Борис Грибанов - Фолкнер

• Название: Фолкнер
• Автор: Борис Грибанов
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Современный писатель, переводчик, литературовед Б. Т.Грибанов предлагает читателю познакомиться со страницами жизни классика американской литературы Уильяма Гаррисона Фолкнера. Тщательно анализируя обширный архивный материал и опираясь на свидетельства современников писателя, автор предоставляет возможность узнать неизвестные ранее факты о жизни и творчестве одного из самых значительных писателей XX века. Б.Т.Грибанов воссоздает на страницах книги яркую и сложную судьбу У.Г.Фолкнера, не менее замечательную, чем судьбы героев его произведений.

---

"Я разорвал гранки и заново переписал книгу", — вспоминал он позднее. Стоимость нового набора Хал Смит и Фолкнер поделили между собой пополам — доля Фолкнера составила 270 долларов, которых у него, конечно, не было, но он согласился на это "за право переписать книгу, чтобы сделать из нее нечто такое, чего не пришлось бы стыдиться рядом с "Шумом и яростью" и "Когда я умирала".

Накануне нового, 1931 года Фолкнер сел за письменный стол, чтобы подвести итоги прожитого года. Ну что ж, кое-что было сделано. Ему наконец удалось пробить стену непонимания в больших журналах и напечатать за прошлый год четыре рассказа. За последние полгода он получил 1700 долларов гонорара. Однако Фолкнер предвидел, что расходы его неминуемо увеличатся. Тем более что они с Эстелл ожидали рождения ребенка.

Девочка, названная Алабамой в честь тети Алабамы, родилась 11 января 1931 года. Роды были преждевременными, и через девять дней она умерла. Как вспоминали близкие, Фолкнер словно окаменел от горя. Он всегда так любил детей и так хотел иметь своего ребенка. При том, что он вообще был человеком замкнутым, теперь он совсем ушел в себя.

Однако жизнь продолжалась, и надо было жить, надо было работать.

В январе в журнале "Скрибнерс мэгэзин" был напечатан рассказ "Засушливый сентябрь". Фолкнер давно работал над этим сюжетом, не раз его переделывал, посылал в разные журналы, но они неизменно отказывались печатать его, боясь, видимо, касаться такой острой темы, как линчевание негра по одному только подозрению в оскорблении белой женщины. И вот наконец рассказ был напечатан.

Затем удалось продать в тот же журнал рассказ, к которому Фолкнер не раз возвращался за последние годы, вновь и вновь переписывая его. Это был рассказ из цикла сюжетов о Флеме Сноупсе, юмористическая, а в чем-то и страшная история о том, как Флем с помощью одного ковбоя пригнал во Французову Балку табун диких лошадей и организовал там аукцион, а когда лошади были распроданы, то выяснилось, что никто из новых хозяев не может поймать этих необъезженных лошадок и они разбегаются по округе. В рассказе были очень точные психологические характеристики местных фермеров — рассказ первоначально и назывался «Земледельцы». Потом он получил название "Пятнистые лошади". А примерно через десять лет этот рассказ в переработанном виде войдет в роман "Деревушка".

9 февраля вышел в свет роман «Святилище». И вот на этот раз надежды и расчеты Фолкнера оправдались. Роман сразу же завоевал скандальный успех. За первый месяц было продано 3519 экземпляров — в три раза больше, чем "Шума и ярости" и "Когда я умирала", вместе взятых, с момента их выхода в свет. К 1 апреля эта цифра достигла 6457 экземпляров.

Роман вызвал множество откликов в печати. На этот раз Фолкнер в отличие от своей обычной манеры не читать и не замечать рецензий не был столь равнодушен. Однажды он спросил у жены: "Что ты думаешь об этих рецензиях?" Эстелл в свое время была сама шокирована романом, но отзывы ее удивили. "Они ничего не поняли, — сказала она мужу. — Похоже, что они не читали книги".

В Оксфорде реакция на «Святилище» приобрела характер городского скандала. Друг Уильяма и хозяин местной универсальной лавки, где продавалось все, включая и книги, Мак Рид заказал некоторое количество экземпляров, однако те, кто решался купить книгу, просили завернуть ее в бумагу, чтобы соседи не видели. Отец Фолкнера, увидев однажды эту книгу у одной студентки университета, пытался вырвать у нее из рук, повторяя: "Это неподходящее чтение для такой милой девушки!" Он даже пытался добиться, чтобы продажа книги была запрещена хотя бы в их городе. Однако мать Уильяма, Мисс Мод, на этот раз оказалась на стороне сына. Она твердо сказала мужу: "Оставь его в покое. Он пишет то, что должен писать".

Окрыленный успехом «Святилища», Фолкнер вернулся к идее, которую он четыре года назад высказывал в письме Хорэсу Ливрайту: "Выпустить сборник рассказов о моих согражданах". Теперь он начал составлять такой сборник. Он предполагал назвать его "Роза для Эмили" и другие рассказы". Рассказов о Йокнапатофском округе на сборник не хватало, поэтому первый раздел сборника должен был состоять из рассказов о первой мировой войне, во второй раздел — наиболее сильный — входили шесть рассказов о Йокнапатофском округе, и в третий раздел он включил свои ранние рассказы, написанные на материале его европейского путешествия.

