупайте и не заказывайте больше его шардоне и мерло, его матаро и ламбруско, «Желтого монаха» и «Черные башни». Это самое меньшее, что мы можем сделать ради несчастных, которым не так повезло, как нам. Этот человек не заслуживает нашего покровительства. Он бессовестно обманывал нас, и мы, естественно, не можем испытывать по отношению к нему ничего, кроме гнева. В городе есть и другие достойные виноторговцы, к которым можно обратиться. Я, со своей стороны, от всей души рекомендую вам Фолкнера с Винной улицы (НЕ родственника).

ГЛАВА 6 Письмо к Полли

Визипиттс-холл

Дорогая Полли!

Я почти ничего не рассказывал о себе, когда поселился у Лотти Фитч, но ты догадывалась, что у меня в жизни не все гладко, через несколько недель я убедился, что ты настоящий друг. Ты внимательно слушала, когда мне хотелось поговорить, и не задавала вопросов, когда у меня не было желания отвечать. (И теперь я хочу отплатить тебе за твою дружбу, рассказав правду о том, что со мной приключилось и как я попал в приют.

Все изменилось после того, как к нам явился Гулливер Трупин. Я очень хорошо помню вечер, когда он пришел к моему отцу со своими угрозами. После его ухода отец поднялся ко мне. Он остановился в дверях спальни, и мне показалось, что он постарел на несколько лет по сравнению с тем, каким он был всего час назад.

— Все будет в порядке? — спросил я.

Он присел ко мне на постель и посмотрел прямо в глаза. Возможно, он догадался, что я подслушивал.

— Гектор, иногда приходится поступать не лучшим образом. Жизнь есть жизнь. Я сожалею о том, что делал в прошлом, но я верил, что все это позади. Человек, который приходил ко мне сегодня, Гулливер Трупин, — это паразит, существующий за счет несчастий других. Но что было, то было. Меня волнует только твоя судьба. Мой долг — сделать так чтобы мои ошибки не стали препятствием к твоему успеху и счастью. Все, что я создал, я создал ради тебя.

— Я понимаю, — сказал я.

Однако нашей прежней жизни пришел конец. Трупин доказал, что для него не существует даже такого понятия, как воровская честь. Выманив шантажом деньги у отца, он все-таки продал свои сведения в «Северный вестник». Уж, наверное, они неплохо ему заплатили — в Урбс-Умиде все, что хоть чуточку попахивает скандалом, ценится очень высоко. В течение нескольких дней все городские газеты перепечатывали историю о том, как отец торговал дешевым джином и к чему это привело. Отца называли преступником, и никто даже не заикнулся о том, что он стал жертвой шантажиста.

Скандал развивался стремительно, как снежный ком, который катится с горы, набирая скорость и разрастаясь. Все поспешили устраниться, чтобы их это не затронуло. Поданные ранее заказы были отменены, кредиторы потребовали выплаты долга, мы были брошены на произвол судьбы. Чистейшее ханжество. Но таковы нравы Северной стороны. Важно выглядеть благопристойно, а что кроется за этим — не имеет значения. Самое главное — не допустить, чтобы твои секреты выплыли наружу. Отец был в отчаянии и не выходил из своего кабинета. Слуги покинули нас, как крысы, бегущие с корабля. Многих из наших бывших слуг, взяли к себе соседи. Миссис Экклстоп, переманила кухарку — ей всегда нравились ее фаршированные гуси. Даже мой домашний учитель исчез, и я был предоставлен самому себе.

В конце концов у нас не осталось ничего. Продажа нашего дома со всем, что в нем имелось, была поручена поверенным, Бэдлсмайру и Ливлаеду, специализировавшимся на взыскании долгов. Они набросились на наше имущество, как стервятники на добычу. Никогда не забуду тот страшный день, когда они вынесли из дома все вещи до единой. Отец стоически молчал, сжав зубы, пока они не добрались до его кабинета и коллекции бабочек.

— Ну-ну, мистер Фитцбодли, давайте обойдемся без сцен, — увещевал его Бэдлсмайр. — Это совсем ни к чему.

Отец кинулся к нему, чтобы отнять стеклянный ящик с бабочкой. Я пытался остановить его, и в этот момент ящик упал и разбился. Осколки стекла разодрали на мелкие частички многоцветные крылья огромной бабочки, которую отец с такой гордостью показывал мне всего несколько дней назад, и они осыпались на ковер, как горстка пепла.

Вечером, когда захватчики ушли и дом опустел, я нашел отца в разоренном питомнике бабочек. Он стоял там, вперив взгляд в пространство.

— Это Трупин во всем виноват! — воскликнул я ожесточенно. — Надо подать на него в суд за шантаж и обман. Надо добиться справедливости!

