Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973

• Название: Полное собрание рассказов. 1957-1973
• Автор: Ирвин Шоу
• Издательство: Литература, Кристалл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-306-00040-1

Ирвин Шоу (1913–1984) — видный американский писатель, один из самых популярных авторов нашего времени. Из-под его пера вышли такие известные романы как «Молодые львы» (1948), «Богач, бедняк» (1970), «Ночной портье» (1975) и множество других. Признанный мастер-романист, Ирвин Шоу создал также немало прекрасных образцов «малой прозы». Новеллы его отличаются изяществом стиля и точностью характеристик — психологических и социальных.

Во второй том Полного собрания рассказов вошли ранее не издававшиеся на русском языке сборники «Ставка на мертвого жокея» (1957), «Любовь на темной улице» (1965), «Бог здесь был, но долго не задержался» (1973).

---

— Ты сказал: «Кэрол… дальше не помню», — проявила внимательность Вирджиния.

— Да вспомнил, когда она подошла к столику, а я поднимался ей навстречу. Разве с тобой такого никогда не случалось?

— Нет, представь себе, — язвительно ответила Вирджиния.

— Но ведь такое часто случается со многими. Очень распространенное явление.

— Да, весьма распространенное, — иронически кивнула она.

— Ты что, мне не веришь?

— Да ты сроду не забывал имени ни одной знакомой девушки — с шестилетнего возраста! Отлично помнишь, например, как звали девушку, с которой ты танцевал однажды вечером, на одном спортивном состязании в Йейле, в тридцать пятом году…

— Глэдис, ее звали Глэдис. Глэдис Маккриари. Играла в травяной хоккей за «Брин мовр».

— Стоит ли удивляться, что тебе не терпелось попасть на вечеринку к Лоутонам?

— Никуда я не хотел попасть, ни на какую вечеринку к Лоутонам! — попробовал возмутиться Роберт, повышая голос. — Пойми — я даже не знал о ее существовании! Ну будь же логичной!

— У меня температура сорок, — ныла Вирджиния, преисполняясь жалостью к себе за перенесенные два месяца назад страдания, — глаза слезятся, лоб горит, надрывный кашель… Лежу в постели, одна, день за днем…

— Ты так говоришь, будто была на последнем издыхании всю зиму! И пролежала-то всего три дня, а в субботу уже отправилась на ланч, хотя мела пурга.

— Ну вот, — оживилась Вирджиния, — ты даже помнишь, что в тот день шел сильный снег, но запамятовал имя девушки, с которой болтал целых два часа на вечеринке!

— Вирджиния, прекрати! — угрожающе произнес Роберт. — Не то я сейчас встану с этого места и начну орать во все горло!

— Разведена, но сохраняет хорошие отношения с бывшим мужем, они друзья. Не сомневаюсь — это так и есть! Бьюсь об заклад — у такой девушки, как она, полно подобных друзей! Ну а что ты скажешь по поводу твоей бывшей жены? Тоже остался с ней в чудных отношениях?

— Ты все знаешь не хуже меня, — устало отбивался Роберт. — Я встречаюсь с бывшей женой, только когда она в очередной раз требует увеличить сумму алиментов.

— Будешь разговаривать со мной на повышенных тонах, тебя больше никогда не пустят в этот ресторан! — прошептала она.

— Пошли отсюда, — рассеянно отозвался Роберт. — Официант, где наш счет?

— Какая она толстая! — Вирджиния поедала глазами мисс Байри: та сидела к ним спиной на расстоянии ярдов двадцати и весело с кем-то разговаривала, помахивая рукой с зажженной сигаретой. — Особенно в талии… Прямо какой-то гротеск!

— Да, гротеск! — на всякий случай подтвердил Роберт.

— Тебе не удастся меня одурачить! Знаю твои вкусы…

— О Боже! — вздохнул Роберт.

— Всегда притворяешься знатоком красивых женщин, а в глубине души предпочитаешь старомодных, отвратительных племенных кобыл!

— О Боже!

— Ну, наподобие Элизы Кросс, — наскакивала на него Вирджиния, — помнишь — летом, два года назад, на Кейне? Ей вроде стоило немалых усилий затянуть на талии пояс. А когда я на вечеринке тебя хватилась — нет нигде. Оказывается, вы вместе с ней вдвоем ушли куда-то за дюны…

— Но мы ведь решили никогда больше не затрагивать эту тему. — Роберт старался не терять чувства собственного достоинства.

— А какую тему мне дозволено обсуждать? Деятельность ООН?

— Между мной и Элизой Кросс ничего не было, и тебе это отлично известно! — твердо возразил Роберт.

Если уж быть честным до конца, кое-что между ними, конечно, было, но ведь это случилось два года назад, и с тех пор он больше не встречался ни с ней, ни с какой-либо другой девушкой. К тому же в то лето он крепко пил — почему, это давно вылетело у него из головы, — а вокруг него толклось столько необычных, красивых, изломанных типов, любителей менять жен, — такие обычно просто роятся в подобных местах в августе, ну и, само собой, заражают атмосферу. К первому сентября, к Дню Труда1, ему стало стыдно за свое поведение, и он решил коренным образом измениться. Теперь он считал себя чистым как стекло, без тени вины, и его лишь огорчало, что после такого продолжительного воздержания ему еще приходится защищаться.

