Журнал «Если» - «Если», 2006 № 07

• Название: «Если», 2006 № 07
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISSN 1680-645X

Кори ДОКТОРОУ

ПОСЛЕ ОСАДЫ

Осада снята, но самое трудное — «вернуться с той войны».

Кейдж БЕЙКЕР

МАДАМ АЙГЮПТОС

Советуем вспомнить рассказ Кейдж Бейкер «Ловушка», опубликованный в майском номере. Героиня — из той же компании. Или, если угодно, Компании.

Андрей САЛОМАТОВ

СЕРЫЙ АНГЕЛ

Побольше бы таких митингов, говорили граждане, расходясь по домам.

Владимир БЕРЕЗИН

ГОД БЕЗ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА

Это не техногенная катастрофа, это — приговор суда.

Владимир ДАНИХНОВ

СЛУЧАЙНЫЕ СВЯЗИ

… приводят к случайным событиям, которые могут сложиться в подобную мозаику!..

Павел АМНУЭЛЬ

ГОЛУБОЙ АЛЬЦИОР

Да, просвещенный читатель, именно голубой. И это не астрономическая ошибка.

Ричард ЛОВЕТТ

ЗАВТРАШНЯЯ ЗЕМЛЯНИКА

Вам мало шести соток? Пожили бы вы в мире, придуманном писателем.

Дуглас СМИТ

СОСТОЯНИЕ ХАОСА

Энтропия как способ сведения личных счетов.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

АППЕРКОТ ДА ВИНЧИ

Ну и зачем, спрашивается, было протестовать?

Василий ГОЛОВАЧЁВ

«УДИВЛЯТЬ ЗРИТЕЛЕЙ НУЖНО НЕ УПАКОВКОЙ»

Популярный роман популярного писателя экранизирует популярный продюсер.

Антон ПЕРВУШИН

ЛУННЫЕ ХРОНИКИ

Попасть Луне в глаз удалось с первой попытки. Правда, только кинематографистам.

Тимофей ОЗЕРОВ

ХОРОШЕГО ПОНЕМНОЖКУ

Пусть понемножку, но зато на любой вкус.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

«Темные силы» нас злобно гнетут. Даже в Сайлент-Хилле.

Дмитрий ВОЛОДИХИН

… И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫМ

Каждый имеет право на 15 минут славы.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Сегодня у экспертов лирический настрой. Еще бы! Ведь они вспоминают самые приятные минуты.

Евгений ЛУКИН

СРАВНИТЕЛЬНОЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ

Неутомимость, с которой лидер партии национал-лингвистов анализирует русский язык, достойна всяческого уважения.

Сергей НЕКРАСОВ

СЛУЧАЙ ФИЛОСОФИИ

Последняя книга великого фантаста и футуролога.

РЕЦЕНЗИИ

Новые работы Нила Геймана — и Вероники Ремизовой, Яны Завацкой — и Виталия Каплана, Герберта Франке — и Глеба Елисеева, Олега Овчинникова — и Сергея Некрасова…

КУРСОР

«Небьюла», «Интерпресскон» и другие премии.

ПЕРСОНАЛИИ

О каждом писателе — персонально.

---

Свободный столик нашелся только один, у самого входа. Час действительно был поздний, и кафе оказалось битком набито людьми в вечерних костюмах — довольно дорогих и сшитых по европейской моде. В зале стоял гул множества голосов, которые, эхом отражаясь от стен, приобретали несколько неестественное, металлическое звучание. Окинув зал сумрачным взглядом, Амонет уселась на стул и больше не обращала на окружающее никакого внимания. Она, впрочем, сняла платок и накинула на голову Эмилю, который сразу стал похож на маленькое черное привидение. Мальчик не возражал.

— Зачем ты это сделала? — спросил Голеску, предпринимая еще одну попытку завязать разговор. — По-моему, в последнее время он стал меньше бояться света.

— Будет лучше, если его никто не увидит, — коротко ответила Амонет.

— Что будете заказывать? У нас имеется превосходное мороженое для вашего малыша, — вкрадчиво сказал официант, появляясь возле правого локтя Голеску так быстро и бесшумно, словно выскочил из потайного люка в полу. От неожиданности Голеску даже слегка вздрогнул. У официанта были блестящие, как стекло, светлые глаза, аккуратные усики, похожие на полоску меха, и неподвижная, заученная улыбка.

