Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

• Название: Прошлое с нами (Книга первая)
• Автор: Василий Петров
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

В своих мемуарах кандидат военных наук дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В. С. Петров рассказывает о событиях первого и последующих дней минувшей войны на отдельных участках Владимир-Волынского укрепленного района в полосе 5-й армии Юго-Западного фронта. Советские воины подразделений 92-го отдельного артиллерийского дивизиона и других частей, о которых упоминает автор, поставленные в неимоверно тяжелые условия, сражались с непоколебимой стойкостью, отвагой и мужеством, не щадя жизни, движимые стремлением отстоять независимость Родины

---

— Как танки зашли в тыл? — возбужденно спрашивал Проценко.— Не пойму... Хорошо прижучила их пушечная батарея, а то всем бы каюк... Село бомбили «юнкерсы»...здорово ты поймал того, помнишь? — говорил он наводчику 2-го орудия. Пулеметы их стояли рядом.

Говорят все, каждый о своем. Как окапывались и стреляли, как хотелось пить. И о том, кто верил в чудо и не верил, не заклинил бы перегретый ствол. Целый день они держались и ушли наперекор всему, зажатые со всех сторон танками и автоматчиками.

Души переполняет радость, неподдельно искренняя признательность одного другому, преклонение перед силой случая, которому воин обязан жизнью. И нет ничего скрытого, исчезла всякая грань индивидуализма. У ровика с подпочвенной водой сошлись люди, сплоченные воедино общей участью. Они живы, избавлены от смерти. Они охвачены одним стремлением и несут свое бремя, как воины всех веков, — поровну, честно, до конца. Нет ничего выше рожденной в бою солдатской дружбы.

Орудийные номера и сержанты... Каждый знает, не все вели себя лучшим образом. Кто именно? Не забыто, да зачем вспоминать? Известно... по оплошности. У кого сил больше, у кого меньше. Что было— не в счет, важно — уцелели и в безопасности.

Прошла и улетучилась мимолетная радость. Все умолкли, прислушиваются. Гул двигателей. Танки. Есть ли гранаты? Гул вроде удалялся. Кто-то вспомнил о еде. С утра ни крошки во рту. Принялись за вещмешки, там — три цинки патронов, пустые диски. Хлеб, консервы, банки с молоком остались в ячейках.

За бугром взлетали осветительные ракеты. Подошел связной, разговорились. 3-я батарея последовала за 1-й, 4-й и штабной. Куда девалась 2-я батарея? Связной не знал. Еще в девять часов танки вышли к мостику. Вдоль шоссе путь отходящим подразделениям был отрезан. Вполне вероятно, 2-я батарея не сумела сняться и не ушла с позиции, на обочине шоссе.

Княгининки в руках противника. Далеко ли он продвинулся в сторону Ковеля?

Я решил идти на север и, сколько возможно, не удаляться от опушки. Объявлены сигналы. 1-й огневой взвод принял походный порядок. Со мной в головном дозоре сержант Дорошенко, один орудийный номер. В сотне шагов остальной состав взвода со старшим сержантом Проценко. В тыльном дозоре сержант-пехотинец и орудийный номер.

Стало темнеть. Позади тускло светился горевший танк. Сколько пожаров пылает в темноте ночи! Со всех сторон, куда ни взгляни, взлетают и опускаются ракеты, в небе трассы зенитных снарядов.

Скоро дистанции пришлось сократить. В голове двигался только парный дозор. Неопределенность принятого решения для меня становилась все более очевидной. Идти в обход, на север... сколько?.. Час, два, три? Я не имел сведений о противнике. Не лучше ли найти своих? Выяснить обстановку, поесть, если удастся. Пехота после неудачной атаки ретировалась. Не могла уйти далеко со своих позиций и батарея Ф-22. Из глубины леса вели огонь 152-мм батареи.

Впереди раздался выстрел, свист. Все залегли.

— Товарищ лейтенант, свои! — послышался голос сержанта Дорошенко.

Выкрики, стук затворов заставили меня прибавить шаг. Головной дозор наткнулся на часового. Караул от батареи, которая стояла поблизости.

После недолгих препирательств, караульный согласился проводить на ОП. Он впереди, я следом. Вырисовывается поляна. Колея, оставленная орудийными колесами, становилась глубже. Сыро, под ногами жидкая грязь.

— Сюда, сюда...

Опять окрик: «Стой! Кто идет?» Виден силуэт орудия, длинный ствол Ф-22 загородил путь. Слышится храп. На ящиках спят орудийные номера. Караульный разбудил старшего на батарее. Спросонья тот бормочет: «Кто такие... что?»

— Разрешите доложить... задержали,— начал караульный,— пароль не знают.

Светит слабо лампа подсветки, протянутая от орудия. Едва различаются лица. Лейтенант, караульный, еще кто-то. «Задержали?» Ну, ладно.

Лейтенант потребовал документы. Прежде чем предъявлять удостоверение, я представился:

— Девяносто второго отдельного артиллерийского дивизиона, третьей батареи,— назвал свою должность, звание, фамилию.

