Вадим Еловенко - Осознание

• Название: Осознание
• Автор: Вадим Еловенко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Постапокалистический сюжет. Иной мир. Странные сны и не менее странная реальность. Человеческие отношения и осознание человеком себя. Эмпатия ко всему живущему и неприятие живущими факта смерти.

---

- А где вы получили такие уродливые шрамы? - поинтересовался глава комиссии: - Я смотрю они у вас не только на лице, но и на руках.

- Они по всему телу. - Сказал я осторожно. Ожидая ответа от Владимира, глава комиссии закурил и предложил ему сигарету.

- Нет спасибо. Я раньше курил… Кажется. Но когда попал в лазарет, здесь очень долго не имел возможности и бросил. Убирая сигареты, глава напомнил свой вопрос и Владимир признался:

- Я не знаю точно. Когда меня нашел господин майор, я уже был покрыт весь ожогами. Он меня спас из воды. Со своей женой они привезли меня лазарет, где мне помогли. А господин майор после этого долго болел. Он в весеннюю холодную воду полез ради меня.

Я знал, что Владимир умеет дурачком прикидываться, но, посчитав, что там не место и не время, я кашлянул, чтобы он пришел в себя.

- Меня вот заинтересовали ваши познания в области… эээ… радиационных поражений. - Сказал глава комиссии явно даже больше чем подробно ознакомившийся с делом.

- Да. У меня в голове есть что-то по этой теме. Но всплывает отрывочно и не всегда.

- А ваши шрамы? Это не от воздействия излучения?

Пристально поглядев на главу комиссии, словно оценивая свои будущие слова, Владимир сказал:

- При поражениях скажем от ядерного взрыва, у меня были бы ожоги другого характера и явно не по всему телу. Вообще воздействие радиации на кожный покров довольно многообразны, но таких вот ожогов вызвать не могут.

- Вы сказали ядерного взрыва? - вскинул брови глава комиссии.

- Да. - Твердо ответил Владимир и посмотрел на меня, мол сам хотел, что бы я честно отвечал.

- Я вас правильно понимаю, что вы говорите о том… О выделении ядерной энергии с последующей цепной реакцией?

- Ээээ… - замешкался Владимир - С цепной реакции все начинается. А потом уже идет сопутствующее ей выделение энергий. Вскинув в удивлении брови, глава комиссии поинтересовался:

- Вы физик? Или занимались другой наукой?

- Я водитель. И механик. В какой-то мере… Господин майор подтвердит. Я кивнул, подтверждая, что с техникой Владимир на ты.

- А откуда вы тогда знакомы с работами по высвобождению энергий ядер?

- Я много читал. И вот что-то в голове отложилось. Казалось у главы комиссии отлегло от сердца. Он с усмешкой сказал:

- Наверняка какую-нибудь фантастику? Подумав и словно взвешивая слова, Владимир кивнул и сказал:

- Да. Думаю, вам будут мало знакомы эти писатели…

- Да и не важно… - сказал, взмахнув рукой, глава комиссии и велел своему офицеру проводить дальше дознание.

Но дальше все уперлось в стену Владимировых не помню, кажется не помню, абсолютно не помню.

- И даже чем вы занимались до Трехстороннего конфликта вы не помните? - со странной улыбкой спросил дознаватель.

- Это что такое? - изумился неподдельно Владимир.

- Последняя ночь… - подсказал я ему.

- Аааа… понятно. Мне рассказывали здесь в лазарете что несколько лет назад было применено оружие массового поражения на планете… Но подробностей я к сожалению не знаю. Люди мало рассказывают о причинах. В основном кто как выживал после этого…

- А вы как выживали?

- Я не помню… - как-то тоскливо повторил Владимир. - Господа офицеры, господин полковник… я понимаю, что это звучит дико. Как может не помнить человек… Но это истинная правда. Я здесь уже полгода почти. И врачи подтвердят, что я честно пытаюсь вспомнить, что со мной было. Хотя бы что со мной случилось и откуда такие ожоги. Мой доктор говорит, что с такими ожогами не выживают и не мудрено, что я мог повернуться рассудком. Но я здоров… Честно! Просто вот не могу вспомнить некоторых вещей…

Кажется на словах «Я здоров!» полковник откровенно загрустил. Он попросил вызвать караул. Вошедшим бойцам он приказал вывести Владимира на улицу и подержать его там пока комиссия примет решение.

- Он сумасшедший. - Безапелляционно произнес дознаватель, и полковник неторопливо кивнул, соглашаясь с таким выводом.

- Ну, тогда надо избавляться от него. - Сказал сидящий с краю офицер: - Инструкции на счет юродивых, блаженных и прочее довольно ясны и не требуют расширенного объяснения.

Сергей встал со своего места и к моему удивлению горячо вступился за Владимира, пока я соображал, какие у них могут быть инструкции на счет больных людей.

