Борис Павлов - Айгирская легенда

• Название: Айгирская легенда
• Автор: Борис Павлов
• Издательство: Башкирское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1980

Это документальное повествование о строительстве железной дороги Белорецк — Карламан, о человеке труда. У лучших людей трассы, утверждает автор, мужество сплавлено с добротой, любовь к труду с бережным отношением к природе. Писатель не сглаживает трудности, которые приходилось преодолевать строителям, открыто ставит на обсуждение актуальные вопросы планирования, управления производством в их единстве с нравственным микроклиматом в коллективе, заостряет внимание на положительном опыте в идейно-воспитательной работе. Мы строим дороги — мы строим человека, человека будущего. В этом главный лейтмотив произведения.

---

«Наш парторг Василь Нургалиевич Хадиев, партийное бюро много занимаются делами стройки, вникают во все детали. Выступать на собраниях приходится почти всегда, недостатков много, устраняются они по большей части оперативно…», — писал мне бригадир Евгений Михайлович Александров. Он — член партбюро, председатель группы народного контроля СМП-340.

Партийное вмешательство, активность коммунистов помогали делу. Как-то позже Василь Нургалиевич попросил меня записать цифры, отражающие результат борьбы с прогульщиками за пять лет в СМП-340.

Я записал, удивляясь этим цифрам: 1971 г. — 2552 прогула, 1975 г. — 303.

«В ноябре, декабре мастера Шадский и Клоков обеспечили выполнение установленных заданий по производительности труда, имеют экономию фонда заработной платы. Руководимые этими мастерами бригады выполнили месячные нормы выработки». В приказе говорилось о создании фонда мастера и выплате. Шадскому, Клокову и монтерам пути премии.

Значит, Владимир Шадский, приехавший в Карламан с братьями Потаповыми, тоже делал успехи? А в начале у него не все шло гладко. На его участке были нарушения по технике безопасности, по оформлению нарядов и накладных, прогулы. Как-то лишили премии на 50 процентов сразу трех прорабов. В том числе и его, исполнявшего обязанности прораба. Два выговора схлопотал. Большой груз взвалили на плечи паренька. Небольшого роста, вечно в бегах, не по возрасту озабоченный и строгий. По приказу за ним закреплена разгрузка поступающих материалов на станцию Карламан. Расписаны виды работ по объектам: подходы к мосту через реку Белую в районе гидронамыва, расчистка трассы от леса, строительство искусственных сооружений…

Не скис, не сломался в трудностях Владимир Шадский. По-деловому воспринял сложности и «жестокости» трассы.

И новый приказ. «По итогам работы за январь месяц тов. Шадский выполнил установленные планы работ, обеспечил экономию фонда заработной платы. Руководимая им бригада тов. Колчева нормы выработки за январь месяц выполнила на 131 процент при отличном качестве работ». И снова — премии.

Но Владимир Шадский не «дотянул» до конца стройки. Не по своей, конечно, вине: его назначили главным инженером одного из строительно-монтажных поездов треста «Уфимтрансстрой». Поезд этот вел работы в Набережных Челнах. Трасса Белорецк — Чишмы, можно сказать, сделала подарок другой большой стройке.

Узнав об этом, я подумал: быстрый скачок, смелый!.. Не вышел, поди, из комсомольского возраста, а уже главный!

8

Кроме бригадира Китаева своим первым наставником Геннадий Потапов назвал прораба Юрия Байгозина. А ведь Юрий моложе Потапова. Какой же он наставник? Недоразумение? Куда, скажут, местком смотрел! Нет, официального приказа не было. Геннадий, опытный путеец, добровольно записал себя в ученики к Юре, комсомольцу. Геннадий Потапов пишет в письме: «С Юрой Байгозиным мне приходилось очень много работать. Для всех он хороший. И для меня, и для людей. Умеет обращаться с людьми».

С людьми умеет обращаться, как пишет Геннадий, а без выговоров не может жить? Один из приказов показался мне слишком строгим. Я подумал, что Леонид Владимирович Изгородин явно переборщил: «За ослабление работы по укреплению трудовой дисциплины и за либеральное отношение к пьяницам и прогульщикам прорабу тов. Байгозину объявить выговор и просить местный комитет профсоюза обсудить его на заседании».

Вынес это Юра. Не написал заявление по «собственному». А продолжал месить грязь вдоль трассы, челночить ее топи и болота, реки и ручьи. Когда техника вставала, спасали ноги. Юра высокий, довольно крепкий парень. Глазаст, хваток. Всегда в деле, на стуле не усидит. Кабина тепловоза, автодрезина, кузов машины, но чаще пешим ходом — норовит забраться подальше на трассу, в заварушку, в гущу сложностей, не думая, что его ждет — очередной выговор или благодарность. Впрочем, в одном из приказов я «откопал» и благодарность, объявленную ему за «значительный вклад в выполнение плана…» Вообще-то вниманием Байгозин не обделен. Медалью «За трудовую доблесть» отмечен его труд на стройке. Это потом в итог свелось. А в те, первые годы, слишком велики были перегрузки — и моральные, и физические.