То же самое сделал лейтенант. Я находился на ОП 2-й батареи 469-го ЛАП. Данные, которые содержались в моем удостоверении, вызвали у лейтенанта ряд вопросов. Он ничего не знает ни о мотоциклистах, пи о том, что произошло после их появления на рубеже Княгининок.

— На бугре за клеверным полем? — лейтенант оживился.— Дополнительный сектор второй батареи.— Он сообщил подробности упомянутой атаки танков. Не колеблясь, лейтенант подал команду «огонь!», когда убедился, что упряжки не уйдут с плоскости стрельбы. Пришлось стрелять, он очень сожалеет. Батарея потеряла половину конского состава — Ф-22... великолепные орудия, с первого выстрела... цель... сделано шесть выстрелов.

Пока продолжался ужин, которым 1-й огневой взвод угощала 2-я батарея 469-го ЛАП, я узнал, что лейтенант — единственный средний командир в огневых взводах. Окончил 2-е Киевское артиллерийское училище, в то время когда производился выпуск в нашем училище. 469-й ЛАП дислоцировался в г. Сокаль, на расстоянии нескольких километров от границы. Части 124-й СД. в состав которой входил 469-й ЛАП. начали боевые действия в таких же условиях, как во Владимир-Волынском укрепленном районе. Но более организованно. 124-я СД, несмотря на потери, понесенные в первый день войны стрелковыми и артиллерийскими полками, с 23 по 27 июня в полном составе сражалась в тылу противника. Со вчерашнего дня перешла на широком фронте к обороне северных подступов к Луцку. 622-й СП со 2-м дивизионом 341-го ГАП и 1-м дивизионом 469-го ЛАП оборонял участок 18 километров, лес и дальше на юго-запад. Мало боеприпасов. Батареи вели огонь с оглядкой.

Я узнал немного относительно обстановки в районе Княгининок. Связь с командиром 2-й батареи прервалась по неизвестным причинам вскоре после смены НП. Во второй половине дня 3-й батальон 622-го СП предпринял контратаку в направлении шоссе, но подвергся интенсивному обстрелу и потому отошел в исходное положение. С наступлением темноты пехота была отведена к северу, на промежуточный рубеж, в 6—8 километрах. Когда наладится связь, по всей вероятности уйдет и 2-я батарея.

1-й огневой взвод снарядил пулеметные диски и отправился к месту для отдыха, которое указал лейтенант. Я готов был идти вслед за своими людьми, когда приехал командир батареи. Он не сообщил ничего нового. 1-му дивизиону 469-го ЛАП приказано оставаться на занимаемых ОП до рассвета, обеспечить пехоте занятие оборонительного рубежа.

Наступило утро. Сырая болотная мгла окутала поляну, деревья. Расчеты 2-й батареи приводили орудия в походное положение. Виден лишь корпус всадника, все, что ниже седла, скрывалось в густом тумане.

В огневых взводах 2-й батареи на орудие по одному-два укоса вместо трех. Шины колес на зарядных ящиках оборваны, они катятся чуть ли не на дисках. Орудийные номера брались за лямки раз за разом в помощь лошадям.

Некоторое время 1-й огневой взвод не отставал от орудий. Почва становилась суше. Дорога все чаще подворачивала в поле. Орудия начали удаляться, скрылись за деревьями.

Два расчета, разделенные дистанцией, шли молча. Дорога опустела совершенно. Я не боялся затеряться ни в лесу, ни в поле, но душа была неспокойна. Настораживала тишина. Там ровики, куча гильз, тут поломанное колесо, пустые банки, забытая впопыхах кормушка. Безлюдно в лесу, вчера еще переполненном войсками. Куда ушли пехота, орудия, повозки?

8 часов. Справа впереди раздаются орудийные выстрелы. Там шоссе. А Княгининки? 1-й огневой взвод в пути 5 часов. По-видимому, село осталось в 10—15 километрах позади.

Пригревало солнце. Орудийные номера неохотно соблюдали порядок движения. Дорога все больше отклонялась к северо-западу.

Сержант Дорошенко заметил впереди людей, они явно спешат укрыться за деревьями. Оба орудийных расчета залегли.

— Стой! Кто такие?

Взвод разведки 2-го батальона 781-го СП. Вчера вечером получил задачу выяснить положение севернее Княгининок.

Младший лейтенант, командир взвода, утверждает, что немецкие танки ушли в сторону Луцка. Он слышал ночью гул двигателей.

У разведчиков длинные трехлинейки, два ручных пулемета, гранаты, малые саперные лопаты. В ботинках с обмотками «двенадцать месяцев». Так назывались на солдатском языке широкие полосы из плотной ткани, уложенные витками от щиколотки до колен, которыми снабжалась в то время наша пехота.

Орудийные номера шагают бодро, даже молодцевато. Правда, обмундирование потеряло вид. Брюки, гимнастерки и тяжелые яловые сапоги три дня назад получены в Ковеле.

Пехотинцы отличаются внешностью, и не в лучшую сторону. Утомлены, у некоторых каски в руках, другие нацепили кое-как, с перекосом. Болтаются подбородные ремни. Разведчики начали отставать. Младший лейтенант взмахнул рукой. Что случилось? Привал. Разведчики снимали оружие.