- Владимир не сумасшедший. Мы имели в этом возможность не раз и не два убедиться. А временная амнезия, которую ему постановили, как диагноз врачи, не дает повода к использованию инструкции. Да амнезия может длиться годами. Но он не бесполезный человек. Не дармоед. Он занимается техникой на мех дворе. Он занимается ремонтом личного автотранспорта сотрудников, освобождая от выматывающих буксировок в район. Он активно работает в лазарете. И все это буквально только за еду. Администрация лагеря ничего не платит ему. Да мы и не могли бы платить. У него ни паспорта нет, ничего. И все чего мы хотели, передавая на ваше рассмотрение это дело это послать официальный запрос, чтобы по его отпечаткам пальцев в старых и новых базах восстановить его личность. Чтобы хоть мы знали, точно ли его зовут Владимиром, а он не вспомнил имя своего какого-то друга…

До меня, наконец, дошло, что комиссия только что хотела просто расстрелять мною лично спасенного человека. Я тоже поднялся со своего места и сказал:

- То, что он выжил это огромная случайность. С такими ожогами не выживают. Я видел там и другие тела. Они были мертвы. Я не знаю, что они там делали и почему начали всплывать из-под воды. Но, заметив чуть живого человека, я поплыл и вытащил его. Я не прошу себе медаль за спасение утопающих, но хоть не расстреливайте здорового, нормального, пусть и изуродованного человека. Иначе нахрена я месяц с пневмонией мучился.

Раздались невольные смешки, и я был рад, что разрядил немного эту темную обстановку. Ко мне обратился, глава комиссии и спросил:

- Много там было тел?

- Я не считал особо. Но да… много. Всех потянуло течением, а Владимира задержало что-то. Я смог подплыть и вытащить его.

Глава замолчал, поглядев на сидящего с краю офицера и тот, понимая, что ждут его решения, сказал:

- Если врачи поставили диагноз амнезия, то да… он не подпадает под закон о селективном отборе… Но господи, он такой уродливый. Я не понимаю, как вы за такое чудовище вступаетесь…

- А им машины будет некому ремонтировать, если мы его расстреляем. - С усмешкой предположил один из молчащих до этого офицеров.

- Ну разве что. - Кивнул крайний и обращаясь к главе комиссии сказал: - Раз господин майор и господин капитан просят… пусть оформят стандартную заявку, мы завизируем ее. И своими каналами отправим.

- Надо бы ему документ выдать. - Сказал ведший дознание офицер. - Пусть временный. Пусть на Владимира Морозова.

- А что ему в место рождения и дату вписать? Не помню, не знаю? - спросил с усмешкой блюститель чистоты нации.

- Повторяю временный документ. Впишем в него только приблизительный год рождения. В нашей практике такое бывало, когда люди не знали своего точного дня рождения и месяца. А место рождения впишем созвучное этой, как ее, Москве… Что у нас похожее. Москва… Ока?

- Моква… - подсказал название известной мне деревни глава комиссии.

- Точно. - Кивнул дознаватель. - А придут документы на него… если там криминал, то явно из района за ним нагрянут. А если ничего страшного все заслуги из временного паспорта перенесут в постоянный. Логично? Все согласились, и глава комиссии сказал:

- Ну, значит тогда все. Капитан, распустите расстрельную команду. Оставшихся осужденных мы сегодня отправим с конвоем в район. Оттуда их транспортом перевезут по месту отбытия наказания. Мы вышли из палатки, и я подошел к стоящему под охраной Владимиру.

- Меня расстреляют? - спросил он, не столько со страхом, сколько с какой-то жестокостью.

- С ума сошел? - изумился я. - Пошли паспорт получать.

Его радость, как и свой испуг за него там, в палатке я буду помнить очень долго.

Временный паспорт на имя Владимира Морозова нам выдал лейтенант - секретарь комиссии. Рассматривая толстенькую книжицу, Владимир изумлялся, зачем столько страниц.

- В паспорте отмечаются все твои заслуги. Весь твой трудовой стаж. Замечания тоже отмечаются, но редко. Никто не хочет портить другим жизнь. Эта документина у тебя на всю жизнь, если твои данные не восстановят. Пошли запрос на тебя писать очередной.

- Опять отпечатки снимать будете? - спросил он с досадой.

- У меня их уже во… - я указал на свое горло. И, правда, в личном деле Владимира, что унес обратно в канцелярию Сергей, было два или три бланка запасных с отпечатками.

Вечером, когда комиссия на своем транспорте двинулась дальше на юг, а временный лагерь опустел полностью, мы собрались у нас дома что бы обмыть получение паспорта нашим погорельцем.

- Они его уже расстрелять хотели! - Возмущался Сергей чуть пьяным голосом. - Мол, не место среди нас больным на голову. Я ему хотел сказать, что он сам больной…