За ним вначале был закреплен прорабский участок № 1: путевые работы, искусственные сооружения, вырубка леса.

Однажды с начальником СМП-340 Леонидом Владимировичем Изгородиным возвращались на вездеходе в Карламан. Были на оперативном совещании у тоннельщиков. Не проехали и десяти километров, как Изгородин зашевелился, стал по сторонам глядеть. Возле Карагая сказал шоферу — останови. Вышли. Я думал — захотелось ему подышать лесным горным воздухом, на реку Инзер полюбоваться. Автодорога спускалась с пригорка и подходила к воде. Дальше — брод. Железная дорога должна идти вдоль берега, до излуки. Там мост строится. На месте будущей дороги — лес, горный скат, холмы. Изгородин молчал. А потом ответил, что не до этого, не до горного воздуха… Здесь бригады поезда готовят просеку под земляное полотно. Участок «запущен». В паводок, в дождь — не доберешься ни на чем. О важности участка не раз говорилось на оперативках. Поезду дали слишком короткий срок на исправление «запущенности». В тресте сказали: если не уложитесь, пеняйте на себя! Изгородин понимал, дело нешутейное. Хотя и пробовал отшутиться, сказав главному инженеру треста «Уфимтрансстрой» Николаю Викторовичу Тюменеву: «У вас в тресте — теория, а у нас — практика…» И вот шел он по этой самой «практике» — по просеке. Смотрел, что успели сделать, что нет.

Отдых, говорил Изгородин, упирается в план. А план — бесконечен. От плана никогда не отдохнешь.

Был обеденный перерыв, и рабочие, видимо, ушли в деревню Карагай, где стояли вагончики и щитовые дома СМП-340 и субподрядчиков.

Невысокого роста, плотный, в куртке и шляпе, он быстро шел среди елей, опустив голову.

Предыдущая история этого и других участков была изложена в приказах № 20 от 12 февраля и № 28 от 1 марта 1973 года: «Комиссионной проверкой хода работ по вырубке леса по трассе железнодорожного полотна, состояния техники и сохранности леса установлено следующее: строймастер тов. Н… слабо осуществлял контроль за работой бригад и механизмов, сам в рабочее время пьянствовал, производством не руководил, трудовая дисциплина в коллективе на низком уровне. Воспользовавшись бесконтрольностью со стороны тов. Н…, трактористы, работающие на трелевочных тракторах, использовали технику на вывозке жителям деревни Азово леса и сена (27 рейсов леса и 32 стога сена). За транспортировку сена и леса брали деньгами и водкой… В результате трелевка леса на трассе была сорвана».

Рядом с этими приказами появился еще один, изданный тоже 1 марта 1973 года. В нем говорилось о создании прорабского пункта № 3, основная задача которого: вырубка, трелевка и сдача заказчику участка от станции Карламан до тоннеля… Этот пункт входил в созданный новый прорабский участок, тоже за № 3, руководителем которого назначался «тов. Байгозин Ю. А.» — как было записано в приказе. Укрепительные работы, строительство искусственных сооружений — оставались по-прежнему за этим участком, но основное внимание переносилось на Карагай.

О чем думал Изгородин? Об ответственности людей за порученное дело? О Байгозине? Может, вспоминал, как сам, кажется, совсем еще недавно, осваивал целинные земли в Актюбинской области Казахстана, куда приехал по комсомольской путевке? Может, о будущем новой трассы думал?..

Неожиданно возле трактора увидели высокого парня. Подошли. Это был Байгозин. Он остался на участке, на обед не пошел. «Потом!»— сказал он.

Изгородин провел с ним «оперативку на ногах», выслушал прораба, сам дал «ЦУ» и протянул Байгозину руку.

— Я надеюсь на тебя, Юра, очень надеюсь!

Тот кивнул. Отвел взгляд. Неудобно, что начальник, с таким доверием к нему — в душу заглядывает. Байгозин еще раз кивнул и пошел вдоль просеки.

Я вспомнил о «жестоком» приказе Изгородина, о выговоре, о месткоме, на котором рекомендовалось обсудить Байгозина за «ослабление работы по укреплению трудовой дисциплины и за либеральное отношение к пьяницам и прогульщикам». Прошло четыре месяца после того приказа. Что изменилось? Изменилось отношение к Байгозину? Или в него поверили окончательно?

Весной 1979 года я получил письмо от монтера пути и рабкора из Карламана Алексея Степановича Зуева. В письме этом есть такие строчки: «Юрий Байгозин — человек, влюбленный в свое дело. Этим все сказано».

9

Братья Потаповы дождались праздника. Сотворили мечту своими руками — новую железную дорогу. Геннадий, старший, вместе со своими товарищами забивал первый костыль, укладывал первые метры пути… В числе передовиков стройки приехал на первом пассажирском поезде в Ассы, где под звуки оркестра был забит «серебряный» костыль. Геннадия Потапова наградили орденом «Дружбы народов».