Светлана Прокопчик - КРЕСТ

• Название: КРЕСТ
• Автор: Светлана Прокопчик
• Жанр: Фэнтези

Повесть Светланы Прокопчик можно охарактеризовать как фэнтези с мистическим оттенком. В произведении есть все необходимые атрибуты — и ожившие трупы, и связь с потусторонним миром, и колдовство с магией. Но это всего лишь антураж, позволяющий рассказать о главном — о человеке, с его слабостями и достоинствами, сомнениями и переживаниями.

---

Оттар надеялся, что отец расчувствуется, как часто бывало после его ссор с матерью, и плащик все-таки даст. Не дал. Пришлось ехать в дорожном. Он, может, и добротный, только уж больно скромный с виду.

В Найноре Оттар первой встретил Верею, дочь домоправительницы. Она его и предупредила, что Эрик с отцом в кабинете, а Оттара просил обождать.

Оттар знал, что нравится Верее, девчонка строила ему глазки. Конечно, будь она хоть бы дочерью помещика, пусть без титула, женился бы не думая. А что? Хорошенькая, да и матушка наверняка скопила ей на приданое. Шутка ли — столько лет Найнором править? Даже жаль, что Верея по рождению крестьянка.

— Я на галерею пойду, — промолвил Оттар в тайной надежде, что Верея увяжется за ним. Хоть и крестьянка, а смазливенькая…

Верея улыбнулась:

— Конечно. А чаю захочешь — так спускайся в желтую гостиную.

И ускакала, оставив Оттара разочарованным. Ну и ладно, подумал он, все равно эта крестьяночка чересчур строгих правил. И направился на галерею.

Он любил это место. Витало здесь нечто древнее, загадочное и неземное, какой-то дух то ли запретного, то ли забытого знания… Порой Оттар удивлялся: Валенсары по всей стране были заклеймены, их считали чародеями и колдунами. Эстивары, нынешние короли, изгнали Валенсаров. Те ушли, скрывшись в Хаосе, но пообещали вернуться. И с тех пор уже двести лет люди жили в страхе перед их возвращением.

А Хайрегарды не боялись. Ни Валенсаров, ни королевских эдиктов. Оттар сперва онемел, узнав, что в Найноре хранятся многие священные книги прежних королей. И никто их не прячет, стоят себе в библиотеке открыто, можно взять и полистать. Написаны на понятном языке, только уж больно заумно. Эрик любил их читать. И отец Франциск любил. А над народными страхами священник смеялся:

— Колдовство?! Мальчик мой, королям нет нужды колдовать. Да, многие из Валенсаров были магами. И среди Эстиваров есть маги. Только для управления страной важна не магия.

Оттар как-то набрался смелости и прочел книгу магических предметов. Под конец едва не уснул со скуки: всего лишь скрупулезное описание всяких камней. Будто отцовская хозяйственная книга. Нет, настоящие чародеи не станут писать так зевотно.

Кроме того, какие ж они колдуны, если их прародитель, Юлай Валенсар, дрался на поединке с Устааном и погиб от руки его, чтобы выиграть время, потребное для подхода других светлых сил? Вот то-то, что против Устаана они. Значит, магией не занимались. Может, только один их прародитель и был волшебником, а остальные Валенсары — нет. Так верил Оттар.

Лишь на галерее начинал сомневаться. Здесь висели картины и портреты, здесь стояли скульптуры и мебель из Клайхора, бывшей королевской резиденции Валенсаров. Вроде бы все такое обыкновенное, но не совсем. Можно посидеть на стуле, воображая себя древним рыцарем, только едва сядешь — покалывать тебя в зад начинает. Недостоин, значит. Портреты — и те будто следят за тобой, подмечают греховные мысли. Порой Оттар думал: хорошо, что Валенсары не догадались создать портрет Хироса. Если они людей так рисовали, что мурашки по коже, то как бы они изобразили Господа?!

И все-таки он любил галерею. Наверное, именно потому, что здесь хорошо мечталось о чудесных подвигах — но совсем не оставалось пространства для скучных пересудов княжества. И даже когда Оттара знобило от легкого страха, он чувствовал: это не враги. Если придется тяжко, сила этого места окажется с ним, станет его крылами, острием его меча, латами на его груди.

Он медленно шагал по галерее, мысленно здороваясь с людьми на портретах. Они все походили друг на друга, как братья и сестры. Впрочем, Оттар слышал, что у Валенсаров бытовал ужасный обычай: братья могли брать в жены родных сестер. Оттого они и выродились. И это уже не сплетни, Эрик сам сказал. У всех были прямые черные волосы и миндалевидные серые глаза. Эрик лицо от них унаследовал. Хайрегарды приходились близкой родней Валенсарам, все о том знали. Неудивительно, что Эрик оказался похож на какую-нибудь из прапрабабушек. Совсем не удивительно.

