Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

• Название: Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
• Автор: Эрнест Риттер
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989

Автор этой книги по происхождению европеец, но первый язык, которому он научился, был зулусский. Он вырос среди зулусов и с детства слышал рассказы о славном прошлом этого народа. Эти предания легли в основу художественной биографии Чаки - выдающегося африканского полководца.

От редактора формата fb2 (LesCorp): Эту книгу впервые прочел в 1990 году. Она стоит в одном ряду с "Тремя мушкетёрами" Александра Дюма и "Одиссеей капитана Блада" Рафаэля Сабатини!

---

В зулусском военном краале жили и вели себя так, как во всех казармах всех времен и народов. Жизнерадостность, дружелюбие и esprit de corps[27], присущие натуре африканца, проявлялись здесь с особенной силой. Хотя служба была легкой и не очень обременяла воинов, обычно в военных краалях господствовала строгая дисциплина. Правда, юноши соблюдали ее сугубо добровольно: ни военных уставов, ни какого-либо надзора за ними не было. Поведение молодого воина всецело диктовалось его чувством чести. Однако воины, как правило, оправдывали доверие к ним.

В их обязанности входило только исполнение приказов короля. При этом они выступали в качестве войска, полиции и трудовой армии государства: вели бои за свой клан, совершали набеги, когда истощалась казна (казною являлись, разумеется, королевские стада), умерщвляли осужденных или даже лишь заподозренных в преступлении и именем короля конфисковывали их имущество, строили и ремонтировали королевские краали, обрабатывали поля своего властелина и изготовляли боевые щиты. За все это они не получали ни натурального, ни денежного довольствия, не слышали даже слов благодарности. Они знали, в чем состоят обязанности мужчины по отношению к государству, и исполняли свой долг без колебаний и жалоб. Если не считать того, что примерно раз в неделю закалывали несколько королевских быков, государство не проявляло никакой заботы о нуждах войска. От пятисот до двух тысяч воинов, втиснутых в одну казарму-крааль, должны были сами заботиться о себе как могли и умели. Они делились друг с другом «посылками», изредка приносимыми из дому, или же пользовались удивительным гостеприимством семей, живших по соседству, — гостеприимство — это одна из замечательных черт зулусов.

Такими вот способами каждый член клана нгуни — будь то мальчик или девочка, юноша или девушка — приучался к повиновению сначала отцу, а потом королю. Он становился не только послушным, но и дисциплинированным вплоть до самопожертвования. Каждый мужчина был готов доказать это на поле боя.

Военное искусство, которое благодаря полководческому гению Чаки достигло замечательного развития, долгое время оставалось на первобытном уровне. В редких случаях, когда недоразумения между кланами нельзя было устранить мирным путем, зулусы прибегали к оружию. В назначенный заранее день оба клана выходили на поле боя в полном составе, чтобы насладиться волнующим зрелищем. От двадцати до сорока молодых воинов — до объединения кланы были, как правило, немногочисленны — со щитами и ассегаями гордо и радостно шли на врага. Женщины и девушки оставались позади и подбадривали их криками. Выстроившись на известной дистанции от противника, каждая сторона высылала вперед храбрецов, которые вступали в поединок. Если такой удалец падал раненым, он становился добычей победителей. Те уносили его к себе и, словно какую-нибудь полонянку, возвращали, нередко еще до захода солнца, за выкуп в виде одной головы скота. Иногда кланы, заняв боевые позиции, осыпали друг друга оскорблениями, провоцируя противника на нападение. При этом они выкрикивали не вызов филистимлян «Сегодня мы посрамим полки израильские»[28], а куда более грубые слова: «Пес только скалит зубы, да рычит, а кусать боится» или «Собака только скалит зубы, как этот вот, что стоит там, да, именно там». Затем начинали метать копья, причем каждый воин бросал обратно те, что были пущены его противником. Наконец побежденные обращались в бегство, а победители кидались ловить мужчин, женщин, а также скот врага. Людей впоследствии возвращали за выкуп, скот же оставался у победившей стороны.

Глава 2 Рождение и изгнание Чаки

Чака был нежеланным ребенком. Он появился на свет только потому, что его родители, наслаждаясь в соответствии с обычаем нгуни, именуемым уку-хлобонга, потеряли контроль над собой. Этот обычай допускал несколько вариантов, но все они сводились к одному: разрядка сексуального напряжения у обеих сторон происходила так, что девушка не беременела. Дневник Генри Фрэнсиса Фина (см. «Библиографию и источники») содержит полное описание этих приемов. Беременность наступала, только когда партнеры теряли голову. Если девушка лишалась невинности и в дальнейшем рожала ребенка, мужчина должен был внести отцу девушки виру — трех коров (в царствование Чаки оба партнера наказывались смертью). Впрочем, подобные несчастья случались редко, а разработанные зулусами приемы обеспечивали обоим партнерам полный и одновременный оргазм. В противном случае виновным считался мужчина.