— Вы еще подаете нормальную еду? — осведомился Голеску.

Лицо официанта даже не дрогнуло. Движением фокусника он извлек откуда-то меню и с поклоном протянул Голеску.

— Здесь вы найдете список дежурных блюд. Особенно рекомендую кровяную колбасу… Что будете пить?

— Принесите нам все самое лучшее, — распорядился Голеску. Официант снова поклонился и исчез.

— Здесь сказано, что суп «Чернина» — выше всяких похвал, — сказал Голеску, заглядывая в меню. — Кстати, официант, кажется, решил, что мы родственники. Забавно, не правда ли?… Если ты — мадам Айгюптос, то я — господин… господин…

— Трепло соломенное, — промолвила Амонет, зевая во весь рот.

— Придется считать это комплиментом, — сказал Голеску, качая головой. — Кстати, здесь есть и неплохие французские блюда, Baudin Noir, к примеру… А для любителей хорошо покушать рекомендован Blutwurst[5]. Ты сказала, что будет лучше, если нашего вундеркинда никто не увидит… Но кто, по-твоему, может его опознать? Скажи прямо: может быть, Эмиль наследник престола, которого ты еще во младенчестве умыкнула прямо из колыбели, а?…

Амонет метнула на него острый взгляд из-под насупленных бровей, и Голеску резко выпрямился.

— Ты это серьезно?! — воскликнул он. — Впрочем, признаки вырождения слишком очевидны, чтобы можно было усомниться. Конечно же, в его жилах течет самая голубая кровь, и…

Возле стола снова материализовался официант. В руках он держал запыленную бутылку темного стекла.

— Это очень старое вино, господин, — сказал он, показывая на этикетку.

— «Эгри бикавер», — прочел Голеску. — Ладно, сойдет. Скажите, любезный, у вас есть сосиски по-венски? С нами путешествует наследный принц инкогнито, который не ест ничего, кроме этих сосисок.

— Хочу картошку! — донесся из-под платка тоненький голосок Эмиля.

— Я узнаю, что можно сделать, — не моргнув глазом, сказал половой и слегка наклонил голову. — А что закажет мадам?

Амонет подняла голову и произнесла несколько слов на языке, которого Голеску не знал. Официант же, напротив, отлично ее понял. Издав вежливый смешок, почему-то показавшийся Голеску зловещим, он черкнул что-то в блокноте, который появился у него в руках, точно по мановению волшебной палочки.

— Весьма мудро с вашей стороны, мадам. А вы, господин, уже сделали ваш выбор?

— Принесите-ка мне Blutwurst, — сказал Голеску. — Я, знаете ли, люблю плотно покушать.

— Разумеется. — Тот кивнул и исчез, а Голеску наклонился вперед и прошипел:

— Эй, послушай, неужели ты действительно похитила это чудо природы из какого-то королевского…

— Гляди-ка, цыганка!.. — воскликнула какая-то девица, которая как раз выходила из кафе со своим кавалером. Ее молодой человек, успевший выйти за порог, обернулся.

— Погадай нам, цыганка! — попросил он. — Скажи, будем ли мы любить друг друга до гроба?

— Будете, — буркнула Амонет. — Потому что вы оба умрете через три дня.

Девица взвизгнула и сделала жест, отводящий зло. Молодой человек пробормотал какое-то проклятье, и оба растворились в ночном мраке.

— Что это тебе взбрело в голову предсказывать людям всякие ужасы? — спросил Голеску, когда дверь за ними закрылась.

Амонет пожала плечами и налила себе бокал вина.

— А зачем мне лгать? Три дня, три часа или три десятилетия — какая разница? Смерть все равно придет к обоим. Я говорю это всем, кто спрашивает меня о будущем.

— Не удивительно, что твои дела идут не слишком хорошо, — заметил на это Голеску. — Ты должна предсказывать долгую и счастливую жизнь…

— Для чего мне лгать? — повторила Амонет.

Голеску, весьма озадаченный подобным ответом, задумчиво потянул себя за усы.

