Филипп Эрланже - Диана де Пуатье

• Название: Диана де Пуатье
• Автор: Филипп Эрланже
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-8071-0095-6

Символ французского Возрождения, Диана де Пуатье (1499–1566), изображаемая художниками того времени в виде античной Дианы-охотницы, благодаря своей красоте, необыкновенным личным качествам и политическому чутью, сумела проделать невероятный путь от провинциальной дамы из опальной семьи государственного преступника до могущественной фаворитки Генриха II Валуа, фактически вершившей судьбы французской политики на протяжении многих лет. Она была старше короля на 20 лет, но, тем не менее, всю жизнь безраздельно господствовала в его сердце.

Под легким и живым пером известного историка Филиппа Эрланже, на фоне блестящей эпохи расцвета придворной жизни Франции, рисуется история знатной дамы, волей судеб вовлеченной во власть и управление. Ей суждено было сыграть весьма противоречивую роль во французской истории, косвенно став причиной кровопролитных Гражданских войн второй половины XVI века.

---

Посоветовавшись, Гизы решили, что Монморанси, без малейшего сомнения, пытался обесчестить будущую дофину. Оскорбленные дядья собрались устроить засаду рядом с дверью спальни их племянницы, узнать причину нанесенной им обиды и отправить бородача продолжать свои ухаживания в аду.

В указанное время они пришли к комнате девочки, но то, что предстало их глазам, заставило их замереть на месте. Коннетабль появился не один, и тем человеком, которого он провел за собой к Марии Стюарт, был король!

Изумленные Гизы продолжили свое расследование и докопались, наконец, до истины. К счастью, выздоровевшая Диана уже появилась при дворе. Узнав о случившемся, она на этот раз не смогла сохранить своего легендарного спокойствия. Она сменила Гизов на страже и ждала вплоть до того момента, пока Генрих не вышел от прекрасной Флеминг.

Тут разыгралась невиданная сцена. Богиня, спустившись с Олимпа, превратилась в яростную, вопящую матрону. Она осыпала неверного любовника проклятиями и оскорблениями, упрекала его в том, что он пригласил в качестве гувернантки для своей невестки публичную девку. Генрих смирился, повинился и подчинился. Чуть позже он, полностью раскаявшийся, отправился в Ане, где Диана без всякого труда вновь взяла власть в свои руки (август 1550 года).141

Тем не менее он не прекратил своих отношений с белокурой шотландкой. Леди Флеминг забеременела. Екатерина, узнав о скандале, поспешно разыграла оскорбление ревнивой жены, чтобы не навлечь на себя подозрения своей соперницы. Нельзя исключить возможность того, что она втайне способствовала продолжению любовной связи своего мужа, находя в этом свою выгоду. В декабре она также поняла, что ждет ребенка (будущего Генриха III).

Весной леди Флеминг родила мальчика, Генриха де Валуа, которого впоследствии стали называть бастардом Ангулемским, и король признал его. Тогда она совершила ошибку, «громко заявив о своем счастье» и попытавшись поиграть в официальную любовницу. Известно, как Генрих ненавидел слухи и скандалы. Екатерина, которая была шокирована не меньше, на этот раз встала на сторону Дианы, и бесстыдницу уволили. Все встало на свои места в этом «хозяйстве на троих». Но потрясение оказалось достаточно сильным для того, чтобы поколебать равновесие, установившееся в Европе.

* * *

На следующий день после знаменитой сцены случилось нечто совершенно противоположное тому, чего ожидал коннетабль. Генрих, заботившийся о том, чтобы получить прощение и сохранить возможность хотя бы иногда посещать свою молодую любовницу, попал в полную зависимость от Дианы, которая ополчилась против Монморанси. Внезапно коромысло весов перестало поддерживать равновесие между двумя чашами. Используя все свое могущество для того, чтобы поддерживать Гизов, фаворитка положила конец пребыванию старого министра в качестве вице-короля. Оставляя «внешне за собой право управлять всеми делами», Монморанси был вынужден занять в Совете оборонительную позицию и, иногда, вставать на сторону оппозиции,142 а рычаги французской дипломатии оказались в руках Гизов.

В результате этих событий зять Дианы стал губернатором в Бургундии, Коссе-Бриссак получил губернаторство Пьемонта, на который претендовал Колиньи. Это последнее назначение дало повод к бурным пересудам. Госпожа де Валентинуа испытывала к Бриссаку дружескую симпатию, в которой недоброжелатели не могли не усмотреть признаков не столь чистого чувства. Отношение Дианы только к этому человеку могло вызвать хоть какие-то подозрения, на основе которых и возникла пикантная история о ревнивом короле, потребовавшем, в качестве примирения, у любовницы, чтобы она отослала своего кавалера.