Итак, обычай дозволял такого рода сношения, которые назывались «развлечением в пути». Церемония «обтирания топора», заключавшаяся в том, что воин, который убил врага, имел сношение с девушкой, допускала только уку-хлобонга. Уку-хлобонга между членами одного клана не разрешалась ни при каких обстоятельствах. Это соответствовало требованиям экзогамии.

По рассказам зулусов, отец Чаки — Сензангакона, — молодой вождь клана Зулу, увидел его мать Нанди, когда она купалась в лесном пруду, и, возбужденный ее красотой, смело предложил ей развлечение в пути. Нанди немного подразнила Сензангакону, но потом согласилась. Обе стороны потеряли голову и нарушили правила, касавшиеся случайных связей. В результате месяца через три Нанди убедилась, что она беременна.

Как только это стало известно, в клан Зулу был послан гонец с официальным обвинением молодого вождя. Однако Мудли, внук Ндабы и главный старейшина клана, с негодованием отверг обвинение. «Это невозможно, — сказал он, — отправляйся домой и скажи всем, что в теле девушки просто засел И-Чака[29]». Однако через положенное время Нанди стала матерью. «Ну вот, — сообщили ее родичи клану Зулу, жившему за горами, — ваш жук (И-Чака) вышел наружу — приходите и забирайте его».

Зулу, хотя и неохотно, пришли и доставили Нанди повенчанной в хижину Сензангаконы. Ребенка же назвали У-Чака[30]. Шел 1787 год.

Несчастная Нанди стала не только матерью незаконнорожденного ребенка, но — что несравненно хуже — вступила в связь с мужчиной, состоявшим с ней в некотором родстве: мать ее Мфунда была дочерью Кондло, вождя клана Г'вабе[31], членам которого запрещалось вступать в брак с зулусами. Однако Сензангакона, будучи вождем, «не мог совершить дурного поступка», и дважды обесчещенная Нанди без всякого шума и, конечно, без свадебного торжества (такой церемонией не могло быть отмечено появление невесты, уже родившей ребенка) стала третьей женой вождя.

Любовь к Нанди была лишь временным увлечением Сензангаконы. Вскоре он охладел к третьей жене и перестал обращать на нее внимание. К счастью, Мкаби, «Великая жена»[32] главы крааля Эси-Клебени, которой была препоручена ум-лобокази (молодая жена), оказалась близкой родственницей матери Нанди. Поэтому она взяла Нанди под свою опеку и проявляла к ней особую симпатию.

Тем не менее отношения между мужем и третьей женой никогда не улучшались надолго. Примирение, приведшее к рождению сестры Чаки по имени Номц'оба, сменилось новым периодом отчужденности. Первые шесть лет жизни Чаки были омрачены горем матери, которую он обожал. Когда ему пошел седьмой год, он стал вместе с другими мальчиками пасти скот своего отца. Однажды из-за недосмотра Чаки собака загрызла овцу. Отец рассердился. Мать взяла сына под свою защиту. Тогда Сензангакона прогнал обоих из своего крааля.

После этого Чака стал пастушонком в И-Нгуга — родном краале своей матери, который находился в земле э-лангени, милях[33] в двадцати от Эси-Клебени. Старшие мальчики издевались над Чакой. Еще больше он страдал от того, что мать, которую он так любил, тяжело переживала изгнание из крааля мужа, считая это позором для себя. К тому же находились злые языки, которые и самому Чаке внушали, что их изгнание позорно. Так что годы детства, проведенные Чакой в земле э-лангени, не были счастливыми.

Зулусские дети очень любят облизывать деревянную мутовку для каши, имеющую форму весла. Задиры развлекались тем, что совали мутовку в огонь и, когда она почти уже загоралась, приказывали Чаке слизать кашу. «А ну-ка, — приговаривали они, — съешь это, чтоб мы видели, что ты и верно вождь». Или же, когда он в полдень возвращался с пастбища, они заставляли его вытягивать вперед ладошки, сложенные наподобие тарелочки, и наливали туда кипящее варево, угрожая наказанием, если он разольет пищу. Когда же Чака все-таки ронял горячую еду, они приказывали ему по-собачьи слизывать ее с земли или грозили оставить голодным. Никакие угрозы и наказания не могли заставить гордого, самолюбивого Чаку унизиться, и это только усиливало мстительность забияк.

В вельде пастушата лепили из глины маленьких быков к устраивали бои. Каждый мальчуган толкал свою марионетку рукой. Чака делал это особенно искусно, все ему завидовали, а потому жаловались на него своим родителям.