— Ты проводил на берегу больше времени, чем береговая охрана, — не унималась Вирджиния.

— Если сейчас, сию минуту, к нам не подойдет официант, — все больше заводился Роберт, — ухожу не заплатив, и пусть догоняют меня на такси, чтобы получить свои деньги.

— Поделом мне! — посетовала Вирджиния с каким-то пока отдаленным всхлипом в голосе. — Мне говорили — еще до нашего брака… Репутация твоя известна…

— Послушай, но с тех пор прошло целых пять лет, — упрямо отстаивал свои позиции Роберт. — Я был тогда куда моложе, куда как энергичнее, да еще женат на женщине, которую не любил, она меня не любила. Чувствовал себя несчастным, одиноким, часто не находил себе места…

— Ну а теперь?

— А теперь… — Вот бы сейчас встать и уйти подальше от жены, скрыться месяцев на шесть-семь. — Я женат на женщине, которую люблю, остепенился и глубоко счастлив. Сколько лет никого не приглашал на ланч или на выпивку — уму непостижимо! Когда прохожу по улице мимо знакомых женщин, лишь приподнимаю шляпу.

— Ну а что скажешь об этой жирной актрисе — вон там, в углу?

— Послушай, — Роберт уже охрип, словно несколько часов кряду орал на холодном ветру, — давай все выясним. Встретился я на вечеринке, разговаривал с ней пять минут. Красоткой ее не считаю. И как об актрисе о ней невысокого мнения. Я страшно удивился, когда она узнала меня, — забыл даже, как ее зовут. А потом вспомнил, когда она сама подошла к нашему столику.

— И ты считаешь, что я всему этому поверю? — холодно улыбнулась Вирджиния.

— Конечно, как же иначе? Ведь это неопровержимый факт.

— Я видела ее улыбку… Думаешь, не заметила?

— Какую там еще улыбку? — Роберт в самом деле был озадачен.

— «Ах, мистер Харвей! — как она тут кудахтала. — До чего приятно встретиться с вами снова!» До чего белозубая улыбка, по-детски наморщенный носик и прямой, как стрела, взгляд…

— Ну, наконец! — повернулся Роберт к склонившемуся над столиком официанту.

Тот положил перед ним счет.

— Только никуда не уходите! — И отсчитал бумажки, — черт, руки трясутся мелкой дрожью от приступа гнева.

Роберт тоскливо следил за официантом, пока тот шествовал к кассовому аппарату — у самой кухни! — разменять деньги.

— Так, — начал он снова, стараясь сохранять самообладание и не повышать голоса, — а теперь скажи, что ты имеешь в виду. Только честно.

— Может, я неоригинальна, но если у меня что-то и есть, так это интуиция. Особенно что касается тебя. Должна тебе сказать, что в ее улыбке никак не ошибешься.

— Послушай, погоди минуту. — Роберт вдруг почувствовал, как у него то сжимаются, то разжимаются кулаки. — Как мило с твоей стороны, — неужели ты считаешь, что после пяти лет нашей совместной жизни женщины просто падают к моим ногам, стоит им поговорить со мной пять минут? Должен тебя разочаровать: никогда такого не бывало, — никогда, — четко сформулировал он, правда с некоторым сожалением.

— Больше всего мне невыносима притворная скромность, — не приняла его признания Вирджиния. — Видела я, как ты каждый час останавливаешься у зеркала полюбоваться собой под предлогом, что бреешься или выискиваешь в шевелюре седые волоски. К тому же, — с горечью добавила она, — я говорила с твоей матерью. Знаю теперь, как она тебя воспитывала: постоянно вбивала тебе в голову, что представительницы женского пола, задыхаясь, бегают за тобой только потому, что ты из семьи Харвей и совершенно неотразимый мужик…

— Боже праведный! — воскликнул Роберт. — Только мамы нам сейчас и не хватало!

— Твоей матери еще предстоит за многое ответить. Не думай, что ей удастся улизнуть.

— Ну хорошо. — Роберт сдерживал себя. — Моя мать — низкая, ужасная женщина, все с этим согласны. Но скажи на милость, какое она имеет отношение к тому, что женщина на вечеринке случайно мне улыбнулась?

— «Случайно»?

— До сих пор не могу понять, в чем моя вина. — Он силился ей показать, что пока еще не теряет терпения. — Не могу же я отвечать за все улыбки посетителей ресторана.

— Твоя вина… во всем! Даже когда ты молчишь, не произносишь ни слова. Просто входишь в комнату, стоишь и стараешься выглядеть… как мужчина.

Роберт подскочил как ужаленный, резко отодвинув от себя столик.

— Нет, это просто невыносимо! Черт с ней, со сдачей!

Вирджиния вдруг встала с каменным лицом.

— У меня возникла идея. — Роберт помог ей надеть пальто. — Не будем разговаривать друг с другом неделю, идет?

— Отлично! — Она безумно обрадовалась. — Меня это вполне устраивает. — И быстро направилась к выходу через весь зал — ни разу не оглянулась.