Можно сказать, что какой-то этап его писательской биографии на этом закончился. Можно было подвести первые благоприятные итоги — он наконец завоевал некоторую известность. Шестой из опубликованных им романов привлек интерес читателей и принес некоторые деньги их автору, ему удалось, кроме того, пробиться на страницы популярных в стране журналов со своими рассказами.

Но Фолкнер принадлежал к той категории писателей, которые никогда не бывают удовлетворены своей работой, ее результатами. "Я считаю, — говорил он, — что каждый пишущий пишет об истине, а есть только одна истина, и каждый писатель, если он заслуживает этого имени, никогда не бывает удовлетворен своей работой, потому что она оказывается не столь волнующей, как ему хотелось бы, поэтому он пытается вновь. Это все та же истина, но она проявляется в различных сюжетах, появляются различные люди, различные характеры, различные ситуации, и они подчиняют себе стиль. Писатель все время старается высказать эту истину самым правдивым образом, так, чтобы, если он умрет завтра, он все-таки успел ее высказать".

В его голове уже зрели новые замыслы.

8. Роман гнева и сострадания

В августе 1931 года Фолкнер начал работать над новым романом. Он сам еще плохо представлял себе, каким будет этот роман. Назвал он его "Темный дом", но это название не удовлетворяло, и он знал, что со временем придет другое, более точное.

У него уже выработался распорядок дня, которого он придерживался потом всю жизнь. Он рано вставал и до середины дня работал. После полудня занимался всякими работами по дому. Больше всего он любил тот час, когда они с Эстелл сидели на веранде и выпивали перед обедом по рюмке чего-нибудь крепкого. И вот в один из этих августовских дней Эстелл, глядя в сад, между прочим, сказала: "Билл, тебе никогда не казалось, что свет в августе совсем иной, чем во все другие времена года?" Ее муж встал, пробормотал: "Вот оно!" — и ушел к себе в кабинет. Через минуту он уже вернулся, и опять они сидели, потягивая из бокалов и любуясь сочными красками сада. Эстелл, уже достаточно хорошо знавшая мужа, ни о чем его не спросила. А он наверху в кабинете зачеркнул название "Темный дом" и написал вместо него новое — "Свет в августе".

Много лет спустя, когда студенты Виргинского университета спросили Фолкнера о происхождении названия "Свет в августе", он ответил: "В августе в Миссисипи бывает несколько дней примерно в середине месяца, когда предвкушается осень, становится холодно, появляется какой-то необыкновенный свет, как будто он дошел к нам не сегодня, а из далеких классических времен. В нем видятся фавны, сатиры, боги — из Древней Греции, откуда-то с Олимпа. Это длится день или два, потом пропадает, но каждый раз в августе в моих местах это происходит, и вот оттуда это название, для меня приятное, потому что оно напоминает мне об этом времени, о сиянии, более древнем, чем христианская цивилизация",

Этот августовский свет, как символ язычества, связывался в воображении Фолкнера, когда он начинал писать новый роман, с образом молодой женщины, которой суждено будет стать его героиней. Рассказывая об истории написания "Света в августе", Фолкнер говорил: "Эта история началась с Лины Гроув, с образа молодой женщины, у которой ничего нет, беременной, твердо решившей найти своего возлюбленного. Эта идея возникла из моего преклонения перед женщинами, перед мужеством и выносливостью женщин. По мере того как я рассказывал эту историю, я все больше и больше влезал в нее, но это главным образом история Лины Гроув".

Говоря о "сиянии, более древнем, чем христианская цивилизация", Фолкнер продолжал: "Может быть, это связано с Линой Гроув, в которой есть нечто от язычества — приятие всего, желание иметь ребенка, которого она отнюдь не стыдится — неважно, есть у него отец или нет, — она просто следует принятым законам того времени, когда ей надо найти отца ребенку, и она находит его. Но что касается ее, то ей и не особенно нужен для ребенка какой-нибудь отец, не более, чем женщинам, рожавшим от Юпитера, нужен был дом или отец ребенку. Достаточно было иметь ребенка. Вот и все, что означает это название, — просто отблеск света, более старого, чем наш".

Фолкнер приступал к роману "Свет в августе" в расцвете творческих сил. Он потом говорил, что "в жизни писателя есть период, когда он — не буду подбирать других слов — плодоносит. Потом кровь начинает пульсировать медленнее, кости становятся более ломкими, мускулы менее эластичными, к тому же у него появляются другие интересы, но мне кажется, что в жизни писателя один раз бывает период, когда он пишет в полную силу своего таланта плюс скорость. Потом скорость спадает, но не обязательно, чтобы одновременно происходило увядание таланта. Однако бывает в жизни период, когда они полностью совпадают. Скорость, сила, талант — все в расцвете. Писатель, как говорят американцы, "горячий".