Оттар добрался до самого конца зала и застыл в недоумении, узрев дверцу. Странно, он же десять раз, или больше, ходил здесь — никакой дверцы не было! А стояла кушетка, современная. Она казалась сиротой на фоне голой стены, замыкавшей галерею. Эрик часто говорил, что надо бы повесить там гобелен, но не вешал. И вот теперь кушетку убрали, а за ней обнаружилась дверца. Невысокая, Оттару едва-едва в рост, обитая латунью, ненатертой, без блеска. Только ручка — большая, вычурная, громоздкая — сияла ярко и зовуще.

В Найноре разрешалось входить в любое помещение, если дверь в него не заперта на ключ. Так что если эта дверца открыта, можно глянуть, что за ней, и никто не заругается. Только Оттар долго не мог решиться толкнуть ее. Как будто святотатство. Собравшись с силами, переставил ватные ноги.

Ручка сама повернулась, едва он коснулся ее. Дверца подалась легко, без скрипа. И тут же Оттар понял, что находится в маленькой круглой комнате, залитой сверху ярким светом. Плясали пылинки в солнечных лучах. И тихо было так, словно звуки умерли.

Оттар неуверенно огляделся. Стены голые, только по левую руку стоит что-то плоское и большое, закрытое ветошью. Присел на корточки, потянул тряпку. Она прямо в пальцах рассыпалась на ниточки, а он отпрянул с криком.

Он попятился, потом запутался в ногах и грохнулся, но, даже сидя на заду, все отползал, пока не уперся лопатками в стену. Там Оттар и замер, всхлипывая и позорно скуля.

Напрасно он думал, что Валенсары не догадались создать портрет Хироса… Нет, на том портрете запечатлели не Хироса, нет. Оттару никто не говорил, кто это, и ни в одной книге не встречал он гравюр с изображением этого человека. Если, конечно, то был человек. Сейчас Оттару казалось, что никак он не мог быть человеком.

Седые волосы, серые глаза. И в этих серых глазах — боль вечная, бессловесная. Он не был воином, он не был святым. Он был тем, кого нынешние пастыри подвергают суровым наказаниям, — магом. Но все же именно он, никогда не державший в руках оружия, выступил против Устаана. Он не мог победить, все, что оказалось ему доступно — задержать черного бога. Он отдал свою жизнь за единственный миг, приняв на себя смертельный удар. Но раньше, чем прервалось его дыхание, свершилось то, ради чего он умер: на Устаана обрушился Свет. И властелин Тьмы отступил.

А Юлай Валенсар, грешник и волшебник, обрел прощение в смерти.

И вот сейчас этот мертвец смотрел в глаза Оттару. Смотрел так, как ни один живой не смог бы. Оттар обливался ледяным потом, чувствовал: еще немного, и он постыднейшим образом испачкает штаны. И еще ему было совестно. Он даже сам не мог бы сказать, что хуже — страх или муки совести. Муки, что Юлай Валенсар, вовсе не солдат, а маг и ученый, ненавидевший кровопролитие, — погиб в бою. За всех, за весь мир. А сегодня его имя покрыто забвением, его день запрещено праздновать, он уже не герой, но жалкий колдун… А ведь он спас мир. Он и Хирос. Сначала умер Хирос, потом — Юлай. А Оттар среди тех, кто живет и радуется… и тоже считает его колдуном.

— Он родится в полночь Юлаева дня, если на нее придется переход Луны, а на рассвете расцветут розы цвета крови…

Слова стучали звонко, как молоточки по серебряному щиту. Оттар скосил глаза и обомлел. В комнате он был уже не один.

Рядом с ним из ниоткуда появился человек. Высокий, немолодой уже, лет тридцати или больше. Рыцарь, верно, — уж больно хороша осанка. Только одет как браконьер: кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги с плоскими подошвами, куртка из оленьей шкуры с короткими рукавами и капюшоном. Такую одежду носили гиты, Эрик показывал Оттару на картинке в одной книжке. Только думалось, что никакой он не гит.

У него были длинные, почти по пояс, светлые волосы, небрежно схваченные шнурком. Несколько прядей выбивалось, падая на уши и плечи. Талию его стягивал широкий пояс с серебряным шитьем. На плечо, будто моток веревки, он повесил свернутый кольцом кнут. Замечательный кнут. Оттар немало повидал всяких диковин, так что сразу догадался: то не погоняло для скота, а боевое оружие. Наверное, страшное оружие. Кнутовище отделано костью, и отчего-то не оставалось сомнений, что кость эта — человеческая. Наверное, незнакомец пустил на украшение череп какого-нибудь мага. У них, в древности, такое за подвиг считалось — съесть печень врага, скажем, или выточить серьги для любимой девушки из лопаток поверженного демона… А в том, что гость явился из глубокой древности, Оттар не сомневался.

— Кто? — едва шевельнул он пересохшими губами.

Незнакомец повернулся — спокойно, будто присутствие Оттара его нисколько не удивляло.

— Юлай, — пояснил он. — Кто ж еще-то? Да он уже родился.

Оттар не мог отвести взора от его глаз. Жуткие они какие! Синие, как небо на закате, яркие, и из них будто глядела Вечность — равнодушная, видавшая смех и слезы сотен тысяч людей, и не изменившаяся от того ни на йоту.