— Ну зачем ты говоришь такие вещи? — промолвил он наконец. — Зачем ты притворяешься, будто тебе все равно? Ты же не бесчувственная какая-нибудь… Ведь ты же любишь маленького Эмиля, правда?

Амонет изумленно воззрилась на него. Потом она улыбнулась, но в ее улыбке яда было больше, чем в зубах у гадюки.

— Я? Люблю Эмиля? — переспросила она. — Кто тебе сказал? Я бы скорее полюбила тебя!

Последовала пауза. Потом, словно для того, чтобы подчеркнуть презрение, прозвучавшее в ее словах, какая-то женщина у стойки бара засмеялась высоким, визгливым смехом. Голеску не выдержал и отвернулся. Его самолюбие было глубочайшим образом уязвлено, и он попытался смягчить удар, интерпретировав ее слова, интонацию и выражение лица в выгодном для себя ключе. Он уже почти поверил, что только природная стыдливость помешала Амонет признаться ему в своих нежных чувствах более откровенным образом, но ему помешал официант, приблизившийся к их столику с подносом в руках.

— Вот что у нас есть для вашего молодого человека, — сказал он, артистическим жестом сдергивая салфетку с одной из тарелок. — Венские колбаски «на столбах»!

Названное блюдо представляло собой несколько сосисок на тонких деревянных шампурах, живописно торчавших из горки картофельного пюре.

— Как мило! — восхитился Голеску. — Поблагодари официанта, Эмиль!

Эмиль ничего не сказал, но потянулся к тарелке обеими руками.

— Он вам весьма признателен, — сказал Голеску, когда из-под черного платка донеслось громкое чавканье.

Перед Амонет поставили большое блюдо с шашлыком на шампурах, причем крошечные кусочки мяса были зажарены буквально до черноты, и опознать их не было никакой возможности.

— Приятного аппетита, мадам, — проговорил официант и повернулся к Голеску. — А это для вас, господин…

И он поставил на стол глубокую тарелку, при взгляде на которую Голеску заморгал и едва сдержал дрожь. На мгновение ему показалось, что Blutwurst пульсирует и корчится на подстилке из обжаренного лука и баклажан, которые, в свою очередь, напоминали кишащих на падали личинок, но он крепко сжал зубы и, сказав себе, что это обман зрения, вызванный неверным зеленоватым светом и усталостью, решительно приступил к трапезе.

— Не забудьте, на десерт будет сладкий пирог, — предупредил официант.

— Ты тоже умрешь через три дня, — сообщила Амонет, но молодой человек только рассмеялся.

На следующий день они тронулись в путь и остановились на ночь на перекрестке двух больших дорог, где шумела другая ярмарка. Там Амонет снова гадала, а Голеску гулял с Эмилем и кормил его венскими сосисками. Наутро караван двинулся дальше и два дня спустя достиг еще одного города. Перед городскими воротами Амонет свернула с дороги на заброшенное поле и, достав из-за лифа платья небольшой кошелек, протянула Голеску.

— Иди и купи продуктов, — сказала она. — Мы подождем здесь.

Ухмыльнувшись, Голеску поднес кошелек к уху и несколько раз встряхнул.

— Негусто! — заметил он. — Но не беспокойтесь, мадам, в моем лице вы имеете мужчину, который способен обеспечить вас всем необходимым!

— И не забудь купить картошки, — добавила Амонет.

— Ну конечно, моя драгоценная, — откликнулся Голеску, улыбнувшись самой любезной улыбкой, спрыгнул с передка фургона на землю и отправился в город.

— Она вовсе не бессердечна, — говорил он себе, шагая по главной улице. — Просто ей хочется, чтобы за ней ухаживали, только и всего! Капелька внимания — вот что ей необходимо. А ведь в тебе, друг мой Голеску, таится неисчерпаемый источник обаяния! Пора прибегнуть к этому безотказному средству.

Для начала он решил привести себя в порядок. Отыскав городскую баню, он заплатил мрачному хозяину-турку необходимую сумму, разделся и прошел в залы, где его долго отпаривали, мыли, скребли, терли, мяли, снова мыли и наконец побрили. От ароматной воды, настоянной на цветках померанца, Голеску отказался, предпочтя сохранить толику естественного мужского запаха. Спросив, где находится рыночная площадь, он отправился туда.