Сергей Вольф - Отойди от моей лошади

• Название: Отойди от моей лошади
• Автор: Сергей Вольф
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1971

«Когда я был мальчишкой, школьником, рассказывает автор этой книги Сергей Вольф, я был очень застенчивым и тихим. Может быть, самым застенчивым и тихим в классе. Наверное, поэтому я так завидовал ребятам, которые, в отличие от меня, были бойкими и весёлыми, выдумщиками и проказниками. Если бы не они, я так и остался бы застенчивым и тихим…

Вот почему я написал про них рассказы».

---

Действительно, жуткий был снег.

Все, правда, растерялись, только я один, наверное, обрадовался. Эгоизм, конечно, но что делать: люблю я зиму.

И вдруг… началось: дождь пошёл. Вот всегда так. Весь снег в дождь превратился, в жуткий дождину, а пурга не кончилась — куда там, дождяная такая получилась пурга. Дождь так и носился по улице, как ненормальный.

Я сразу весь вымок и в подворотню заскочил. Вот погодка, думаю, и всё из-за этой кисточки. Нам в классе велели такой рисунок сделать — наша школа через сто лет. Ну, как мы её себе представляем. Я понял, что тут без красок не обойтись, и пошёл за красками. Краски купил, а кисточек в магазине нет — пришлось на Невский ехать. Купил, конечно, а тут эта пурга и дождь.

Вот, думаю, погодка — убийственная. И вдруг вижу: заскакивают в подворотню ещё двое, мокрее всех, до ниточки промокли прямо. Ей лет десять, а ему лет восемь. Совсем птенцы, смех! Мне-то уж, слава богу, одиннадцать исполнилось, давно уже двенадцатый.

Она совсем промокла, насквозь, а он нет, хотя тоже здо́рово. На нём куртка спортивная была, непромокаемая. И вдруг он снял эту куртку и на неё надел. Она стала сердиться и не брать куртку, а он обозлился и заставил её надеть.

Мне их вдруг жалко стало, я даже хотел свой свитер снять, но не снял: всё равно ведь мокрый, а под ним майка и больше ничего. И тогда я взял и надел на него свою кепку, всё-таки теплее.

— Ты чего?! — закричал он. — Отстань!

— Ладно, ладно, — говорю. — Не ори. Голову простудишь.

Она вдруг сказала мне «спасибо» и ему велела сказать. Он сказал и покраснел. И я вдруг почувствовал, что и сам краснею глупо как-то, прямо даже не знаю отчего, и тогда я засунул руки в карманы и засвистел, надувая щёки.

— Не правда ли, очень сильный дождь? — сказала она.

— О да! — ответил я. — За последний месяц не помню другого такого. Хотя, если подумать, были и посильнее.

— А я видел однажды такую молнию, — сказал он, — что вот отсюда и дотуда. Провалиться мне, если я вру.

— Я тоже врать не стану, — говорю. — Но я однажды шаровую молнию видел. Вот феномен, я вам скажу. Круглая, как шар, светится и всё разит на своём пути. Это я в Крыму видел, зря врать не буду.

— Вы были в Крыму? — спросила она.

— Ещё бы, — говорю. — Два раза.

— И с маской в море плавали?

— Вот смех, — говорю. — Да целый день! С утра до вечера! Ласты, маска и трубка.

— И не задыхались? — спросил он.

— Ну чего тут задыхаться, — говорю. — Чего уж тут задыхаться! Маску на лицо, трубку в рот, дышишь только ртом, носом нельзя, а то маска запотеет — и плывёшь.

— Плывёшь, — сказал он. — Да-а-а…

— И рыб видели? — спросила она. — Неужели и рыб?

— Вот юмористы, — говорю. — Да их там пруд пруди, тысячи, если не больше.

Они смотрели на меня, разинув рты, и тогда я соврал: прямо нельзя было не соврать — так они на меня смотрели.

— А то ещё прихватишь ружьё, — сказал я, и поохотишься немного… так, пока не надоест. Я однажды такую зеленуху шлёпнул, не поверите — с ладонь. Да что там с ладонь, больше, наверное, раза в два.

— Смотрите! — вдруг громко сказал кто-то. — Дождь кончился.

Мы поглядели на улицу — дождя не было, только капало чуть-чуть с крыш. И такое всё было дождливое, мокрое и серое, что я даже удивился: неужели я и вправду всего две недели назад был на Чёрном море?

— А знаете, — сказала она, — хотите, мы вам кошку покажем? В нашем дворе живёт, здесь недалеко.

— Смех, — сказал я. — А что в ней такого?

— Она цветастая. В ней двадцать разных цветов.

— Будто такие бывают? — сказал я.

— Здесь совсем рядом, — сказала она. — Сами увидите.

— Ладно, — говорю. — Пошли. Поглядим на этот феномен.

Они оба засмеялись, и мы пошли в их двор. Куда-то направо и налево и, кажется, снова направо — я не запомнил. Мы вошли во двор, и там было пусто. Совсем пусто.

— Ой, — вдруг сказала она мне. — Вы же без кепки шли. Отдай быстро кепку, — добавила она брату.

Он опять покраснел, а я сказал:

— Ничего. Чепуха какая. Бывало и похуже. Где же ваша кошка?

— Кыса-кыса-кыса-кыса, — позвала она.