Нет никаких доказательств тому, что столь странная для этой до сих пор безупречной женщины слабость имела место. Более того: многочисленные письма Дианы к Бриссаку подтверждают обратное, то есть существование тесной, но сугубо деловой связи между фавориткой и ее верным другом, одним из ставленников Гизов. Впрочем, у Бриссака были все возможности для того, чтобы прекрасно выполнить свою трансальпийскую миссию.

В начале 1551 года кардиналу Турнонскому, вновь попавшему в милость, было поручено представлять французское королевство в Италии. Вместе с ним туда направили протеже Мадам, ее шпиона, Доминика дю Габра, епископа Лодевского. Господин д'Юрфе, французский посол в Риме и ставленник коннетабля, был отозван. Это стало неопровержимым доказательством тому, что дело леди Флеминг оказало серьезное влияние на исход спора между сторонниками войны и защитниками мира. На смену умеренной тактике кардинала Дю Белле пришла совершенно другая политика.

Побыв некоторое время посредником между представителями противоборствующих лагерей, Юлий III вскоре совершенно недвусмысленно выказал свое предпочтение Карлу Пятому. Он намеревался, в первую очередь, отнять Парму у семьи своего предшественника, поэтому он попросил, чтобы это герцогство из владений Фарнезе было передано папскому престолу до момента разрешения спора. Таким образом, еще одна территория стала подвластна скипетру Цезаря.

Возмущение Фарнезе не имело границ. Они были заодно с Гизами с того самого момента, когда папа Павел III вручил шапку кардинала Карлу Лотарингскому. Несмотря на недовольство Монморанси, король встал на их сторону и потребовал независимости для этого герцогства.

Европа вновь оказалась на распутье. Никогда еще Карл Пятый, который уже совершил победоносное шествие по Германии и Италии, не был столь близок к осуществлению своей мечты. Церковь была в его руках. С высочайшего позволения папы Карл перенес в Тренто церковный собор, на котором должен был рассматриваться вопрос о реформе, к тому же участия протестантов в этом соборе не предполагалось. Деспотизм окутал своей тенью Нидерланды. Между германскими «свободами» и имперской властью начался решающий поединок. На пути объединившего в себе все течения прилива, который нес Габсбургов к господству на материке, единственной преградой, плотиной, был король Франции. Не было ни одной жертвы Цезаря, которая не молила бы Генриха о помощи.

Что касается коннетабля, он бы без всякой жалости избавился от итальянцев и немецких лютеран. Для Гизов, поборников католицизма, было бы вполне логично стремиться к тому же, но чтобы добиться воплощения в жизнь своих честолюбивых планов, они были вынуждены вновь обратиться к политике Франциска I (до Крепи).

Диана, злившаяся на Монморанси, стала их защитником и союзником, что немало поспособствовало возрождению национализма во Франции.

Двадцать седьмого мая 1551 года Христианнейший король, принося свои уверения в полном повиновении Церкви, объявил войну папе.

В течение этого же месяца Гизы одержали еще одну победу несколько другого рода. Парижский Парламент ни разу не удовлетворил их требования о том, чтобы во Франции их чествовали так же, как принцев. Первый Президент Парламента, Пьер Лизе, лишился своей должности, и канцлер Оливье попал в опалу. На пост хранителя печатей назначен Жан Бертран, один из друзей Мадам, под непосредственным контролем которой отныне оказались не только финансы, но и правосудие. Это должно было доставить огромную радость выдающейся сутяге.

Тем не менее Диана никогда не позволяла себе увлечься. Она нарушила равновесие сил, но при этом ни в коей мере не собиралась давать возможность своим протеже обходиться без нее. Возобновившееся расшатывание весов сделало Монморанси первым дворянином в истории Франции, удостоившимся титулов герцога и пэра.

Оказанная ему огромная честь совсем не означала, что помыслы Дианы устремились в сторону воззрений старика. Напротив: произошедшее вынудило коннетабля, как и в 1536 году, забыть о своих политических взглядах и встать на службу той, кого он осуждал.

В сентябре император и король выдвинули друг другу свои требования, что явилось прелюдией к пятой за прошедшие тридцать лет войне между наследниками Людовика XI и потомками Карла Смелого. Пятого октября Франция заключила секретный договор с курфюрстом Морисом Саксонским.

Карл Пятый считал Мориса, на которого пал его выбор, своим самым надежным помощником, своим другом, практически своим сыном. Именно благодаря этому протестанту он одержал победу в Мюльберге и с его поддержкой он надеялся однажды водрузить столп верховенства Габсбургов посреди хаоса Германии.

Доверяясь этому сторожевому псу для острастки остальным принцам, он вновь лелеял мечту о своем мировом господстве, о крестовом походе на Константинополь и Иерусалим с участием всех христианских государств, превратившихся в его вассалов.

При этом, впрочем, он продолжал со всей тщательностью делать свое дело, вплоть до того, что приказал казнить женщину, воскликнувшую во время религиозного шествия: