Ходжиакбар Шайхов - Искатель. 1977. Выпуск №3

• Название: Искатель. 1977. Выпуск №3
• Автор: Ходжиакбар Шайхов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

Ha I–IV стр. обложки рисунок П. ПАВЛИНОВА.

На II стр. обложки рисунок Н. ГРИШИНА к рассказу Виталия Бабенко «Феномен всадников».

На III стр. обложки рисунок В. КОЛТУНОВА к повести Жиля Перро «Сахара горит».

---

Пьер повернулся к Бутье.

— Вы тоже верите, что здесь есть нефть?

— Я верю Старухе. Мы все ему верим…

Значит, и Бутье. А ведь показался таким разумным…

— Но вы же знаете, что «Петролеум» ничего не нашел.

Бутье пожал плечами. Раз Вагнер сказал, значит, так оно и есть… Вагнер посмотрел на дизели и положил руку на плечо другу.

— Этот малый прилетел из Парижа с приказом остановить работы.

Бутье отшатнулся, как от удара. Он посмотрел на Вагнера, потом на Пьера и понимающе усмехнулся.

— Хочешь взять на пушку! Я тебя не первый день знаю…

Бутье словно ждал, что Старуха расхохочется в ответ и хлопнет его по плечу — за столько лет он привык к розыгрышам своего старшего напарника. Но Вагнер не улыбнулся.

Пьер заглянул вниз. С полсотни человек сгрудились вокруг вышки, задрав головы. Весь лагерь. Кое-кого Пьер узнал — двадцать минут назад в баре они готовы были линчевать его, а теперь выглядели словно потерявшиеся дети.

Еще немного, и Пьер был готов закричать сверху: «Я тут ни при чем, я только исполняю приказания. И потом, это единственно разумное решение…»

Вагнер отстранил Садыка и взялся за рычаг.

— Значит, — голос у него дрогнул, — останавливать?

Снизу до Пьера донесся глухой ропот. Вагнер, железный Вагнер смирился!

— Если насосы остановить на десять минут, это конец… Раствор затвердеет…

Дизели смолкли.

Прошла минута.

Еще минута.

Пьер стиснул зубы. Остановить бурение было единственно разумным решением.

Третья минута.

Но здесь эти слова, звучавшие так складно в прохладных кабинетах на авеню Гош, теряли свой смысл. Здесь их надо было сказать людям, согласившимся жить в аду…

Четвертая минута.

Пьер Люка-Рембо, заместитель генерального секретаря Компании африканской нефти, медленно, с трудом подбирая слова, обратился к Вагнеру:

— Разрешение на бурение заканчивается через трое суток, в полдень. Правление не будет ходатайствовать о продлении срока. У вас есть еще три дня…

Вагнер распрямился, лицо его стало пунцовым. Он заорал страшным голосом:

— Наращивай свечу![2]

Радостные восклицания потонули в грохоте дизелей…

Глава VI

В полдень термометр на вышке показывал +60°. Воздух звенел над перегретыми дизелями. Вагнер, присев, неотрывно смотрел на стрелки манометров. Его рука сжимала рычаг, словно это был пулемет, из которого он отстреливался до последнего патрона. Бурильщики в черных комбинезонах свинчивали трубы. Горячий раствор, выливаясь из труб, обдавал их с головы до ног.

Пьер поднял голову. В тридцати метрах над землей на узенькой площадке копошился рабочий. Перед его лицом — громадный металлический палец, справа, совсем впритык, связка свечей. Верховой по очереди выводил их из-за пальца, почти свесившись над пустотой. За пояс он для страховки прикреплен цепью к ограждению. Вагнер опустил рукоятку тормоза, и крюк с грохотом загнал свечу в скважину. Вышка еще содрогалась, а верховой уже отвязывал очередную свечу. Внизу у помбуров есть ровно четыре секунды, чтобы свинтить две свечи и отпрянуть назад. Снова соединить концы труб и отскочить… И так восемь часов кряду…

Адский стук дизелей. Одна свеча, две, сто, тысяча. Вагнера шатает из стороны в сторону. Он трясет головой, как боксер после нокдауна, и медленно начинает оседать.

— Сейчас… минутку… дай очухаться… — бормочет он.

— Зачем вы мучаетесь? — почти вырывается у Пьера. — Ведь здесь же нет нефти. Нет и не может быть!

Он силком сажает Вагнера на парусиновый стул и сам хватается за рычаг тормоза. Удар элеватора. Верховой посылает новую порцию. Пьер нажимает рукоять. Удар! Надо бы отвести Вагнера в барак. Но как отойти?

Счетчик оборотов? Нормально. Хотя, что значит нормально? Все нормы, которым его учили в Политехнической школе, здесь не годятся. Верховой вновь подает свечу. Удар. Струя грязи залепляет Пьеру лицо. Черт, надо бы надеть очки. Бутье дружески поднимает палец вверх — с боевым крещением вас! Помимо воли губы Пьера расплылись в улыбке…

Вагнер с трудом спустился с вышки. «Это твоя последняя скважина, Старуха. Что они тебе предложат теперь? Скрипеть пером где-нибудь в конторе…

Это твой последний шанс. Всю жизнь ты мечтал выскочить — не так, как другие, комбинируя и интригуя. Ты хотел найти свою скважину. Это не вышло в Румынии, не вышло в Техасе, в Венесуэле, у шейхов в Персидском заливе. Не вышло, хотя до удачи было рукой подать, не твоя вина, что в последний момент у тебя выбивали платформу из-под ног… Здесь — последний шанс…»

Глава VII

Вечером в баре Джесс Гордон шумно хвастался, как ловко ему удалось загрузить продуктами самолет и успеть приземлиться в Эль-Хаджи почти вслепую.

— Будем работать в три смены, — прервал его Вагнер, — Садык, Гомес, Бутье, Люка-Рембо и я. — Не выдержим, — буркнул Бутье.

— Нам осталось триста метров. А впереди еще два дня. Успеем.

— Не с таким буром: при ста шестидесяти оборотах нужна неделя.

Вагнер не ответил и повернулся всем телом к Гордону.

— Джесс, я чувствую в воздухе какую-то гадость. Нет-нет, пока все о'кэй… Но ты помнишь тот случай в Кувейте?

— Когда на нас напали бедуины?

— Точно. Что-то готовится, говорю тебе. Позавчера ночью я встал и обошел все вокруг… Ничего! Но я нутром чую беду.

Это случилось около четырех часов дня. У входа в лагерь ходил взад и вперед легионер Ласло Надь. Девяносто минут в шезлонге изнуряют человека, и Надь встал, чтобы размять ноги. Слабый звук заставил его насторожиться.

Их было трое. Трое громадных туарегов в синих накидках и сложных головных уборах. Легкие накидки-галабеи плескались по ветру. Зачехленные винтовки были приторочены к седлам, значит, все в порядке. Но, как требует инструкция, Надь взял автомат наизготовку и встал у шлагбаума.

Первый всадник на белом верблюде остановился в двух метрах. Остальные держались чуть позади.

— Где твой главный? — спросил туарег, не опуская черной накидки со рта. Надь нажал ногой на противовес шлагбаума. Туареги медленно вплыли в лагерь. Вагнер вышел на солнце, вытирая платком лицо.

— Ты главный здесь?

— Да.

— Я — аменокаль Рас аль-Мамун. Вождь.

Туарег скрестил руки на груди. Вагнер исподлобья глядел на него.

— Ты украл у меня двенадцать рабов. Они убежали с плантаций и работают у тебя на нефти.

— Ну и что?

— Финики сохнут. Некому поливать. Я пришел за своими рабами.

— Откуда ты знаешь, что они здесь?

— Они здесь.

— Я их не звал.

— Раб не должен покидать своего хозяина. Таков наш обычай…

— А мне это неважно! Рабство отменено законом. Они пришли просить работы, и я нанял их. Теперь это люди компании.

Туарег не шелохнулся. От его гигантской фигуры исходила непреклонная уверенность. Он скользнул взглядом по вышке.

— А твои люди разве не рабы? Раб принадлежит хозяину. На то воля божья. Ты отдашь их. Я еще вернусь…

Он тронул сафьяновыми туфлями бок верблюда. Белый красавец медленно повернул назад в пустыню.

— Откуда он узнал, что рабы здесь? — спросил Пьер у легионера Дюваля.

— В пустыне не бывает тайн.

Пьер удивился безнадежному тону его голоса. Дюваль смотрел в пески.

— Аменокаль прав. Мы все здесь рабы нефти.

— А если Вагнер поставит у него на плантации насос? У нас же есть запасные.

— Насос не смоет бесчестья.

Пьер пожал плечами.

— Что ему важнее — поливать плантацию или баюкать свою честь? Так или иначе мы отсюда уходим, и этим парням придется вернуться к нему.

Дюваль покачал головой.

— В пустыне честь стоит очень дорого. За нее расплачиваются кровью…

В темноте из столовой вытащили скамейки, и Пьер, сидя рядом с Садыком, наслаждался прохладой. Что-то изменилось по сравнению со вчерашним вечером. Люди нервничали. Во время ужина Петер сцепился с Дювалем, их пришлось даже разнимать. Легионеры орали на буровиков. Двое парней из смены Гомеса заявили, что они не пойдут на вышку. Были произнесены странные фразы: почему они должны отдуваться за других? В контракте записано — восемь часов в день, и баста, никто не может их заставить вкалывать сверхурочно. И вдруг — немыслимая вещь! — Вагнер согласился пустить бур на малый ход и дать людям два часа отдыха. У вышки поставили охранника.

А спустя три часа в тишине ночи прогремел взрыв.

Глава VIII

На вышке дежурил Морен. Он самозабвенно вчитывался в брачные объявления в газете «Франс суар». Когда раздался взрыв, он поднял голову, но, поскольку за этим ничего не последовало, Морен вновь погрузился в захватывающее описание прелестей некой мадемуазель Д., уроженки Ниццы, которой достался в наследство дом на побережье.