Я завертел головой, но ничего не увидел в пустом дворе. Потом кто-то толкнул меня в ногу, я обернулся и тогда только увидел эту кошку. Это она меня головой боднула. Мы втроём присели и стали её гладить.

— Видите, видите? — говорили они оба. — Чёрный цвет — раз, белый — два, серый — три, рыжий — четыре, бурый — пять, чёрно-рыжий — шесть, голубой — семь… Целых семь цветов! Нравится?!

— Ничего, — сказал я. — Яркая.

— Понесли её к нам, — сказал он и посмотрел на сестру.

Она посмотрела на меня и спросила:

— Хотите зайти к нам? Зайдёмте? Мы вот в этой парадной живём. Совсем рядом. Я знаю одну игру.

— Ну, пошли, — сказал я. — Только ненадолго. Мне ещё эту школу через сто лет делать надо.

Они захлопали в ладоши и повели меня к себе по тёмной парадной.

— А вы кто друг другу? — спросил я.

— Брат и сестра, — сказала она.

Так я и думал.

— Я догадался, — сказал я. — Врать не буду. Если хотите, называйте меня на «ты», — добавил я.

Они оба засмеялись в темноте.

— А вас как зовут? — спросила она. — То есть тебя? Тебя как?

Я ответил и спросил, как их, и они тоже ответили.

Мы поднялись куда-то на самый верх, вошли в квартиру, а потом в комнату. Брат зажёг свет и поставил кошку на стол.

Я сказал, что им нужно переодеться, а то мокро и холодно, но они закричали: «Нет-нет, будем играть!» И я тогда спросил: «Во что?» И она сказала: «Может, в магазин?» А я сказал: «Ну вот ещё!» А брат вдруг закричал:

— Придумал! Придумал! В подводную охоту! А кошка будет нашей рыбой! Вот кем!

— Точно! — закричал я. — Идея! Ты ложись сюда, ты сюда, а я на диван.

Ужасно было смешно.

Потрясающе.

Мы все разлеглись по разным местам и поплыли и стали охотиться. Я их учил, как ногами грести, как руками, как ружьё заряжать, как дышать при нырке… Мы все кыскали — «кыс-кыс-кыс», и к кому эта цветастая кошка ближе подходила, тот делал «фьюить», будто гарпун летит, и убивал её.

Потом вдруг наша рыбина залезла под кровать, и мы её долго звали — кыс-кыс-кыс! — а она не вылезала.

— Надо нырять, — сказал я шёпотом. — Она в глубоком гроте.

Мы спустились на пол и полезли под кровать, но её там не было. Потом мы её всё-таки увидели и погнались за ней, и я громко закричал, догоняя её, и вдруг мы услышали:

— Что здесь происходит?

Мы вылезли из-под кровати, и я увидел высокого мужчину с газетой в руке. Дверь он не закрыл, он стоял посреди комнаты и глядел на нас. Потом, показывая на меня, спросил:

— Это кто?

Мы молчали. Он положил газету на стол, сел на диван и увидел, как из комнаты в коридор выходит цветастая кошка.

— Чья это кошка? — спросил он. — А, Варя?

— Чужая, папа, — сказала она.

— А он кто? — спросил он и снова показал на меня.

— Мальчик… ну… — и она замолчала.

— Я пойду, — сказал я. — Мне пора, знаете ли…

— Погоди, — сказал он. — Ты как здесь очутился?

Я пожал плечами и стал глядеть в потолок.

Что я мог сказать ему? Вот если бы, например, я помог им картошку донести или спас кого-нибудь из них в Фонтанке, я бы так и сказал. А так… что я мог сказать?

— Я пойду, — сказал я. — Школу ещё рисовать надо.

— Но откуда ты взялся? — снова спросил он.

— До свиданья, — сказал я. — Всего хорошего.

— Что же вы молчите? — спросил он у них.

— Мы играли, — сказал брат.

— Я не об этом спрашиваю.

— Мы играли, — сказала она.

… Но это я услышал уже в коридоре. Я открыл дверь и очутился на лестнице. Кошка выскочила за мной и сразу же куда-то спряталась.

Ветер дул, как и раньше, сильный, и дождь был такой же.

Ужасный был дождь.

Я шёл по улице и думал, как глупо всё получилось, я даже не замечал, куда иду, и удивился, когда понял, где нахожусь. И тут же удивился ещё раз, потому что сообразил, что совсем не помню, откуда я пришёл, как называется их улица и какой у них номер дома. Всё забыл. Начисто.

Так я их больше и не видел ни разу. Как-то всё не так получилось, даже непонятно как. И почему.

Федоро и Алехуано

В общем, было решено — Ленку мы похитим.

Петька и Вовка сказали, что всё это ерунда. Мы с Федькой были тверды.

День назначили — 30 декабря, под Новый год.

Под самый Новый год.

— Запомни, — сказал мне Федька за час до начала. — Входим, стреляем, похищаем. Бесшумно и безмолвно. Моё имя — Феодоро, твоё — Алехуано. Маски готовы? Порядок. Её место в нашем одиноком замке, а не с дядей Мишей…

— Эх, Федька, — сказал я.

— Феодоро, — поправил меня Федька.

— «Феодоро», — передразнил я его. — «Дядя Миша»… Эх ты.

— Ты прав, Алехуано, — не моргнув, сказал Федька, — Её отец, этот старик… инженер… лорд, вернее. Что он ей? Итак, ты готов, Алехуано?