— Он получил, что хотел, и его наверняка уже нет в Городе, — ответил отец. Он повернулся ко мне, и я ужаснулся тому, какой он бледный, как будто все жизненные силы были выкачаны из него. — Возможно, газеты и правы, — добавил он. — Возможно, я заслужил это.

— Такого никто не заслуживает, — с горячностью возразил я. — И кто такой этот Гулливер Трупин, чтобы судить тебя? — Я сжал кулаки — Клянусь, если я найду его…

Отец покачал головой:

— Насилие не поможет восстановить справедливость. — Он оперся рукой о стену, словно желал сохранить внутреннее равновесие — Лучшая месть — не отвечать злом на зло.

— То есть как это?! — чуть ли не закричал я на него, еле сдерживаясь. — Ты хочешь сказать, что Трупину это так и сойдет с рук?

Неожиданно отец простонал, схватился за грудь и упал. Я бросился на каменный пол рядом с ним и положил его голову себе на колени. Глаза его были широко раскрыты и неподвижны, тело застыло, он дышал хрипло и неровно.

— Гектор, — выдавил он, — я всегда боялся, что мой секрет когда-нибудь выплывет на свет. Но я не думал, что это будет так ужасно. Я безмерно виноват в том, что случилось.

Я помотал головой, сдерживая слезы, и сказал, что это не имеет значения. Лицо его между тем стало приобретать зеленоватый оттенок губы посинели. Он нащупал мою руку и притянул меня к себе, чтобы я услышал то, что он хотел сказать.

— Для меня все кончено, — прошептал он, — но у тебя вся жизнь впереди. Будь осторожен. Я понимаю, ты сейчас разгневан, но запомни: с волками жить — по-волчьи выть. Ты этого хочешь?

— Я только хочу справедливости, — ответил я, заплакав.

Отец улыбнулся мне:

— Я уверен, ты найдешь правильное решение — его лицо исказилось, он судорожно сжал мою руку. Затем глубоко вздохнул, пальцы его разжались, и я понял, что он мертв.

В полумраке питомника я так сильно сдавил в кулаке черный кокон на шее, что костяшки моих пальцев побелели

— Правильное решение — это месть, а не справедливость, — прошептал я.

Salve[3],

Твой друг Гектор

ГЛАВА 7 Приют Лотти Фитч для Подкинутых Младенцев и Выкинутых Мальчишек

На похоронах Огастеса Фитцбодли не было никого, кроме Гектора. Приходской священник, морщась из-за дождя, наскоро прочитал отрывок из Библии и поспешил укрыться под сводами церкви. Скромная служба соответствовала ничтожной сумме, полученной за нее. Единственный могильщик, непрерывно бормоча что-то себе под нос, никак не мог столкнуть гроб, пока Гектор, оцепенело взиравший на это, не пришел на помощь. Дешевый деревянный гроб со щелями на стыках едва поместился в могиле. Глубина ее составляла более трех футов, но, поскольку у Гектора не было денег, чтобы заплатить за отдельную могилу, отца положили поверх другого покойника. Гектор ушел под стук комьев земли о крышку гроба, угнетенный тем, что похоронил отца как нищего. Он дал себе слово перезахоронить его, как только представится возможность.

Гектор не имел представления, куда направляется, — в данный момент ему было, в общем-то, все равно. Он проходил мимо джинопроводных кранов и пивных, гадая, не принадлежали ли они его отцу. Улицы носили безрадостные названия: Кандальный проход, Скорбный переулок, Козлиный переулок. В скором времени ему предстояло близко познакомиться с ними. В полутьме между домами мельтешили какие-то тени. Но Гектора ничто не трогало и не возбуждало; ему казалось, что он уже наполовину умер, и было страшно.

Перед этим он в последний раз прошелся по широким, ярко освещенным улицам и ухоженным скверам Северной стороны. Оставив позади ряды блестящих карет, выстроившихся около театров и ресторанов, где совсем недавно каждый вечер подавали вина Фитцбодли, он опять перешел реку по мосту.

Отец умер и лежал на кладбище, и ничего, кроме отупения и разочарования во всем, Гектор не ощущал. Он не слышал раздававшихся вокруг криков о помощи, не чувствовал пальцев, цеплявшихся за его куртку. Даже когда какой-то бродяга с безумным взглядом перегородил ему дорогу, уперев руки в боки, Гектор не обратил на него внимания. Бродяга, увидев отчаяние, застывшее в глазах мальчика, убрал руки и оставил его в покое. В конце концов Гектор обессиленно опустился на ступеньки у входа в один из обшарпанных и почерневших от копоти домов и обхватил голову руками. Последние силы покинули его. Он так глубоко погрузился в свои переживания, что не слышал, как дверь позади него открылась. Однако он не мог не почувствовать, как чьи-то костлявые руки обхватили его и буквально втащили в дом. Дверь захлопнулась с гулким стуком, и все погрузилось во тьму.